Эрнан ликовал: “Вот сейчас откроется дверь...” — хотя и понимал, что от герцога просто не уйдёшь, поэтому он и дал Марте целый год.
«Кстати, кто там ухаживает за горшками—то? Анна! Анна!— позвал он,— на его зов пришла тихая забитая женщина с изможденным лицом и сгорбленной, от непосильной работы и безрадостной жизни, спиной— жена Эрнана, на которую он уже очень давно не обращал внимания,— ну что уставилась? Пойди, посмотри: что там на втором этаже, и похлебку возьми, да не эту с мясом, а ту луковую, покорми их.
Глаза женщины загорелись радостью и она отвела взгляд, чтобы муж не заметил. Перелив суп в небольшой железный бочонок, в который незаметно добавила несколько кусков мяса, она направилась к выходу.
«Эх, — посмотрел ей в след Эрнан,— во что превратилась? В серое существо, Марта вернётся— прогоню Анну, хотя—нет, пусть смотрит за горшками, хоть какая— то польза от этого чучела будет.
Анна происходила из небогатой крестьянской семьи, некогда слыла первой красавицей. Когда посватался Эрнан , тогда — житель этой же деревни, плакала и умоляла отца не отдавать ее за него, но тот был непреклонен, ведь жених, по мнению ее родителей, происходил из зажиточной семьи, хотя ходили слухи, что какими—то темными делами нажито это богатство.
Спустя четыре месяца со дня их свадьбы Эрнан жестоко избил жену, которая была уже беременна, произошёл выкидыш и Анна больше уже не беременела.
Муж постоянно попрекал ее бесплодием, избивал, изменял и всячески унижал, нагружал непосильной работой. Она просилась назад к родителям, но те отправили ее обратно к мужу.
Потом переехали в город Лерма и в Анне выгорело все: чувства, эмоции... Она просто двигалась, что—то делала, дни проходили похожие друг на друга и Анна перестала замечать жестокость мужа, непосильный труд... молясь, она не просила у Бога ничего, просто существовала, постепенно превращаясь в какую— то ненужную деталь чей—то ненужной машины.
Но как—то Эрнан привез совсем молоденькую и очень красивую женщину. Анну совсем не задевало, что он оказывает этой, почти ещё девочке, знаки внимания, но... вместе с этой юной красавицей, хотя и в тайне от неё, муж привёз младенца с глазами цвета спелой сливы — точно такими же, как у его Матери. О том, что Марта — его Мать Анна догадалась, именно, по глазам. Глаза Матери манили Эрнана, глазёнки ее сына вызывали чувство необыкновенной радости и Материнской любви у Анны
Она стала, втайне от Эрнана, стирать богатым господам,
благо, муж давно не интересовался ее жизнью. Деньги отдавала Пабло, а тот за это поместил мальчика в большой горшок, чтобы дитя могло в нем нормально расти. Каждый год Пабло менял горшок, увеличивая его.
Более того, когда Эрнан уезжал, а делал он это часто, Пабло через чёрный ход, чтобы никто не замечал, приносил мальчика в дом к Анне и она с нежностью ласкала его, кормила и ухаживала.
Она,сперва, думала рассказать его Матери об этом, но потом решила, что этот ребёнок только ее и больше ничей, а эта распутница — его Мать, недостойна, даже, знать о том, что ее дитя рядом.
Называя в душе Марту распутницей, она прекрасно знала, что та не уступает Эрнану, в его домоганиях, и никогда не уступит, но Анна сама придумала себе такую легенду, чтобы заглушить щемящий голос совести.
«Сыночек любимый, — шептала она, целуя шелковые волосики ребёнка,— я принесла тебе кушать,— на,милый, поешь»,— она кормила его супом, выбирая, спрятанные в нем, куски мяса, потом давала сочное яблоко или сладкий виноград, которые втихомолку покупала на рынке.
Анна, помимо стирки, шила, штопала, вышивала, чинила одежду:
Пабло требовал все больше и больше денег, грозясь все рассказать Эрнану.
Ночью, сидя в своей маленькой коморке, когда храп мужа сотрясал их дом, она, при свете лучины, трудилась, дабы ее дитя, ее малыш, пусть и не ею рождённый, был жив и здоров
Данный материал является интеллектуальной собственностью автора. Копирование и прочее использование на разных ресурсах запрещены
следующая часть:
первая часть: