Вспомнить всё.
Над прудом слоями лежал туман или дым от их костра и светился. Не просто светился, а мерцал каким-то холодным синим светом, и вода в пруду тоже. Излучение шло со дна, давая мертвенные отблески на деревья и кустарники, растущие по берегам. В этом призрачном свечении плакучая ива превратилась в гигантское серебристо-серое чудище, что, раскинув огромные лапы, застыло над водой.
- Вот это да! – воскликнул Алексей, вылезая вслед за Викой. А она на уровне подсознания отметила, что друзья (какое счастье!) оказались одеты, и даже намёка не было на то, что они раздевались.
- А там! Смотрите! – крикнула Янка, показывая рукой в сторону завода. И все увидели яркий столб голубого света. Мощный прожектор испускал луч в чёрное, звёздное небо. Луч мерцал в унисон со свечением со дна озера, ясно давая понять, что у них один источник.
- Морзянка, что ли? – не поверил глазам Лёшка.
- А ты знаешь азбуку Морзе? – удивился Андрей.
- Как любой уважающий себя радиотехник, – прошептал Алексей, роясь в рюкзаке в поисках ручки. В темноте палатки тетрадь куда-то подевалась и, не тратя времени зря, он начал быстро рисовать точки и тире сначала на своей ладони, а потом к «великому» возмущению Вики и на её. Определив цикл, Лёшка бросил записывать и в недоумении уставился на свою ладонь, потом ещё раз посмотрел на руку подружки:
- Ерунда какая-то, – прошептал он.
Друзья выжидающе смотрели на него, а он развел руками и со смехом сообщил:
- Или я Морзянку не знаю, или это не она... скорее второе.
- А что получилось? – Вика с умным видом разглядывала ладонь.
- Набор букв. Может, конечно, обратный шифр, или ещё что похуже, – пробормотал Лёшка.
Тут все позабыли о загадочном шифре, потому что луч перестал мерцать и уменьшил яркость. От горизонта к нему начали стягиваться светящиеся концентрические полосы, они собирались в невероятно яркое кольцо. Оно пульсировало, смыкаясь всё плотнее вокруг светлого столба, и вдруг, словно достигнув критической точки, моментально разнеслось по небу, заполнив его на доли секунды ослепительным светом. Луч померк.
Все четверо, открыв рты, смотрели в чёрную вышину. После такого свечения даже самые яркие звезды казались маленькими и тусклыми. Слегка щипало глаза.
А Вику переполнял восторг: она точно уже видела это, она точно помнит эти кольца, и история Ульяны самая настоящая правда. Точно-точно…
- Лёш, – тихо произнесла она, – я не уверена, но точно: это та же последовательность сигналов, что мы слышали в дедушкином приёмнике.
Лёшка снова уставился на свою ладонь:
- Похоже. Вот у тебя память! Только руку теперь не мой… до утра.
В действительности всё не так, как есть на самом деле.
Что-то вчера все долго не могли уснуть, сидели у вновь разведённого костра. Бесконечные и бестолковые обсуждения и попытки объяснения произошедшего, никому не давали покоя. Только все успокаивались и начинали собираться по палаткам, так обязательно, кто-то самый умный, со вздохом: Ребят… или: Слушайте… или: А знаете что, – начинал новую дискуссию. И это был не один и тот же человек. У каждого, что называется, ума хватало.
Что-то толковое по этому поводу, к очередному удивлению Алексея, выдала Вика. Впрочем, он смирился с мыслью, что она знает больше, чем хочет показать. Ей вдруг вспомнилось, что частицы, разогнанные до скорости света, при определенных условиях начинают светиться, и у этого эффекта есть название, по фамилии учёного, его открывшего, которую Вика, к Лёшкиному удовольствию, вспомнить не смогла.
Не хватало ещё ей знать про эффект Черенкова. Не девчонка, а энциклопедия…
Теперь, в это солнечное утро, Энциклопедия сидела хмурая и не выспавшаяся за столом и пила крепкий чай. Кофе она не любила.
Бабушка всё ещё продолжала дуться, видимо, Вика вчера была резковата. Странно, но она почти ничего не помнила о вчерашнем дне, вечере и ночи. Только перед глазами так и стоял этот гигантский столб ослепительного света, пронзающий бесконечно-чёрное небо.
На кухню зашёл дедушка.
- Что-то странная гроза ночью была. Давно этих синих зарниц не видел. И опять над заводом, – он налил себе чай и принялся не спеша прихлёбывать, с интересом поглядывая на молчаливую бабушку и замученную внучку. – А вы что-нибудь видели?
- Ничего мы не видели, – проворчала бабушка, – некоторым вообще не до чего по ночам бывает, шатаются где-то.
Почему-то в этот момент у Вики во рту оказалось слишком много чая, а в лёгких слишком мало воздуха. Пытаясь восстановить баланс, она резко вдохнула, захлебнулась, закашлялась и, сквозь выступившие слёзы, взглянула на бабушку.
Неужели она знает про поездку? И как тогда дальше жить?
Бабушка невозмутимо процеживала простоквашу.
- Давно ведь всё закрыли, – снова начал дедушка, – неужто опять работают?
- Работают? – переспросила Вика, прокашлявшись.
- Раньше такие всполохи чуть не каждую неделю видели, по ночам, да и днём посверкивало, только не так заметно.
Вика даже слегка головой помотала. И чтобы удостовериться, осторожно спросила:
- Дед, а ты знаешь Ивана Боровкова?
- Ванечку? Как же, хороший электрик. Жил тут по соседству, – дедушка кивнул в сторону Янкиного дома. – А на что он тебе?
- Да так...
Всё так неожиданно сложилось. Очень просто. Завод действительно существовал. Ульяна про него узнала из архивов. Не стала много придумывать, а взяла что есть: имена, место действия, факты. И не такая уж она талантливая писательница, как оказалось. Списывать – много ума не надо.
Вика посмотрела на ладонь. Ровненькие ряды тире и точек. Да она согласна не мыть эту руку никогда, как память о приключении и ещё кое-о-чём, чего не было. Невыносимо захотелось увидеть Алексея. Прислонив ладонь к губам, она прошептала:
- Бабуль, прости, пожалуйста, я тебя обманула, – набрав воздуха до предела, она выпалила: – мы ходили на дискотеку в Колково! – «Да что ж такое-то, от Янки, что ли, заразилась? Само ведь вылетело!», – девушка покраснела, сделала глоток, чай снова оказался лишним.
- Да уж и так понятно. Весь день с Яной, как ужаленные, носились, и ребята крутились рядом, – бабушка сердито поджала губы, – выдумывать-то зачем? Что, разве я бы тебя не отпустила?
- Бабуленькапростипожалуйстабольшенебуду! – выдавила Вика, пытаясь не раскашляться снова.
- Ладно, чтобы впредь я знала, где ты и с кем.
Ну почему, когда врёшь – тебе верят, а правду никто даже слушать не хочет?
Алексея разбудили голоса бабушки и Вики. Они обсуждали ярко-голубые ночные зарницы. Точнее обсуждала бабушка, а Вика едва слышно «угукала».
- О, Лексей, – переключилась бабушка, едва он появился на пороге, – а ты ночью грозу видел?
Вика с самыми несчастными глазами сидела за столом. Она только беспомощно скривилась и помотала головой. Лёшка не совсем понял, что она имела в виду, но на всякий случай, тоже помотал головой.
- Неужели запустились? – продолжала причитать бабушка. – Вот беда-то.
- Почему беда? – насторожилась Вика, но бабушка слишком резко отвернулась.
- Место там плохое, гиблое… – не поворачиваясь, ответила она. – Зло там собирается…
Алексей слишком громко вздохнул, бабушка обернулась, строго посмотрела на него:
- Надеюсь, вы свои носы туда не совали?
- Ба, что за мракобесие? – не удержался Лёшка от комментария.
Вика не сводила глаз со старушки.
- Туда весь негатив, вся людская злоба сливается, как в воронку. Давно известно, что там пристанище древнего демона. Он эмоциями питается, гневом, ненавистью, а больше всего страхом, – бабушка ещё строже взглянула на Лёшку, картинно обхватившего голову руками, – и дед твой знал про него! Нечего тут…– сердито добавила она. – Не хотите – не верьте, только туда ни ногой, и вот ещё почему: кто-то там живёт, бандиты какие-то. Видели вчера машину чёрную…
Вика с Лёшкой переглянулись:
- Да мало ли народу катается, – заявил Алексей, уводя Вику за руку, – у Димана вон тоже машина чёрная…
- А мне кажется, что там действительно кто-то есть, – тихо прошептала Вика, прижавшись к Лёшкиному плечу.
