Оцепенение отпустило, Артем поднял взгляд на мутную лампочку, когда красный свет вновь издевательски моргнул, продолжая освещать мрачный коридор не менее мрачным кровавым отсветом, а затем погас.
Взяв себя в руки, Артем попытался подняться. Он уже пожалел о том, что не сдержался и дал волю своим эмоциям, разбудив своим криком, наверное, всех мертвых.
Он был вынужден признать, что за столь недолгое время успел переосмыслить свои приоритеты и по-другому взглянуть на многие вещи. Да, он говорил, что совершенно не важно, на каком этаже он останется. Он говорил, что смерть может настигнуть на любом этаже, и совершенно не важно, где в этот момент он будет находится и чем заниматься. Однако он совсем не подумал о том, что смешает все его планы. О том, что не поддается рациональному осмыслению и всегда заставляет действовать наперекор всему. Когда он решил остаться на третьем этаже, дабы дать покой травмированной ноге, он не подумал об инстинкте самосохранения.
Разум говорил Артему, что его жизнь не зависит от его желания выжить, но его подсознание будило инстинкт, который диктовал свои правила, и эти правила буквально кричали: беги, скрывайся, прячься, спасайся. Делай все что угодно, лишь бы хоть ненадолго продлить свое существование на этом свете. И Артем подчинялся ему весь без остатка.
Сейчас парень жаждал лишь две вещи. Он не хотел умирать, и он не хотел быть один. Для этого ему всего лишь нужно было пройти на лестницу, игнорируя дикую боль в ноге, а потом, стараясь ничем не выдать своего присутствия, подняться на несколько этажей вверх, чтобы найти своих приятелей. Учитывая, сколько времени прошло с момента их расставания, парни наверняка уже вызвали помощь, а значит скоро весь этот ужас останется позади.
Размышляя об этом, Артем настойчиво гнал от себя прочь одну мысль, которая скользкой змеей вновь и вновь старалась проскользнуть в его голову. «За столько времени можно было подняться на крышу целого небоскреба, вызвать помощь и спуститься обратно. Почему их до сих пор нет?»
Артем медленно поднялся на ноги. Пульсирующая боль в ноге выматывала. Он все же возьмет с собой швабру, чтобы использовать ее в качестве импровизированного костыля. Поместив ее перекладину себе подмышку, он попробовал опереться на ее черенок. Получилось вполне сносно. Лишний вес удалось немного снять с ноги, переместив его на швабру, идти стало легче. Единственным недостатком было отсутствие резинового наконечника. Стук деревянного черенка о мраморный пол был очень громким. «Как красотка на каблуках, - подумал парень, - так могут и поклонники подтянуться».
Медленно и как можно тише, Артем доковылял до двери, ведущей на лестницу. Фонарик в руке предательски моргнул и погас, батарейки сели окончательно. Постучав по его корпусу и немного встряхнув, парень чертыхнулся и повесил уже бесполезный фонарь себе на ремень. Как источник света, он себя изжил, но, как довольно тяжелый твердый предмет, которым можно было хоть как-то обороняться, мог еще послужить.
Артем постоял перед дверью, стараясь восстановить дыхание. Идти с таким костылем оказалось легче в плане боли, но далеко не в плане физической нагрузки. Рука, державшая швабру, дрожала от напряжения.
Вокруг была абсолютная тишина, казалось, если он успокоится и задержит дыхание, он сможет отчетливо различить стук собственного сердца. Такая тишина не успокаивала, она наоборот тяготила. Да чего там греха таить, она пугала. Артему было элементарно страшно, и страх был не рациональным, это было, как в детстве, он боялся темноты, потому что ожидал, что оттуда к нему протянутся страшные лапы с когтями и схватят его, чтобы утащить в самую глубину мрака, откуда уже не выбраться. В голове сразу всплыло одно из воспоминаний детства, когда он в первый раз посмотрел фильм ужасов.
Ему тогда было двенадцать лет, и самое страшное, что он до этого видел, это Баба-Яга в сказке. Однако в тот вечер парнишка узнал, как выглядят оборотни. Артем помнил, как сразу после просмотра, он весь мокрый вышел на улицу. В сумерках уходящего дня он боялся каждого толстого дерева, потому что за любым из них могло скрываться кровожадное чудовище.
Стоя в темном коридоре перед лестницей, Артем вновь пережил тот самый забытый ужас из своего прошлого. Тогда все обошлось, никто не выскочил из-за кустов и не съел его. Значит и сейчас все обойдется. Артем постарался выровнять дыхание и успокоиться. «Охолонись! А то сердце выскочит!» Парень закрыл глаза и попытался абстрагироваться от своего страха. «Все нормально, мы выберемся, сейчас ты выйдешь на лестницу и потихоньку покарабкаешься на верхние этажи. Все нормально, здесь никого нет, кроме тебя». Артем глубоко вдохнул и выдохнул. Сердцебиение замедлилось, а пот, выступивший на лбу, быстро испарялся. Страх уходил, парень практически успокоился и пришел в себя.
Решившись, Артем положил руку на дверную ручку двери и повернул ее. В этот момент откуда-то из-за спины раздался отчетливый хлюпающий звук. Парень замер на месте, боясь шевельнуться. По спине молнией пробежал мороз, и ладони тут же взмокли. Он судорожно сглотнул, так и оставив дверную ручку в нажатом положении. Шум позади стих, мозг Артема попытался внушить самому себе, что все это было лишь игрой воображения, которое разыгралось на фоне нервного истощения. Прислушиваясь всеми фибрами своего тела, Артем пытался уловить хоть малейший звук, однако вокруг вновь воцарилась мертвая тишина.
Парень не пытался больше найти объяснение чему-либо. Он устал от всего. Если это действительно ему не показалось, значит у него проблемы, если показалось, значит все не так уж плохо, и он поживет еще немного.
Через тридцать бесконечных секунд, на протяжении которых Артем слышал лишь ток своей крови по венам, он неподвижно стоял перед выходом на лестницу, стараясь хоть немного привыкнуть к темноте. Шум больше не повторялся, и парень медленно открыл дверь на лестницу. Внезапно он отчетливо услышал, как в коридоре за его спиной раздался негромкий звук чьих-то шагов. Он был не один на этаже. С ним вместе был еще кто-то. И этот кто-то неспешной шаркающей походкой начал приближаться к нему.
«Вот, похоже, я и отбегался,» - мелькнула в голове ужасная мысль. Артем понимал, что в его состоянии ему было не убежать. Он медленно вышел на лестницу и остановился, продолжая прислушиваться к приближающейся сзади размеренной поступи. Преследователь шел медленно, уверенно. Его шаркающая небрежная походка говорила о том, что некто чувствовал себя абсолютно в своей тарелке. Это был его мир, и он в нем никуда не торопился.
Тяжело вздохнув, Артем опустил ничего не видящий взгляд в пол и закрыл глаза. «Уж лучше бы сразу тогда в аварии погиб, чем все это,» - подумал он и полностью расслабившись, оперся на перила, снимая с больной ноги лишний вес. Парень приготовился умереть. Он устал цепляться за жизнь, устал бегать и прятаться, устал терпеть боль и надеяться на призрачное спасение.
Только сейчас, перед самым концом, он полностью осознал, что все их попытки выжить были изначально насквозь пропитаны обреченностью и безысходностью. Ну как кролику можно выжить в клетке с удавом? Да, можно постоянно двигаться, прыгать, бегать. Но игра тут же закончится, как только удав проголодается. Он же эту игру и закончит, жестко и бескомпромиссно. Вот и получается, что кролик жив не потому что он ловко прыгает и уворачивается, хоть он и думает, что это так. На самом деле ушастый жив, пока удав ему это позволяет.
Артем устало ухмыльнулся, он еще никогда так явно не ощущал себя беспомощным кроликом. «Знал бы, что все так закончится… Надо было отцу позвонить, давно не общались».
Шаги неумолимо приближались. Чужак был уже близко, еще какая-нибудь минута, и он выйдет на лестницу. То, что это может быть кто-то из приятелей, Артем даже не предполагал. Парни ушли наверх и вряд ли кто-то из них решил спуститься в одиночку, чтобы вот так вот беспечно вышагивать по темным коридорам.
«Удав наигрался, - печально подумал Артем, - за кроликом пришел». Однако, когда мозг не находит выхода из сложившейся ситуации, человеческая природа берет все в свои руки. Парень почувствовал, как где-то глубоко внутри зарождается испепеляющая злость, разрастаясь в неконтролируемую ярость. Она закипала и, скрипя зубами, рвалась наружу: «Ну уж нет, еще побегаем, уроды!»
Артем, прихрамывая, вернулся к двери и осторожно, но решительно закрыл ее. Запереть ее возможности не было, и все, что ему оставалось, это подпереть ее шваброй. Уперев ее один конец в ближайшую ступеньку лестничного пролета, другим концом с перекладиной он упер ее в дверь. Расстояние между ступенькой и дверью было достаточно большим, чтобы можно было использовать швабру в качестве клина, которым можно было бы подпереть дверь, как жердью обычно подпирают заваливающийся забор. Но, положив ее на пол, Артем смог плотно втиснуть ее, наглухо заклинив ею дверь.
--------------------------------------------------------------------------------------------
Если вам понравилось прочитанное, то ставьте лайк и подписывайтесь на канал.
Предыдущая часть: Чужие здесь не ходят. Глава 10. Часть 5. (ужасы)
Следующая часть: Чужие здесь не ходят. Глава 11. Часть 2. (ужасы)
Самое начало: Чужие здесь не ходят. Глава 1. (ужасы)
Мой первый роман: "Глухомань".