Вздёрнутый носик, то хитрые, то наивные узкие глазки, безумные наряды и грим, вытатуированные руны на левом плече — и голос, нервный, одновременно мощный и детский, способный перерасти из шёпота в пронзительный вой. Необычный тембр, энергия дыхания, взрыв мозга.
- Доступна премиум-подписка! За символическую плату 199 рублей вы можете поддержать канал и получить доступ к эксклюзивному контенту.
Между хиппи и консерваторами
Полное имя певицы – Бьорк Гудмунсдоттир, то есть Берёза, дочь Гудмунда. Имя столь же экзотичное, как и детство его обладательницы. Бьорк был всего годик, когда её родители развелись, и девочка оказалась между двумя мирами: консервативным и размеренным миром отца-электрика и миром коммуны хиппи, возглавляемой матерью, — тренером айкидо и обладательницей самых длинных кос в Исландии.
Не по годам серьезная пятилетняя девочка по выходным ездила к отцу на автобусе, а остальные дни проводила в веселом хиппи-балагане: «Меня воспитывали люди, которые не знали, что такое дисциплина. "Давайте разрисуем дом лиловыми бабочками! Давайте два дня есть бананы!" Мне нравилось всё это до шести лет. Потом я начала это ненавидеть».
В годы детства Бьорк исландское телевидение не работало во время летних отпусков, зато часто можно было ходить в кино и слушать музыку. По словам самой Бьорк, музыка в Исландии связана с природой: «Для меня существует фолк-музыка — это то, что существовало, наверное, когда человек еще был обезьяной. У нас в стране не делят музыку на серьёзную и популярную, нет жёстких категорий. Музыка есть музыка. Я тоже всеядна. Могу слушать Майкла Джексона, а через минуту перекинуться на классику».
Соло на шо
В юности Бьорк «заболела» Японией. Она обожала суши, зачитывалась трактатами по дзэн-буддизму и романами Юкио Мисимы, даже мечтала учиться в японской анимационной студии. Для обложки своего альбома «Homogenic» она снялась в кимоно, а выйдя замуж за американского режиссера Мэтью Барни, Бьорк выразила свою любовь к Японии съемками в странном фильме «Нарисованная преграда 9». Во время шторма герои Бьорк и Барни оказываются закрытыми в ванне с китовым жиром. Мужчина и женщина начинают резать друг друга на куски большими ножами, и их плоть трансформируется в части китовых тел.
Пять дней подряд супруги провели в суровых условиях на борту китобойного судна бок о бок с японскими моряками. Семейная пара путешествовала по пяти городам, побывала на острове с тропическим лесом и множеством водопадов.
Необычному фильму — необычная музыка. В саундтреке к фильму звучит традиционный японский инструмент шо — сделанный из бамбука и закопченный над огнем. «После того как я познакомилась с Мэюми — мастером игры на шо — у меня было два месяца, чтобы написать для нее музыку». Самой Бьорк сыграть на экзотическом инструменте не позволили: «Я спросила Мэюми, но она сказала, что я ни за что не сумею играть на этом. Это очень личное, часть уникальной традиции».
Два дебюта
Музыкальный экстремизм Бьорк ковался в музыкальной школе, где она часами спорила с директором: «Я думала, что мы должны больше внимания обращать на наше время, на тех композиторов, которые ближе к нам. Кончилось тем, что я играла финских композиторов XX века». Бьорк 10 лет изучала вокал, флейту и фортепиано — уже этим она отличается от большинства «самородков» поп-музыки.
Учительница принесла записи юной воспитанницы на местную радиостанцию, и осенью 1977 года Бьорк записала десять композиций, среди которых было несколько исландских народных песен и кавер-версии хитов 1960-х-1970-х: «Моя мама побежала по своим друзьям музыкантам-хиппи и они сделали для меня все эти песни. Музыка была веселой, такой жизнерадостный поп, наполовину жвачка, наполовину сумасшествие».