Алексей порылся в стопке бумаги на комоде, достал листок с тем посланием, что без конца выдавал дедушкин приёмник. Без сомнения, последовательность точек и тире была идентичной.
Он снова выставил радио на стол, включил, надел наушники и стал внимательно слушать.
- Тишина, – удивлённо прошептал он через пару минут, – нет никаких сигналов.
- Интересно, почему? – подключилась к прослушиванию Вика, снимая наушники с Алексея.
- У меня что-то крутится в голове, – задумчиво произнёс Лёшка, разглядывая свою и Викину ладонь, – какая-то мысль, – он вдруг усмехнулся, – которую я ещё не придумал! Точно! Ещё не… Ты понимаешь?
По глазам Вики он понял, что та же мысль пришла и к ней.
Конечно, сигнал был отправлен вчера, когда Андрей случайно что-то включил в этом бункере, а принят – уже давно. Собственно, он постоянно принимался до момента отправки, по причине… Причину с ходу Лёшка придумать не смог, открытие и так его слишком потрясло.
Он открыл вторую тетрадь и быстро перелистнул с десяток страниц:
- Это понятно, это тоже, это неинтересно, – задумчиво шептал он, скользя взглядом по строчкам. Замолчал и с серьёзным видом погрузился в чтение.
Жаль не видел он, какими глазами смотрела на него сейчас Вика. До боли закусив губу, она жалела о том, что вчера испугалась, а другого шанса может и не быть. От лета осталось меньше полмесяца.
Алексей оторвался от чтения:
- Понятно, – протянул он тоном, означавшим, что понятно будет с трудом, – я же говорил, что это обратный шифр. Сообщение они перекодировали, точки на тире поменяли. Но! – он сделал паузу, подняв указательный палец вверх, – приходят они в обратной последовательности, задом наперёд. Потому что время для этого сигнала идёт назад, так как он двигается быстрее скорости света… – Алексей взглянул на Вику, которая всё не сводила с него печального взгляда. – Да что ж всё сложно-то так? – с горечью вздохнул он.
Последняя фраза была сказана вовсе не о радиосигналах, это Вика в Лёшкиных глазах прочла.
Он отложил тетрадь, осторожно коснулся губами её щеки:
- А ты ведь разбираешься в физике не хуже меня, – прошептал он на ухо.
- Ну, Янка нас правильно обозвала. А почему бы не разбираться в устройстве мира, в котором мы живём?
- Я думал, я один такой.
- Ты не один, я с тобой, навсегда...
Пара слов, а душа вся точно наизнанку вывернулась. Сердце, как после марафона, замерев на систоле, провалилось вниз. И воздух стал упругим и тягучим, невдыхаемым. И как только он смог так спокойно уснуть с ней в обнимку? Правда, полчетвёртого утра и сидя уснёшь. Но сейчас ему очень хотелось вернуть вчерашний вечер, и чтобы без всяких колец на небе.
А Вика верила бабушкиным словам. Она же сама чувствовала эту древнюю, потустороннюю силу в тёмном, полуразрушенном коридоре, когда погас фонарик. Ощущала кожей движение воздуха, дыхание, шорох огромных крыльев и беззвучный шёпот. Она отдавала на съедение свой страх, панику от одиночества, злость на шутников-мальчишек, но меньше этих чувств не становилось, наоборот, они бесконтрольно заполняли душу, подавляя способность думать.
- И ты туда же, – возмутился Лёшка, выслушав Викины опасения.
- Лёш, просто я верю только в то, что действительно существует, – она настороженно смотрела на него.
Нет, второго дна этой фразы он не услышал.
- На пороге двадцать первый век, а они в демонов верят. Так, поехали. Посмотрим, что там вас так напугало, заодно БСЭМ эту выключим, а то ночью снова никто спать не будет. В её памяти, наверно, висит последнее сообщение, и она так и будет его отправлять…
- А что именно она передаёт?
