Судьба советских военнопленных в годы Великой Отечественной войны

Война без пленных не бывает. В годы Второй мировой войны плен стал жесточайшим физическим, психологическим и нравственным испытанием для миллионов советских военнопленных, большинству стоил жизни. В отечественной историографии вопросы плена длительное время в широком спектре не были исследованы и освещены. Историографию проблемы советских военнопленных Великой Отечественной войны можно условно разделить на два основных этапа. Первый — 1941—1945 гг. характерен относительной закрытостью. В годы войны на страницах печати освещались лишь отдельные проблемы советских военнопленных. В их числе крайне тяжелые условия их содержания, жестокое обращение с ними немецких военнослужащих, несоблюдение вермахтом международных обязательств в соответствии с Гаагскими (1907 г.) и Женевской (1929 г.) конвенциями. Однако нет сведений, что делало советское военно-политическое руководство по облегчению судьбы советских граждан, томящихся в фашистских застенках. В послевоенное время, до 1949 г., о советских военнопленных на страницах печати старались не говорить. Лишь в начале 1950-х годов были проведены исследования советских юристов А. Б. Амелина, А. И. Полторака, П. С. Ромашкина, которые рассмотрели категории международного военного права с юридической точки зрения, в частности, такие понятия, как вооруженные силы, преступления против законов и обычаев войны. Второй этап — с 1956 г. и до наших дней начался с Постановления ЦК КПСС и Совета Министров СССР «Об устранении последствий грубых нарушений законности в отношении бывших военнопленных и членов их семей» от 29 июля 1956 г. и ХХ съезда КПСС. В это время проведены научные исследования Н. М. Лемещуком, В. Д. Петровым, К. М. Петуховым, А. И. Полтораком, В. Ф. Романовским и другими, где в той или иной форме рассмотрены вопросы плена. Существенно проблема советских военнопленных отражена в ряде сборников материалов Нюрнбергского процесса. Характерным для второго этапа является появление историко документальных, художественных произведений, монографий. К ним следует отнести труды Н. С. Алексеева, В. И. Бондарца, Е. А. Бродского, В. П. Галицкого, Е. А. Долматовского, П. С. Ромашкина, М. И. Семиряги, М. Е. Ерина и др. В 1990-е годы вышло в свет множество публикаций по вопросу военного сотрудничества советских граждан, включая военнопленных, с фашистами. Об этом писали А. Колесник, Н. Раманичев, Л. Решин, М. Семиряга, Б. Соколов, Ф. Титов и др. Появился ряд исследований, посвященных репатриации бывших советских военнопленных. К ним следует отнести материалы, подготовленные В. Н. Земсковым, П. М. Поляном, А. И. Шевяковым и другими. С началом боевых действий на советско-германском фронте огромные массы бойцов и командиров Красной Армии по различным причинам попали в окружение. После ожесточенных боев многие из них погибли, незначительные группы вышли к своим, часть стали партизанами, но немало из них ввиду ранений, болезни, отсутствия боеприпасов, горючего и провианта были захвачены противником в плен. Добровольно сдавались немногие. Запутанным остается вопрос о смертности находившихся в немецкой неволе бойцов и командиров Красной Армии. Если в Первую мировую войну смертность среди русских военнопленных в Германии составляла 5,4%, то смертность среди советских военнопленных в гитлеровских лагерях, по немецким данным, составила уже 57,8% (3,3 млн. погибших). Огромными массами советские воины попадали в плен в первые месяцы войны. К концу 1941 г. вермахтом пленено по различным данным от 2,5 млн. до 3,3 млн. человек. Из них к январю 1942 г. умерло 2 млн. человек. В то же время из 232 тыс. английских и американских солдат, оказавшихся в плену у немцев, умерло только 8348 (или 3,5%). По немецким данным, в советский плен, в подавляющей части при капитуляции в 1945 г., попало 3,2 млн. человек, из них 1185 тыс. (37,5%) умерло в плену. В отличие от Германии в СССР с иностранными военнопленными обращались по-иному. Принимаемые советским военно-политическим 75 руководством решения в основном совпадали с требованиями международного гуманитарного права. Ни один приказ, директива или устное распоряжение не призывали бойцов и командиров Красной Армии беспощадно относиться к немецким военнопленным. В то же время ожесточенность