Как обещала, разбираю чеховский рассказ «Смерть чиновника» с точки зрения ошибок мышления.
Если не помните, о чем там речь, вот краткий пересказ.
Чиновник Червяков во время театрального спектакля чихнул и случайно обрызгал впереди сидевшего генерала. Сконфузился и, как вежливый человек, сразу извинился. А потом, на всякий случай, извинился еще раз. И еще. Генерал извинения принял, но, по мнению Червякова, недостаточно убедительно: «Забыл, а у самого ехидство в глазах».
И вот Червяков, боясь, что генерал таит злобу и сердится, начинает его преследовать в надежде доказать, что допустил оплошность без злого умысла… Этим, естественно, вызывает только раздражение и оттого начинает оправдываться еще более усердно, попутно уверяясь в том, что его опасения небеспочвенны.
В конце концов генерал пришел в ярость и выгнал Червякова из своей приемной. А тот, «ничего не видя, ничего не слыша, попятился к двери, вышел на улицу и поплелся... Придя машинально домой, не снимая вицмундира, он лег на диван и... помер».
А теперь давайте отмотаем все к самому началу. Почему Червяков, словно та рыбка, поджарил сам себя на сковородке?
Ошибка персонализации
Начнем с того, что мы не знаем, действительно ли Червяков забрызгал генерала. Чехов пишет, что, прежде чем чихнуть, Червяков «нагнулся». Если ориентироваться на значение слова, то, вполне вероятно, он нагнулся к своим коленям или уткнул голову себе в грудь, пытаясь никого не обеспокоить.
Про генерала Чехов пишет чуть более подробно: «…старичок, сидевший впереди него, в первом ряду кресел, старательно вытирал свою лысину и шею перчаткой и бормотал что-то». И всё. Мало ли почему бормотал и вытирал лысину и шею старичок?
Мы точно знаем, что на сцене идет веселая и активная по сюжету оперетта; генерал сидит в первом ряду кресел — а значит, рядом рампа и жар от огней; судя по слову «перчаткой», генерал одет, как подобает для выхода в свет; генерал по возрасту уже старичок. Возможно ли, что ему было просто душно и он покрылся испариной? То есть вытирал пот, а не червяковский «чих»? Легко!
Но Червяков видит причиной поведения генерала себя.
Когда мы приписываем себе лишнее, относим на свой счет поступки других людей или события, которые в действительности от нас никак не зависят, мы совершаем ошибку персонализации. По сути, это переоценка своей роли и своего могущества, потому что зависит от нас далеко не так много, как нам порой кажется.
Генерал мог страдать от удушья и ругаться на себя за, например, чрезмерно сытный ужин перед спектаклем, однако Червяков персонализирует его жест.
Справедливости ради: это хороший пример того, что ошибки мышления иногда могут быть полезными. Ведь мы все-таки не знаем, забрызгал он генерала или нет, а потому персонализация помогла ему принять верное и вежливое решение: извиниться. На всякий случай.
(Я бы тоже извинилась.)
На этом всё бы и кончилось, но…
Ошибка телепатии
Напомню вкратце, что такое телепатия: мы думаем, что видим людей насквозь, хотя просто приписываем им свои мысли.
По-хорошему, диалог должен был исчерпаться на стадии двух фраз «Извините, я нечаянно. — Ничего, ничего». Но Червякову этого мало: его начинает «помучивать беспокойство», он уже не получает удовольствия от спектакля… Ему думается, что генерал слишком сильно рассержен и потому не хочет говорить с ним.
(Хотя генерал открытым текстом просит: «Дайте слушать!», — потому что ему интереснее посмотреть спектакль и хорошо провести вечер, чем объясняться с незнакомцем по пустякам.)
Но Червяков начинает читать мысли генерала: «Надо бы ему объяснить, что я вовсе не желал... что это закон природы, а то подумает, что я плюнуть хотел. Теперь не подумает, так после подумает!..» «Говорить не хочет! Сердится, значит...»
И, исходя из этих прочитанных мыслей, решает, что надо обязательно донести до генерала, как он сожалеет: «Нет, этого нельзя так оставить... Я ему объясню...»
Ошибка катастрофизации
Человек, склонный к катастрофизации, воспринимает любую мелочь и досадную неприятность как непреодолимое бедствие, катастрофу вселенского масштаба. Почти как в анекдоте: «Это неописуемо!» — сказала собака, глядя на баобаб.
Чехов не пишет об этом прямо, но из контекста становится ясно: тревожный Червяков нарисовал себе страшное будущее, потерю лица, крах репутации. Сам себе он представляется невежей, не умеющим держать себя «в публике». И добивает его невозможность показать, что он хороший, знает о приличиях и уважает старших по званию.
Что интересно, если посмотреть на него со стороны, то мы поймем, что он и в самом деле невежа. Не потому, что неаккуратно чихнул — чихают ведь «и мужики, и полицеймейстеры, и иногда даже и тайные советники».
А потому, что в своем болезненном стремлении объясниться он не видит, что переходит все реальные рамки этикета, отвлекает зрителей болтовней во время спектакля, становится издевательски навязчивым. Вот такая ирония: хочет быть вежливым до высшей степени невежливости.
Вот так ошибки мышления переворачивают всё вверх ногами. Мы видим не то, что должны. А что должны, то и в упор не замечаем.
#когнитивные искажения #тревожность #невроз #Чехов #смерть чиновника #психоанализ