- Пятнадцатое августа восемьдесят четвертого года, время... не важно, главное само сообщение: «В действительности всё не так, как есть на самом деле».
- Что за ерунда? – удивилась Вика.
- Вполне в твоём стиле, – ответил Лёшка, – а вообще, они что только не отправляли, развлекались, так сказать. Я тебе по дороге расскажу чьи это слова, и ещё кое-что, поехали.
Замечательная вещь – велосипед: заправлять не надо, и проедет почти везде, а главное, не надо снова Димана просить дать машину всего на полчаса.
Теперь эта новая дорога от Колково в сторону завода не вызвала никаких опасений. Уж слишком устали ноги от подъёма в гору. Как ни странно, она вывела ребят прямо к воротам. Только к другим, к чёрной проходной, если можно так назвать два дубовых столба, обмотанных ржавой проволокой. Дорога, поросшая низкой травой, заворачивала куда-то в заросли, к виднеющемуся сквозь высокие берёзы и тополя зданию. И уж очень было похоже, что по ней кто-то ездит и довольно часто.
А впереди ребят встречал кустырь. Вика попала в точку, окрестив так открывшийся им вид.
Неяркое солнце распускало лучи сквозь полупрозрачные облака. Август уже подмешал в свои краски охры, и пейзаж приобрел оттенки сепии. Золотисто-бежевые, бледно-салатовые, серо-жёлтые островки зарослей расцвечивались яркими огоньками цветков репейника, голубыми глазками цикория, укрывались белыми, воздушными зонтиками борщевика. Пахло прелой травой, горькой полынью и приторным мёдом последних летних цветов. Становилось всё жарче и душнее.
Впереди виднелся обломанный клык. Не трубы, а прожектора с вогнутым зеркалом внутри. Такая грандиозная конструкция в своё время позволяла посылать фотоны со скоростью большей, чем та, на которую они прежде были способны, принимать их отражение от ионосферы и снова посылать… снова и снова. Может Алексей что-то и понял неправильно из описания сути дедушкиного эксперимента, но с «географией» завода он разобрался и уверенно направился в сторону «некотельной».
- Под нами спутниковая тарелка, – обернулся он, – интересно было бы здесь наш GSM-передатчик опробовать, Мишка был бы счастлив.
- Передатчик чего? – удивилась Вика.
- Ну, мы сотовый телефон сделали сами, почти... – Лёшка скривился, – он плохо работал. А, кстати, дед ещё писал, что в войну из-за этой аномалии сбивались все приборы фашистских самолётов. Отказывала система навигации. Фрицы, растерявшись, сбрасывали бомбы и драпали куда глаза глядят. А Гитлер локти кусал от того, что не мог добраться до этого «места силы».
Лёшкины слова подтвердили Викины догадки, но она решила пока помолчать. Воздуха не хватало, душные испарения зарослей поднимались до самых облаков, укутывая сладким туманом бледный диск солнца. Лёшка протаптывал дорогу, а Вика упрямо толкала странно потяжелевший велосипед.
Прохлада подвала сейчас её даже обрадовала, а вот темнота всё же испугала. На негнущихся ногах она спускалась по лестнице, крепко вцепившись в Лёшкину руку.
Снова вспомнилась недописанная книга. И собственные сны. Ох не зря ей снился этот коридор и его обитатель. Вот и Лёшкина бабушка про это сказала. Неосознанно Вика всё сильнее сжимала ладонь Алексея.
- Откуда здесь демоны? – ворчал он, – как маленькая в сказки веришь.
Вика только вздыхала в ответ. У неё уже созрело объяснение этого явления, совсем не мистическое, но не менее пугающее.
- Рики, – Лёшка обернулся и бережно обнял её, – чего ты боишься?
- Пока не знаю, – еле слышно выдохнула она.
Алексей щёлкнул кнопкой фонарика. Абсолютная темнота тут же собралась вокруг. Вика зажмурилась, открыла глаза, снова закрыла и уже не смогла понять открыты они или закрыты. Разницы не было, от этого сердце забилось быстрее, и она сильнее вцепилась в Лёшкины плечи.
- Тихо-тихо, – прошептал он, – просто расслабься. Что ты слышишь?