боевых действий нередко вызывала ответную реакцию советских воинов. Однако командованием пресекались все попытки расправы над военнопленными. Советские военнопленные были разбросаны не только по всей Германии, но и по странам Центральной, Восточной, Западной и Северной Европы. Рейхсфюрер СС Г. Гиммлер, говоря о славянах, называл их «человекоподобными животными». В 1941—1942 гг. на оккупированной территории СССР немцами создавались лагеря для советских военнопленных. На всем протяжении фронта от Балтики до Черного моря позднее обнаруживались трупы убитых советских военнопленных. Огромные лагеря для уничтожения военнопленных были созданы на территории Прибалтики. В «Шталаге-340» в Даугавпилсе (Латвия) ежедневно погибали 400—800 человек. Всего на территории Латвии было истреблено 327 тыс. военнопленных. В печально известном «Шталаге-350» в Риге и в его отделениях фашисты замучили и расстреляли более 130 тыс. советских военнопленных. Тысячи пленных погибли в Саласпилсе, в Панцерских казармах. Во всех лагерях на территории Литвы гитлеровцы уничтожили 165 тыс. человек. Десятки, если не сотни тысяч пленных умирали во время транспортировки от фронта до лагеря. Большинство пленных в 1941 г. должны были проделать этот путь пешком. Переходы длились до 4-х недель. Ежесуточный переход составлял иногда до 40 км, причем в колоннах находились раненые, больные, истощенные. Часто эти переходы назывались «маршами смерти». При этом тысячи обессилевших пленных расстреливались сразу. Для транспортировки пленных по железной дороге 76 разрешалось использовать только открытые товарные вагоны или вагоны для перевозки скота. Их, как скот, загоняли в вагон по 80—100 человек (при вместимости 40—50). Вагоны не оборудовались нарами, печами, бачками с питьевой водой, умывальниками и отхожими местами. В пути следования, как правило, кормили очень редко, чаще люди оставались голодными от 3 до 5 суток. В группе армий «Центр» использование закрытых, но не отапливаемых товарных вагонов было разрешено только 22 ноября 1941 г., когда стояли уже сильные морозы. Поводом для изменения правил транспортировки послужил случай, когда во время перевозки из 5 тыс. пленных 1 тыс. замерзла. В начале декабря 1941 г. во время транспортировки умирало от 25 до 70% военнопленных. Преодолев сотни, а иногда и тысячи километров, оставшиеся в живых поступали в стационарные лагеря для военнопленных, где их ждали новые испытания. Жизнь здесь во многом зависела от действий охраны. Многочисленные архивные документы и свидетельские показания говорят о том, что сотни тысяч советских военнопленных были подвергнуты самому страшному испытанию — голоду. Немецкий полковник Маршалл, инспектировавший «дулаги» (пересыльные лагеря) группы армий «Центр», в своих донесениях признавал, что питание пленных ненормально — 150 г хлеба и 50 г сухого пшена в сутки на одного человека. Этот рацион имел максимально от 200 до 700 калорий, что составляло меньше половины жизненно необходимого уровня. Аналогичное положение было и в лагерях других групп армий. Голод, разразившийся в конце 1941 — начале 1942 г. в немецких лагерях для военнопленных, заставлял людей есть траву, сухие листья, кору деревьев, падаль, прибегать к унижениям, предательству и даже к каннибализму. 14 декабря 1941 г. рейхсминистр оккупированных восточных территорий А. Розенберг докладывал Гитлеру, что в лагерях на Украине «в результате истощения ежедневно умирает до 2500 пленных». Организованного медицинского обслуживания раненых бойцов и командиров Красной Армии, захваченных немецкими войсками в плен, как такового не было. Помощь получал, как правило, тот, кто мог быть в дальнейшем использован в Германии. Например, тяжелораненому плененному командующему 19-й армией генерал-лейтенанту М. Ф. Лукину, в надежде на сотрудничество с немецкими властями, ампутировали правую ногу выше колена. Со временем немецкими властями создавались лагеря-лазареты. Привлекаемые немцами советские медики всячески помогали мученикам. Но в большинстве лазаретов отсутствовали медикаменты, перевязочные средства, необходимый инструмент. Военврач 3-го ранга А. П. Розенберг из медсанбата 177-й стрелковой дивизии свидетельствовал, что советские врачи делали ампутацию конечностей раненым военнопленным стамеской, молотком и ножовкой. После таких