Ещё учась в школе, маленькая Бьорк занималась тысячей разных дел: «Я работала сразу на трех работах: на рыбной фабрике, на заводе "Кока-кола" и в музыкальном магазине, и я никогда не уставала. Даже в выходные не могла усидеть на месте: выбиралась на природу, где меня никто не видел и не слышал, и пела на пределе своих возможностей».
Уже через год после альбома детских песенок Бьорк выступала в девичьей панк-группе «Плевок и харчок». Её группа The Sugarcubes умудрилась получить известность за пределами родной Исландии: «У нас была своя компания, мы читали друг другу стихи, устраивали вечеринки, напивались по выходным. Я ушла из этого, когда выпустила дебютный альбом. Это уже была музыка, которую я делала лично, именно для себя».
Бьорк переехала в Лондон, где и записала свой первый «взрослый» диск: «Все песни для "Debut" я писала на протяжении 10 лет в моем доме в Исландии после того, как мой сын засыпал. В них больше интимности, чем экспериментаторства. Я как бы обнажалась перед множеством людей, чувствуя себя при этом очень беззащитной».
Танцы в темноте и игра на нервах
Целых три года Бьорк отдала работе над картиной Ларса фон Триера «Танцующая в темноте». Началось все с того, что она писала музыку для картины. Саундтрек можно услышать на альбоме «Selmasongs»: «Когда я закончила музыку для фильма, Ларс убедил меня, что единственный способ полностью завершить музыку — это чтобы человек, который написал песни, стал главным действующим лицом фильма».
Так Бьорк перевоплотилась в слепнущую чехословацкую эмигрантку Сельму из американского городка, отдающую жизнь за сына-двоечника. По словам режиссёра, «она не играла в этом фильме — она всё чувствовала, всё пропускала через самое сердце. И это было очень тяжело не только для неё, но и для всех окружающих».
Говорят, для создания непринуждённой обстановки Ларс приходил на съёмочную площадку нагишом. Не отставала и Бьорк: во время производства фильма она сбегала со съёмок, устраивала шумные истерики и неделями не разговаривала с режиссёром, чем довела последнего до нервного истощения.
Бьорк так описала суть их противоречий: «Я не люблю ситуации, где есть один великий человек, остальные — пешки. Возможно, потому что я исландка. У нас нет классового общества, мы всё делаем вместе, у нас президент может зайти в обычный дом».
После такого напряжённого творческого процесса Бьорк поклялась и близко не подходить к съёмочным площадкам, а Триер раз и навсегда зарёкся от сотрудничества с исландской певицей.
Пение как дыхание
Свобода творчества связана у Бьорк с любовью к природе: «Моё поведение всего лишь отражает воспитание: я росла на природе. Исландия — это самый край Земли. Климат там суровый, водка течет рекой. Я рано обрела уверенность в себе, внутреннюю силу, которой так часто недостаёт другим».
Альбом «Homogenic» записывался в уединённой студии на вершине горы, на юге Испании. Бьорк истосковалась по родной стране, её умиротворяющем климату, земле и воздуху. Кислород — ещё одна «мания» Бьорк: «Когда мне было пять, я случайно закрылась в футляре из-под аккордеона — и это всё развилось в особую фобию. Поэтому я люблю инструменты, в которых есть кислород. И пение для меня — физическая необходимость, как для других людей есть или пить».
Бьорк не очень любит мегаполисы вроде Лондона и Нью-Йорка, но говорит, что в больших городах удобнее работать: они настолько безобразны, что не отвлекают от музыки: «А вообще законы природы мне гораздо ближе. Природа значительно сильнее, чем люди. Поэтому не стоит притворяться и строить из себя больших боссов, надувать щеки. Природа побеждает искусственные препятствия и конструкции. В ней настоящая свобода».
Немудрено, что на вопрос о любимой еде Бьорк отвечает, что больше всего любит ягоды, ведь они такие маленькие и прекрасные.
Надеюсь, вам понравилось! Буду рад, если вы поддержите материал лайком, комментарием и подпиской!