«Дыхание, стук сердца, приглушенное гудение от реактивного самолета, пролетевшего там, наверху, в их настоящем, обычном мире. Далёкий, лёгкий шум ветра, пение птиц, стрекотание кузнечиков».
- Демонов не бывает, – шепнул ей на ухо Алексей.
- Кроме тех, что в нас самих.
Стальная чаша собирает и усиливает не только электрические волны, но и любые другие. И наши эмоции не исключение. Очутившись здесь, человек незаметно для себя теряет контроль. Тревога и страх собирается, концентрируется и возвращается паническим ужасом. Грусть перерастает в занывающую тоску. Радость переходит в веселье и в безудержное озорство, и это в полной мере испытали на себе мальчики. Ну а любовь... Разницы Вика не чувствовала, но она и так знала, что сильнее любить просто невозможно.
Алексей включил фонарик, круг света скользнул по стене и устремился вперёд по коридору.
Через десяток метров ребята увидели знакомую площадку со сломанными ограждениями и спустились вниз.
- Чувствую себя варваром, – усмехнулся Алексей, подойдя к ЭВМ, – и убийцей, – прошептал он тише, медленно сдвигая рычажок «сеть». – Светлая память твоим мегабайтам, – добавил он погромче, скрывая улыбку, – пусть земля тебе будет... вечным апгрейдом... И вместо контрольного, – он выдернул толстый чёрный шнур из гнезда, отбросив подальше к стене. – Поехали домой, мне здесь тоже не по себе.
Прогулка в тот вечер оказалась тематической... физико-математической! Даже Яна прониклась и начала задавать осмысленные вопросы, только неизвестно, понимала ли она ответы.
Только на один важный вопрос не знал ответа никто. Да и задала его не Яна.
Лёшкин дед задавал его в своей тетради-дневнике, сам Лёшка ломал над ним голову ещё до того, как узнал про эксперимент «Протон», Вика думала об этом сегодня утром от силы пару минут.
Не могла ответить на него и группа советских учёных, профессоров-радиофизиков, ведущих специалистов во главе с руководителем проекта – Измайловым Николаем Петровичем, за время самоотверженного, доблестного труда на благо Родины на Втором научно-экспериментальном комплексе по изучению сверхсветовых волн «Заря».
Почему сигнал принимается в любой произвольный момент, но лишь до того, как его отправили?
Тяжёлая, кропотливая работа проводилась на «Втором научно-экспериментальном». То были будни обыкновенных техников, что днём и ночью слушали эфир, принимали сигналы на выделенной им частоте, расшифровывали закодированную информацию о времени и дате отправки, само сообщение и запечатывали в конверт «под грифом секретно». А дальше ломали головы учёные. Что бы они не отправляли, какой бы невероятный по содержанию текст не посылали «в прошлое», он неизменно оказывался в конверте с нужной датой.
Тем же самым занимался дома на досуге, в выходные или отпуска, и руководитель проекта. Конструктивные изменения в устройстве обыкновенного радиоприёмника «Океан» позволяли с лёгкостью отслеживать новые сообщения в эфире. Для удобства работы умелым радиотехником был «отрезан» приём всех частот, кроме единственно нужной, и реализована полезная функция отключения при окончании передачи. Эти специальные «поломки» ремонту не подлежали, и сколько бы появилось свободного времени у его внука, узнай тот об этом пораньше.
Правда, о такой самодеятельности никто из вышестоящего руководства не догадывался. Николай Петрович был единственным человеком, знающим заранее, что именно написано в очередном конверте. Но он горячо любил своё дело и не нарушал чистоту эксперимента.
«Ассортимент» сигналов менялся, из эфира уходили отправленные, и с этим теория ещё как-то мирилась, но почему и в какой точно момент появлялись новые – оставалось загадкой. Невозможно было представить, что отправленные сверхсветовые сигналы существовали всегда, до начала эксперимента «Протон», до изобретения радио, до открытия электромагнитных волн, до сотворения мира...
Так когда, в какой именно момент и по какой причине они появлялись? И что в данном случае есть причина, а что следствие?
Достоверного, научно-обоснованного ответа не было. Была только сомнительная антинаучная гипотеза о том, что сигнал появляется в момент и по причине ... его принятия. Но это скорее философские размышления, и для практической физики подобные объяснения – нонсенс.