Главным поэтом легендарной группы Nautilus Pompilius (далее название группы будет сокращаться как "НАУ") являлся Илья Кормильцев. Его тексты легли в основу почти всех песен группы, за редкими исключениями (песня «Синоптики», «Князь тишины» и т.д.). Однако не все исходные тексты Кормильцева принимались за основу песен, очень часто они редактировались всем составом группы (так происходило в начале карьеры группы) или дорабатывались совместно с Вячеславом Бутусовым, вокалистом и композитором группы, который также был автором ряда стихов для песен.
Перейдём к анализу образов и мотивов
1. Обыкновенность
Первой художественной особенностью лирики НАУ я бы хотел отметить изобилие бытовых образов и мотивов, которыми наполнены песни. Но не смотря на кажущуюся невзрачность эпитета «бытовой», который я применяю к стихам песен, именно бытовые элементы делают песни запоминающимися.
Давайте я приведу примеры и всё станет понятнее, в одноимённом Intro концертного альбома «Ни кому ни кабельность» лирический герой пытается дозвониться себе на свой собственный номер, но у него, конечно, ничего не получается.
«Я набрал телефонный номер, а там короткие гудки..
Всегда то мой номер кем то занят, когда бы себе я не позвонил.»
И обычный человек, и литературный персонаж, и лирический герой часто пытаются определить себя с помощью постороннего предмета, который становится "посредником" в разговоре с самим собой: у персонажа Печорина таким посредником был дневник, а вот у лирического героя Кормильцева таким предметом становится телефон, что придаёт описываемой в тексте ситуации толику безумия и фатализма, ведь установить контакт с самим собой подобным образом невозможно даже технически.
Рассмотрим другой пример. С абсолютно тривиальной сцены начинается песня Боксёр:
«Когда я кусался или портил игрушки,
Когда выходил один за порог,
Меня ставили в угол, как ненужную куклу
И я плакал покуда я мог.
Но слезы кончались и глаза высыхали…»
-согласитесь, сюжет о наказанном и обиженном ребёнке прост, знаком и понятен каждому, однако именно в доступности текста состоит сила его художественной выразительности. К тому же, детство, показываемое через призму негативных эмоций это довольно редкое явление для лирики, ведь гораздо привычнее читать или слушать о радостном и беззаботном детстве, что, конечно, вносит новизны и добавляет интереса.
В знаменитой песне «Колёса любви» роль лирического героя примеряет сам слушатель, которому автор перечисляет его повседневные дела-состояния:
«Утром и вечером, ночью и днём,
По дороге с работы, по пути в гастроном»
Тоже самое можно наблюдать и в припеве песни «Она ждёт любви»:
«Люди идут с молоком и сыром.
Несчастные люди, довольные миром.
Люди идут с простоквашей и хлебом.
Несчастные люди, забытые небом.»
Использование образов и мотивов из повседневной жизни играет роль своеобразного обращения к слушателю, является способом его приобщения к художественному произведению. Тексты построены либо так, что лирический герой стремится приблизиться к слушателю, стать максимально похожим на него («Боксёр», «Ни кому ни кабельность»), либо так, что слушатель становится лирическим героем («Колёса любви»).
2. Вечность как элемент мира лирического героя
Множество сюжетов песен Нау представляют собой монолог (внутреннюю думу) вечного (бессмертного) лирического героя, который отстранён от мира, но рассуждает о каком-то определённом его аспекте («Во время дождя»- о любви, «Матерь богов»- о взгляде влюблённых на мир, «Утро Полины»- о надежде, «Морской змей»- о поисках человеком своего места в мире, «Хлоп-хлоп»- о цикличности истории). Наравне с этим сюжетом идёт другой, в котором повествование строится вокруг чего-то вечного в вечно изменяющемся мире («Город братской любви»- о вечных общественных пороках, «Бегущая вдаль»- о вечной несбыточности человеческих мечтаний).
Размышления о времени и вечности являются, пожалуй, самым разработанным объектом художественного осмысления группы, давайте рассмотрим общую для всего творчества художественную особенность на конкретном примере. Я выбрал одну из самых популярных песен «Бегущая вдаль»:
"Я не могу заснуть, и так бывает всегда
Когда восходит твоя одинокая звезда
Катящаяся вдаль на спицах лучей
Далекое светило беззвездных ночей
Я начинаю вспоминать
Мы были поджары, как пара гончих псов
Нас сводил с ума наш здоровый пот
Мы чуяли друг друга через стены домов
И снились друг другу всю ночь напролет
Мы боялись себя, мы дичились судьбы
Весь мир кроме нас знал нашу мечту -
Обнять эту ночь, где все окна слепы,
И раздавить в объятьях ее пустоту
Но я сидел с тобой, не касаясь руки,
Слушая твой голос, как радио небес
Заполняющее музыкой город тоски
Зовущее оленей в безвыходный лес.
[Припев]
Ты бегущая вдаль, бегущая вдаль
Неужели тебе никого не жаль?
