110 лет назад, в ночь с 14 на 15 апреля 1912 года, затонул «Титаник».
В 2019-м в издательстве впервые на русском языке вышла поэма Ханса Магнуса Энценсбергера «Гибель „Титаника"» в переводе Святослава Городецкого. 33 ее песни (главы) представляют собой поэтический отчет о катастрофе, притчу о погибающем мире.
Ханс Магнус Энценсбергер — самый значительный немецкий поэт второй половины XX века, продолжатель традиций гражданской лирики от Гейне до Брехта. Участник собраний «Группы 47», в которую входили Арно Шмидт, Пауль Целан, Гюнтер Грасс, Генрих Бёлль, Ингеборг Бахман, Петер Хандке и другие. Интеллектуальный кумир поколения 1968 года. Живой классик, которому в прошлом году исполнилось 92 года.
Предлагаем прочитать «Песнь семнадцатую».
ПЕСНЬ СЕМНАДЦАТАЯ
Мы тонем тихо. Неподвижна, как в ванной, стоит
вода в ярко освещенных Пальмовых двориках,
теннисных залах, фойе и отражается в зеркалах.
Чёрно-чернильные минуты, словно застывшие в желатине.
Ни споров, ни разговоров. Еле слышные диалоги.
Только после вас. Передавай привет детям. Не замерзни.
В шлюпках слышно, как скрипят веревки,
как фосфоресцируют капли на веслах,
вздымающихся и снова ныряющих в океан.
Только в самом конце — темный нос вертикально воздет
над бездной некой абсурдной башней,
огни на борту погасли, никто не следит за временем —
неслыханный грохот разбивает стеклянную тишину.
«Что-то ухнуло, нет, прогремело, прогрохотало,
цепная реакция ударов, словно кто-то кидает
многотонные грузы вглубь сводчатого подвала,
и эти невообразимо тяжелые вещи сокрушают всё
на своем пути. Такому грохоту еще не внимало человеческое
ухо, и надеюсь, нам в жизни больше не придется
услышать нечто подобное». С этого мгновения корабль
перестал существовать. Остались только крики.
СЛАБОЕ УТЕШЕНИЕ
Война всех против всех,
как заявили в известных кругах,
близких к Министерству внутренних дел,
скоро будет признана законной,
до последней капли крови.
Горячий привет от Гоббса.
Гражданская война с неравным оружием:
что одному налоговая декларация,
то другому велосипедная цепь.
Отравителям и поджигателям
придется организовать профсоюз
для защиты рабочих мест.
До той поры у каждого свои
место заключения и приговор.
В твердой обложке из черного пластика
Кропоткин доступен для желающих:
«Взаимопомощь как фактор
эволюции». Слабое утешение.
Мы с прискорбием узнали,
что справедливости нет,
и с еще большим прискорбием,
что, как нас заверили, потирая руки,
в известных кругах, ничего подобного
никогда не будет и быть не может.
Как и прежде, не совсем ясно, кто
в этом виноват. Первородный грех
или генетика? Уход за грудничками?
Недостаток душевной чуткости?
Неправильная диета? С нами Бог?
Патриархат? Капитал?
Мы не можем перестать
насиловать друг друга,
распинать на ближайшем перекрестке
и обгладывать останки, было бы здорово
найти этому объяснение,
бальзам для разума.
Ежедневные пакости досаждают,
но почти не вызывают у нас удивления.
Куда загадочнее молчаливые
рукопожатия,
безграничное добродушие
и английская кротость.
Настала пора пламенными речами
восславить официанта, который вынужден
часами слушать импотентов,
милосердного специалиста по хлебцам,
который незадолго до смертельного удара
переводит все свои накопления,
монашенку, под влиянием минуты
скрывшую у себя дезертира,
отчаянно колотившего в ее дверь,
измученного угонщика, внезапно
отказывающегося от своего нелепого
ремесла со слабой, довольной улыбкой,
тогда мы отложим газету
и, пожав плечами, обрадуемся,
как после докучной сентиментальщины,
когда в кинотеатре снова зажгли свет,
а на улице кончился дождь, и первая
затяжка дыма цветком вырвется из наших губ.
