Наконец, неправ был Верховный и в отношении штурмовой авиации Крымфронта. Это можно с уверенностью утверждать, зная, что к 8 мая фронт располагал всего 11 штурмовиками Ил-2.
Обратим внимание и на ещё одну особенность ответа Сталина – в нём не видно сильного беспокойства ситуацией на Керченском полуострове. Т.е. Сталин и Ставка ВГК, так же как и командование Крымского фронта, не считали ситуацию критической, полагали, что её можно нормализовать (и основания так считать у них были).
Но надеждам советского командования не суждено было сбыться.
Утром 9 мая противник нанёс удар по нашим войскам, которые вынуждены были вступить в бой до полного сосредоточения. Действия наших войск были несогласованными. Ограниченность территории сковывала манёвры частей и соединений, способствовала их перемешиванию. Это приводило к ещё большей дезорганизации.
Первоначально немцы развивали удар силами 28-й лёгкой пехотной и 50-й пехотной дивизий в направлении совхоза Арма-Эли и кургана Кара-Оба. Севернее в северо-восточном направлении наступала 170-я пехотная дивизия [27; 6]. Уже в первой половине дня немецкое командование стало вводить в прорыв основные силы 22-й танковой дивизии [1; 22], [11; 277], [19; 264]. Как сообщает Манштейн, при занятии исходного положения для атаки она была атакована советскими танками, атаку которых отбила [19; 264]. Очевидно, немецкую танковую дивизию атаковал 126-й отдельный танковый батальон. В его составе к 9 мая оставалось 47 лёгких танков Т-26. Противостояние со значительно превосходящими силами немцев просто не могло закончиться для батальона успешно.