операций у многих начиналось заражение крови, и они умирали. Оказавшись в плену, люди попадали в необычные для повседневной жизни условия (голод, издевательства, массовые казни, горы трупов). И взгляды, и поведение их могли меняться. Поэтому адекватной оценки поведения пленных быть не может. Оно зависело от психики человека, окружающих обстоятельств, а также правовых основ, определявших положение пленных. И не удивительно, что часть пленных, не выдержав испытаний, шла на верную гибель, на самоубийство. Например, как следует из показаний коменданта концлагеря Заксенхаузен полковника СС Кайндля и командира охранного батальона СС Вегнера, находившийся в плену с июля 1941 г. сын И. В. Сталина старший лейтенант Яков Джугашвили в 1943 г. не перенес психологического напряжения, сложившегося вокруг него, бросился на проволочное заграждение с высоким напряжением, в результате чего погиб. Тяжелые условия лагерной жизни, строгая изоляция от внешнего мира, активная пропагандистская работа среди военнопленных существенно влияли на подавление духа и достоинства людей, вызывая чувство безысходности. Многие в результате увиденного и пережитого, поддавшись вражеской пропаганде, человеческим эмоциям, различным посулам и угрозам, ломались и становились на путь сотрудничества с врагом, тем самым сохраняя себе жизнь, но при этом переходили в разряд изменников Родины. К их числу можно отнести генералов Красной Армии А. А. Власова, Ф. К. Трухина, В. Ф. Малышкина, Д. Е. Закутного, И. А. Благовещенского, бригадного комиссара Г. Н. Жиленкова, М. Б. Салихова, Б. С. Рихтера, после пленения активно сотрудничавших с нацистами, создававших антисоветские воинские формирования. Генералом Власовым в 1944 г. был создан «Комитет для освобождения народов России», а его Русская освободительная армия к апрелю 1945 г. насчитывала около 50 тыс. человек. В годы войны германским командованием по национальному признаку формировались из числа военнопленных части (батальоны), которые использовались им в качестве вспомогательной силы для обслуживания тыла действующей армии. Таких формирований оказалось более 180, в том числе русских — 75. По данным историка М. Е. Ерина, в плену оказалось 80 советских генералов. Из них 23 погибли, бежали из плена 5, на сторону противника перешли 12, остались на Западе — 3, на Родину вернулось 37 генералов, из них восстановлены в правах только 26. Все эти генералы попали в плен в 1941—1943 гг., в основном в 1941 г., были заочно осуждены к расстрелу, а их жены и родители решением Особого совещания при НКВД СССР, как члены семей изменников Родины, осуждались на разные сроки исправительно-трудовых лагерей или ссылались в Сибирь. По данным Н. П. Дембицкого, в плен попало 83 генерала, среди них 7 командующих армиями, 2 члена военного совета, 4 начальника штаба армий и т.д. По его данным, шести генералам удалось бежать; за подготовку побегов и советскую агитацию среди военнопленных в лагерях были казнены 15 человек, в их числе генерал-лейтенант Д. М. Карбышев (18 февраля 1945 г. в 65-летнем возрасте принял мученическую смерть в Маутхаузене с другими советскими военнопленными. В сильный мороз догола раздетых военнопленных немцы привязали к столбам и стали обливать холодной водой до тех пор, пока они не превратились в глыбу льда. Имя генерала Карбышева вошло в историю нашей страны как символ преданности Родине и несгибаемости человеческого духа), генерал-майоры И. С. Никитин, Г. И. Тхор, Герой Советского Союза И. М. Шепетов; 10 умерли от голода, холода, болезней, побоев и тяжелого физического труда. За мужество и героизм, проявленные на фронтах и в плену, были удостоены звания Героя Советского Союза генералы Д. М. Карбышев (1946 г.), Г. И. Тхор (1990 г.) и Героя РФ — М. Ф. Лукин (1999 г.). Все посмертно. После окончания войны из плена на родину вернулось 57 советских генералов. Все они прошли спецпроверку в органах НКВД, затем часть из них была освобождена и направлена в войска или на преподавательскую работу, большинство получили правительственные награды и продолжали службу в армии. Так, например, бывший командующий 5-й армией генерал М. И. Потапов после плена в конце 1945 г. был восстановлен в кадрах Советской Армии, дослужился до заместителя командующего Одесского военного округа, а в 1961 г. ему было присвоено звание генерал-полковника. Некоторые генералы длительный срок находились под следствием, после этого ряд из них в 1950 г. были казнены (в их числе командующий 12-й армией генерал-майор П. Г. Понеделин, командир 15-го стрелкового корпуса 5-й армии генерал-майор П. Ф. Привалов и др.). Из 57 генералов 23 были приговорены к высшей мере наказания (из них 8 за измену Родине), осуждены на 10—25 лет — 5, умерли в тюрьме — 2, продолжили службу в армии — 30, награждены после войны орденами — 29 человек. Значительное число военнопленных приспосабливалось к лагерной жизни и занимало выжидательную позицию. Вместе с тем в лагере находились и те, кто имел крепкие нервы и огромную силу воли. Именно вокруг них группировались единомышленники. Они совершали побеги, саботировали производство и совершали диверсии, оказывали помощь нуждающимся, верили в Победу и возможность выжить. В их числе генералы Х. Н. Алавердов, А. С. Зотов, Д. М. Карбышев, П. Г. Макаров, И. С. Никитин и многие другие. Нельзя не отметить деятельность подпольной организации в международном офицерском лагере «Офлаг ХIII-Д» (близ Хаммельбурга). Общее руководство подпольной работой осуществлял комитет. В нем в различное время активно действовали советские военнопленные генералы И. С. Никитин, Х. Н. Алавердов, Д. М. Карбышев, С. А. Ткаченко, Г. И. Тхор, Н. Ф. Михайлов, И. И. Мельников. Находясь в плену, советские генералы и офицеры призывали пленных оставаться верными Родине. По разным данным, из 4 тыс. концлагерей и тюрем, расположенных на территории Германии, её союзников и оккупированных стран Европы, за годы войны бежало до 500 тыс. заключенных. Очень часто побег из лагерного ада давал пленнику шанс на продолжение жизни. Но если пойманный англичанин или американец подвергался только дисциплинарному наказанию, то советских военнопленных после поимки либо расстреливали, либо отправляли в лагеря уничтожения. Самый крупный побег за всю Вторую мировую войну совершили советские военнопленные, которые были собраны в лагере Сухожебры (Польша). В августе 1941 г. тысячи военнопленных по сигналу бросились на заграждения из колючей проволоки, прорвали их и вырвались на свободу. Большинство из них было скошено пулеметными очередями, однако немало людей смогло уйти. Совершались побеги и из Освенцима. Только за май июнь 1944 г., по официальным данным комендатуры, бежали 25 советских военнопленных и 2 поляка. По немецким данным, из Дахау за июль 1943 г. бежало более 40 советских военнопленных. В августе 1943 г. из Майданека бежали 13 советских военнопленных доходяг, занятых на жатве. Они умудрились косами зарезать четверых вооруженных упитанных эсэсовцев. Более 700 истощенных заключенных, находившихся в 20-м изолированном блоке смертников концлагеря Маутхаузен, решились на 81 побег в феврале 1945 г. Проволочные заграждения они завалили арестантскими матрасами, а часовых на сторожевых вышках отогнали от пулеметов булыжниками. Из всех бежавших в живых осталось 19 человек. Восстание в Бухенвальде 11 апреля 1945 г. отмечается как Международный день освобождения узников из немецких концлагерей. Правда, Бухенвальд никто не освобождал. Его заключенные освободились сами. В плен было взято 220 немцев, еще больше уничтожено в бою. Американские войска подошли к лагерю 13 апреля. Широкую известность получил побег из плена старшего лейтенанта М. П. Девятаева и 9 человек. Летчик Михаил Петрович Девятаев совершил 180 боевых вылетов, сбил 9 самолетов до 13 июля 1944 г., когда был сбит и попал в плен. 8 февраля 1945 г. он сумел угнать новейший немецкий самолет «Хейнкель-111» из секретной базы (ракетный центр называли «заповедником Геринга»), которая находилась на острове Узедом в Балтийском море к северу от Берлина, где располагался один из филиалов ракетного центра фон Брауна и откуда стартовали ракеты ФАУ. Базу, где военнопленные вели строительные работы, строго охраняли. Фашисты испытывали бомбардировщики «Хейнкель-3», специально подготовленные для запуска ракет, намереваясь достать до Москвы и даже до Нью-Йорка. Советским военнопленным удалось «дотянуть» до своих и посадить самолет в расположении наступающей 331-й стрелковой дивизии. Таким образом, героизм и честность, малодушие и предательство иногда были совсем рядом, в одном лагере, на одних нарах, а порой и в одном человеке.