Само собой разбередив мои сомнения и страхи по поводу этого странного, а я уже нисколько не сомневался в странности этого заведения, Шахматного клуба, Петрович не выдал мне никакой информации. И я уже решил, что его желание напугать меня очередной его розыгрыш, которые он очень любил.

Поэтому в ближайшую пятницу немного ранее назначенного времени, чтобы не опоздать, я отправился для выполнения общественного поручения в виде кураторство над учреждением, о котором слыхом не слыхивал и видом не видывал попытался я придумать ещё один фразеологизм, который бы обозначил, что отправился я в совершенно неведомое предприятие.

Тамара Трофимовна не сказала мне адрес, но у меня не было никаких сомнений, что я сумею найти в нашем, пусть и большом доме это заведение. И я не ошибся на полпути к подъезду, в котором находилось домоуправление, а увидел неприметную лестницу из нескольких ступенек, которая вела в цокольный этаж. И хоть вид лестницы и двери показывал, что ими пользуются очень редко, я не сомневался, что мне именно сюда и нужно. Когда я нажал на дверную ручку загорелась лампочка освещения и на небольшой запыленной табличке стало возможным прочесть неровную надпись «Шахматный клуб».

Дверь открылась легко и я попал в хорошо освещённый коридор ближайшая дверь из которого вела в нужное мне помещение, заставленное столами с шахматными часами. За несколькими столами сидели юные шахматисты, по количеству фигур на досках было понятно, что партии уже подходили к финалу. В дальнем от входа углу за столом сидел очень солидный мужчина, с которым я периодически раскланивался, встречаясь во дворе дома. Вернее раскланивался он. Его приветствие иначе назвать было нельзя, так он изысканно прикасался рукой к своей шляпе, чуть-чуть приподнимая её, и наклоняя голову, что невольно хотелось ему ответить тем же настолько это изящно выглядело. Насколько я помнил звали его Валериан Брониславович.

Увидев меня, он широко улыбнулся и приветственно помахал рукой, приглашая подойти к нему.

- Наслышан, наслышан, - сказал Валериан Брониславович, пожимая мне руку, - Рад, что вы согласились…

В этот момент в помещение клуба зашла Тамара Трофимовна и мой собеседник отпустил мою руку и стал абсолютно серьёзен. Тем более к нему стали подходить юные шахматисты сдавать шахматные доски. Он принимал их и складывал в открытый шкаф. Задержав очередную доску в руке, Валериан Брониславович вернул сдающему со словами:

- Чёрного коня не хватает.

Мальчуган, сдававший шахматную доску с фигурами внутри, прошептав:

-- Извините, - пошёл искать недостающую фигуру.

- Чёрный конь G8, - уточнил мужчина, помогая найти утерянную фигуру.

Не успел я попросить разъяснения чем отличается чёрный конь, начинающий партию на G8 от точно такого же, по моему мнению, коня с поля B8, как подошла Тамара Трофимовна. Она с лёгкой долей осуждения посмотрела на меня и вместо приветствия сказала:

- Всё же лучше быть немного пунктуальней. Мы же договаривались на восемь двадцать четыре, - прояснив тем самым причины своего недовольства.

- Извините, но когда не знаешь дорогу, то лучше выйти немного раньше…, - начал я оправдываться, но строгий взгляд из-за больших стёкол очков заставил меня замолчать, потому что красноречивее слов говорил: «Всё нужно делать вовремя».

- Отклонение от плана в любую сторону не приветствуется, - процитировала ТТ, - Пункт двадцать два Свода правил Шахматного клуба, - после чего взгляд Тамары Трофимовны перестал быть столь холодным и она, очень тепло добавила, - Впрочем какие могут быть строгости, когда вы ещё не ознакомились с правилами.

После этих слов она посмотрела на вынужденно наблюдавшего за нашим разговором Валериана Брониславовича и представила его.

Мы опять чинно раскланялись, не упоминая, что уже знакомы.

- Мы будем вместе работать? - спросил я не адресуя вопрос кому-то отдельно и немедленно услышал, как одновременно и одинаково ответили оба собеседника, разве что с разными интонациями.

- Ни в коем случае.

- Я занимаюсь только шахматной секцией, - поспешил объяснить Валериан Брониславович скромность своей позиции, - Так сказать третья лига.

В этот момент двое оставшихся членов шахматной секции протянули своему руководителю шахматные доски. Взяв их в обе руки опытный наставник задержал на секунду, оценивая и буркнув:

- Теперь порядок, - положил к остальным.

Потом закрыл шкаф и ключ от него положил в карман. Но я предположил, что мне тоже может пригодиться содержимое закрытого шкафа, о чём и спросил. Мои собеседники переглянулись и Тамара Трофимовна пояснила:

- У вас будут совсем другие фигуры и доски, - после чего кивнув мне, что означало следовать за ней пошла на выход.

Что я, само-собой, и сделал, а сзади за мной семенил Валериан Брониславович и когда домоправительница скрылась за дверью он негромко сказал:

- Вы напрасно думаете, что оба чёрных коня одинаковы, милейший. Впрочем к слонам это тоже относится. И к белым, между прочим, тоже.

Уже в коридоре, когда мы прощались, он добавил:

- Не обращайте на мои слова внимания, у вас ещё будет случай убедиться в этом самому и вполне возможно сложить совсем другое впечатление о происходящем.

Тамара Трофимовна шла не торопясь, но я с трудом её догнал уже у самого её кабинета.

- Я вынуждена признать свою оплошность и забрать своё замечание по поводу того, что вы пришли не вовремя, - произнесла очень просто хозяйка кабинета, - Мне следовало для начала дать вам, Лаврентий Дмитриевич, возможность ознакомиться со «Сводом правил». Тут уж простите мою легкомысленность. Правила настолько просты и естественны и их не столь много, что я как-то это упустила. Хотя первое правило Шахматного клуба гласит…

- Не упоминать про шахматный клуб? - перебил я ТТ, желая шуткой разрядить напряжённую, по крайней мере для меня, атмосферу.

- Первое правило Шахматного клуба, - продолжила Тамара Трофимовна, не обратив никакого внимания на мои слова, - Знать все остальные три тысячи восемьсот сорок девять правил Шахматного клуба, - и с этими словами она достала из ящика своего стола толстенный фолиант, на обложке которого было написано «Актуальный Свод правил Шахматного клуба с изменениями относительно применения радио, телевидения, счётных машин и различных способов передачи информации».

Книга была очень старой, но состояние её было идеальным. Тамара Трофимовна правильно истолковала моё впечатление от идеального состояния фолианта, которому явно лет больше чем тому же радио и объяснила это довольно просто:

- Правила эти настолько естественны и просты, что в «Свод» редко и заглядывают.