Никто не может поспеть за тобой
За бегущей вдаль одинокой звездой
[Куплет 2]
Я терпел много лет, но в одну из ночей
Я встал и бесшумно закрыл окно
Держась за перила твоих лучей
Я сделал то, что мне снилось давно -
Я шагнул в пустоту
Но лунный бич ударил меня по рукам
По ногам хлестнула звездная плеть
И я понял, что мне ничего не догнать
И я понял, что мне слишком поздно лететь
И в этих окнах, что прежде были пусты
Я вдруг увидел глаза, устремленные вверх
Ловящие свет одичалой звезды
В ответ на ее несмолкающий смех
И каждый из них шептал другое имя
Каждый из них хранил свою печаль
Но мне казалось, что я делю вместе с ними
Одну и ту же звезду бегущую вдаль
[Припев]
... "
Текст делится на две части, соответственно по два куплета. В первой части слушатель знакомится с метафорой романтической привязанности, с «бегущей вдаль одинокой звездой», которую пытается догнать лирический герой. Во втором куплете, герой окончательно отчаивается, но благодаря опыту своей погони он видит множество глаз, которые, как и он стремятся за своей звездой.
Особенностью восприятия времени в текстах НАУ является акцент на вечном элементе истории, а не на мимолётных переживаниях лирического героя, которые обычно и принято выводить на первый план.
Таким образом, через лирического героя, который намеренно максимально безлик, слушатель осознаёт собственную общечеловеческую идентичность. За широтой образов, которые при желании можно наполнить чем угодно и трактовать, как угодно, скрывается простенькая, в некотором смысле даже грубая мораль, о том, что все люди одинаковы в своей вечной и неизменной природе.
Похожими соответствиями частного случая и правила, которому этот случай подчиняется наполнено всё творчество Нау, к примеру, в песне «Негодяй и ангел», точно также доказывается неизбежность торжества добра над злом: по сюжету ангел не может потерять свои крылья, как бы не старался негодяй, но кроме того повествование дополняется отступлениями, которые предвещают неизбежный счастливый итог («Дракон умирает, убитый копьём, Царевна идет под венец»).
Мир лирики Наутилуса абсолютно гармоничен, всё, что в нём происходит, обусловлено внутренними законами этого мира, а что самое удивительное, эти законы принимаются лирическим героем, он не бунтует против них, что конечно отличает его от лирических героев других рок-групп.
3. Характерный образ детства
«Когда я кусался или портил игрушки,
Когда выходил один за порог,
Меня ставили в угол, как ненужную куклу
И я плакал покуда я мог.
Но слезы кончались и глаза высыхали…»
-мы снова возвращаемся к песне «Боксёр» и новаторству этого текста, тут Кормильцев напоминает слушателю, что вообще-то детство- это страшный период жизни, когда мы ничего не знаем, не понимаем, что знакомство с правилами жизни часто происходит благодаря наказанию за их нарушение («Я падал на колени и молился кому- то, кто мог прекратить бесконечную пытку взросления.»). Похожее пренебрежение к сакральному образу детства наблюдается и в песне «Жажда» («Жестокие дети умеют влюбляться, не умеют любить») и в других произведениях, а в песне «Бедная птица» так вообще центральным образом становится птица, «которую ранили глупые дети».
Здесь нельзя не отметить личную неприязнь Кормильцева к детскому возрасту, корни которой растут из его собственного конфликта с отчимом. Для поэта не только дети становятся олицетворением чего-то нечистого и безумного (в плохом смысле), но и родительский образ также нечестив:
«Папа щиплет матрасы, мама точит балясы,
Под дикий рев мотоциклов детей.
Они смотрят программы и, отмеряя стограммы,
Когда дети приводят блядей.» - песня "Рвать ткань"
Противопоставление устоявшегося светлого образа детства и нервного, мрачного образа детства Кормильцева не является центральной темой творчества Нау, но, пожалуй, является самой самобытной его частью, своеобразным художественным открытием.
Выводы
· Тексты песен стремятся к сближению слушателя и лирического героя, собственное «Я» автора стремится выдать себя за «Я» слушателя
· Картины среднестатистического быта являются основным фоном для действия, даже чудеса преподносятся как данность и не выделяются из общего ряда описания
· Автор стремится указать на вечную сущность обыкновенных вещей и явлений, показать слушателю единство его положения и положения лирического героя, а лирическому герою указывается на его единство со всем миром.
· Противопоставление авторских и общественных представлений о прекрасном (неприязнь к детству)
Нераскрытым остаётся ещё один аспект творчества Кормильцева- образ ангела. Эта тема выходит далеко за пределы лирики Нау, хотя присутствует в том числе и в песнях группы, поэтому "ангельской теме" следует посвятить небольшую, но отдельную статью.
Ссылки на литературу по теме:
https://cyberleninka.ru/article/n/kontseptsiya-yunosti-v-tvorchestve-i-v-kormiltseva/viewer
Ссылка на мою прошлую статью:
