Совсем недавно завершились съёмки дебютной полнометражной картины «Сестры» Ивана Петухова, известного российскому и зарубежному зрителю по короткометражке «Подарок» с голливудской актрисой Умой Турман в главной роли. Фильм «Сестры» расскажет о молодой домохозяйке, которая в отчаянной попытке спасти себя и своего сына от нарастающей агрессии мужа призывает на помощь мистические силы.
Редакция MovieStart поговорила с Иваном о съёмочном процессе, уникальном жанре будущей картины, а также об ошибках, которые совершают дебютанты.
— Иван, когда у Вас возникла идея проекта? Сколько времени прошло от идеи до реализации?
— Если навскидку, года два с половиной назад, когда концентрация новостей о домашнем насилии стала совсем уж невыносимой для того, чтобы оставаться просто наблюдателем. Стало понятно, что нужно что-то с этим делать, а раз уж назвался сценаристом и режиссёром, нужно было писать и снимать.
После было долгое и жуткое погружение в тему, потому что писать и снимать об этом, кроме прочего, ещё и огромная ответственность. Потом – и вплоть до последнего момента – поиск языка, которым можно на эту тему со зрителем разговаривать так, чтобы он не только узнал (все знают) и услышал (все слышали), но прочувствовал историю героини как свою собственную.
— Вы – автор нескольких короткометражек в жанре драмы и мелодрамы. Почему для дебюта был выбран жанр пост-хоррор или elevated horror? Какими проектами Вы вдохновлялись?
— Причин несколько. Первая продиктована самим материалом: изучая истории жертв насилия, понимаешь, что это не драма и уж тем более не мелодрама. Это – хоррор, только в реальности, где кнопку «стоп» не нажмёшь и из кинотеатра не выйдешь. Отсюда и язык, которым мы рассказываем нашу историю.
Вторая: я сам давний и благодарный хоррор-зритель, и мне радостно, что в мире (не в России) жанр окончательно выбрался из подросткового гетто и прописался в умах и сердцах другой публики, а знаковые авторы (Кауфман, Аронофски, Глейзер, Гуаданьино и пр.) обращаются в своих историях к жанру или подхватывают его тропы.
Третья: хоррор развязывает руки. То, что для драмы «уже слишком», для хоррора «ещё мягко». Так что выбранный жанр – способ говорить на самые сложные, актуальные, поляризующие темы, не сдерживая себя. К тому же большая часть прорывного и свежего в современном кино сейчас именно там. Значит, и нам туда.
Четвёртый пункт касается постхоррора. Или «возвышенного» хоррора. Или «арт-». Или «авторского». Термин плавает, как и его трактовка, и можно целую лекцию прочитать об Астере и Эггерсе, изображении и стиле, ритме и темпе слоубёрнера, замены скримеров медленным погружением в омут ужаса. Но главное, как мне видится, в том, что новый хоррор, в отличие от традиционного, больше сосредоточен на том, что действительно страшно, – на человеке и безднах его души. В ту же бездну смотрим и мы. А она смотрит на нас.
— В фильме смешаны несколько форматов (скринлайф, анимация), почему Вы не остановились на классическом изложении, а выбрали такой «эксперимент»?
— Мы не то что бы опрокинули ящик с инструментами и решили использовать все. Скорее, в каждом конкретном фрагменте пытались найти самый сильный и точный инструмент, чтобы добиться нужного состояния и при этом сохранить общий стиль. Если это можно считать экспериментом, пусть так.
Если конкретнее, анимация не то что бы редкость даже для жанра (см. «Коко-ди Коко-да» или «Бабадук»). Скринлайф в мейнстримном воплощении вообще начался с хоррора (см. «Убрать из друзей») и обусловлен изолированностью героини: экраны – её связь с внешним миром. Этим инструментарий «Сестёр» не ограничен, в нём есть и элементы театра, и документальные, и нарочито художественные.
Читать интервью полностью - на сайте MovieStart.ru