Роман «Звёздочка ещё не звезда» глава 166 часть 7
Из травмпункта до дома Иван с Татьяной добрались ближе к трём часам ночи. Иван с непривычки проронил:
— И как ты, царица моя, только на костылях ходила, не понимаю? Я вот пока до дома доковылял, все подмышки до мозолей похоже стёр. Не ходок я на них, ох, не ходок.
— Да вы, мужики, вообще народ избалованный, мы-то бабы ко всему привычные. Ничего, Ваня, привыкнешь и ты. Подвёл ты меня, подвёл: в самый неподходящий момент ногу вывихнул, да ещё вон гипс нацепил. Кому скажи, как тебе это удалось, так ведь ржать будут… Ну, Ваня-а, отчебучил* ты, так отчебучил.
— Так я ведь ненаро́чно, Тань.
— А мне какая разница: нарочно ты, или нет? — возразила она, ей хотелось спать и её всё бесило, — Мне-то от этого ни тепло ни холодно. Ну и устроил ты мне развлечение на ночь-то глядя.
— Тань, ты ко мне несправедлива: не я ведь устроил, а дочь твоя.
— Ты уж говори, да не заговаривайся. Я ведь рядом стояла и всё видела, — Татьяна была взвинчена до предела и не терпела возражений. Всё должно было быть только так, как считает она, мнение мужа её не волновало совсем, тем более сейчас.
— Да что ты видела? — попытался он вразумить жену, — Тебя не удивило, что я на ровном месте упал?
— Нет, Ваня, и не спорь со мной. — сказала она как отрезала.
Они подошли к рыльцу. Татьяна, повысив голос, предупредила:
— За перила держись одной рукой, а другой-то костыли возьми, а то ещё и тут навернёшься, знаю я тебя. Вожусь с тобой как с дитём малым всю жизнь. У всех мужики, как мужики, а мне вот такое рыжее недоразумение досталось.
Иван, скрипя сердце сдержался, для него сейчас было важно: подняться на третий этаж и попытаться уснуть. Действие обезболивающего заканчивалось, боль в ноге нарастала. Крыльцо он одолел, а потом с трудом добрался до квартиры.
Татьяна поторапливала его, а ему так и хотелось огреть её костылём. Им вдвоём казалось, что эта ночь никогда не закончится.
Алёнка как обычно, спала с Прошкой на диване в гостиной. Услышав цокот костылей в подъезде, проснулась и сразу догадалась, что отец с матерью вернулись.
Ожидание того, что ждёт её с возвращением родителей сжимало сердце и не давало расслабиться. Она предчувствовала, что будет скандал и хотела его оттянуть.
В замочную скважину вставили ключ, повернули его и дверь скрипнула протяжно, словно зевая.
— Спят, — сказала мать вполголоса, и предупредила, — ты костылями-то потише стучи, а то всех перебудишь.
— Тань, угомонись, а, пока у меня нервы совсем не сдали.
— Ты мне угрожаешь что ли?
— Считай, что, да.
— Вот и вся твоя благодарность. Знала бы, так лучше бы дома осталась… — с укоризной произнесла она, понимая, что теряет контроль над мужем, — Все вы мужики такие, когда вам надо что-то, так прямо паиньки, а нет так, на тебе — сразу угрозы в ход идут… Только угрожать и можете-е.
— Да и вы бабы ничем не лучше.
— Да я всю семью на себе тащу-у и тебя в придачу-у.
— Ты? Да ты людей-то хоть не смеши. Работаем оба, а тащишь ты?!
— Я! — нагло заявила она, не сомневаясь в своей правоте, — А кто ещё-то, от тебя толку, как от козла молока.
— Тань, ты меня совсем за человека не считаешь? С грязью смешала, а ведь я любил тебя.
— Любил? Разлюбил значит… Вот и вся любовь. А была ли она, любовь-то?
Судя по голосу, Алёнка поняла, что мать плачет. Ей опять стало её жаль, но помочь уже было нельзя, сторублёвку они так и не вернули на перекрёсток.
— Любил он меня, да разве ж так любят?
— А как умел, так и любил, а ты мне рогов наставила, пока я в армии служил.
— Врёшь ты всё, твоя она дочь, — она говорила так, как будто это было правдой.
Нервы у Ивана сдали окончательно, в нём опять проснулся зверь. Он рванул на костылях в гостиную, подошёл к дивану и замахнулся на Алёнку костылём, желая избавиться от плода измены раз и навсегда.
Алёнка лежала и не шевелилась, она уже распрощалась с жизнью, ей бы всё равно.
«Кому я нужна? — задала она себе вопрос и ответила на него, — Никому… Пусть будет как будет».
Но Татьяна успела подскочить к мужу и вцепиться в костыль.
— Что ты творишь, Вань?
Иван очнулся и сам испугался себя, а потом прошептал:
— Что ты сделала со мной, Тань? Я же не был таким… — он заревел, и зверь сбежал вместе с его слезами.
Прошка испуганно смотрел то на мать, то на отца. Свет, горевший в коридоре, освещал их силуэт. Прошка хотел крикнуть:
— Папа, — но у него, словно что-то заело, и протарахтел как из пулемёта, — Па-па-па-па-па-па-па…
В соседней комнате проснулись Тёмка с Пашкой, но боялись встать.
— Ты ж его заикой сделал, Вань, — взвыла Татьяна.
— Не я, а ты, — ответил он ей, — это ты, это всё ты. — он смотрел на Прошку и сказал, — Сынок, я тебя не трону, не бойся.
— Па-па-па-па-па-па-па…
— Вот и рожай ему, а он из здорового сына заику сделал.
— Тань, прекрати-и, — обратился Иван к жене, — успокойся, что ты его пугаешь.
— Это я-то пугаю?
И тут Алёнка спросила у матери:
— Мама, ты всё ещё не веришь, что сотня с перекрёстка — подкла́д на несчастье, бедность или болезнь?
— Нет. Враки всё это. Враки, — твердила Татьяна, — враки это.
— Если до восхода солнца деньги не вернёте, будет ещё хуже, — предупредила дочь родителей.
— Откуда ты это знаешь? Ты, ведьма? — Татьяна подошла к дочке и стала её трясти. — Ведьма ты?
— Не знаю откуда знаю, но знаю.
— Пойдём, Тань, вернём сотню пока не поздно, — Иван схватил жену за руку, она взвизгнула от боли: — Синяк же останется, мне же больно.
— Пошли-и, тебе говорю-у, — настойчиво произнёс Иван, — очнись, Тань.
— И правда, что я за эту сотню ухватилась? — в раздумьях проговорила она, — Словно бес попутал…
Пояснение:
отчебучил* — сделать из ряда вон выходящее, совершить что-то странное
© 15.04.2022 Елена Халдина, фото автора
Запрещается без разрешения автора цитирование, копирование как всего текста, так и какого-либо фрагмента данной статьи.
Все персонажи вымышлены, все совпадения случайны
Продолжение глава 166 часть 8 Возвращение купюры, или что это было будет опубликовано 17 апреля 2022 в 04:00 по МСК
Предыдущая глава