Шестнадцать лет назад не стало моего папы. Мне тогда было семнадцать.
Семнадцать лет у меня был папа, и вот уже почти столько же его у меня нет. Странное, конечно, ощущение. Мне кажется, что те семнадцать лет с ним длились гораздо дольше, чем шестнадцать без него.
Я могла бы сегодня рассказать, как я по нему скучаю всё это время, как мне бы хотелось, чтобы он был рядом, но это и так каждому понятно.
Поэтому, просто расскажу о папе. И немного о том, как он из меня звезду растил.
Уж не знаю, мечтал ли когда-нибудь мой папа о сыне, а только мама родила ему сперва мою сестру, а через двенадцать лет - меня. И чтобы вы знали: у нас даже никакой семейной легенды нет о том, как папа рыдал под окнами роддома, когда ему сообщили, что у него вторая дочь.
Ну, дочь, ну, вторая, наверное, решил папа, и принялся растить меня звездой во всё небо. Как иначе объяснить папино воспитание, я просто не знаю.
Папа всегда говорил, что меня никто не может обижать. Что я, вообще-то, родилась не для того, чтобы терпеть тумаки от всяких сопливых мальчишек в детском саду. Про сопливых девчонок и говорить нечего - от них нельзя было терпеть даже косые взгляды.
Это вот пусть другие терпят, а папина Ксюха такое должна сразу пресекать, оставляя после себя выжженное поле боя и кучку поверженных обидчиков.
-Сильных боятся, а умных - уважают, - говорил папа.
И покупал мне вместо тамагочи очередную книгу толстую книгу Э. Фарджон или Д. Родари. А потом просил пересказывать прочитанное. В восемь лет я прочитала полное собрание сочинений А. К. Дойля, в одиннадцать принялась за Ремарка, в двенадцать - за М. Семёнову.
По всему дому у нас лежали книги, и других развлечений с таким папой у меня просто быть не могло. Нет, однажды он купил мне кассету с мультиками про Чипа и Дейла, но что из этого вышло, я уже рассказывала.
Кассета была куплена на рынке. Вместо Чипа и Дейла там оказалась лютая пopнyшка.
А потом выяснилось, что в моём классе был ещё один человек с таким же папой. Ленка говорит, что сперва меня боялась, а потом уважать начала. Так и дружим уже двадцать лет.
А ещё папа любил меня настолько, что даже не боялся маминого гнева. И однажды, под самый Новый Год принёс мне собаку.
И если вам кажется, что принести ребёнку собаку, даже если жена против, это так, мелочь и фигня, тогда что вы скажете на это?
В девяностые папа работал на заводе и там не платили зарплату. Ну, т.е. не на день-два задержали, а в октябре могли выплатить три копейки за январь, например. Тогда многим предприятиям предлагали брать продукцию под зарплату. В принципе, вариант был неплохой, если ты работал на мясокомбинате.
А мой папа работал на Химпроме.
Брать под зарплату соляную кислоту - так себе выход, сами понимаете. Да и мама не разрешала. Она надеялась, что настанут светлые времена и папе разом выплатят все деньги. Вот тогда мы и колбасу купим, и кислоту, и всё, что захотим.
И уж как там папа это провернул, я сказать не могу, а только однажды, вопреки всем маминым указаниям, он принёс мне новенький велосипед - синюю Каму.
Помню, что мама его даже домой пускать не хотела.
Эта синяя Кама стала моим счастьем и горем. Счастьем - потому что я хотела велосипед, ведь у всех был, а у меня - нет. Горем - потому что через пару месяц Каму украл сосед. И продал за копейки.
А зарплату, которую задерживали, так никогда и не выплатили.
И вот теперь мне почти тридцать три года и шестнадцать из них я живу без папы.
В памяти остался последний день, когда я видела его живым. Но ещё я помню и книги, и велосипед, и собаку. Вам покажется удивительным, но папа никогда не говорил, что любит меня. Ни слова про любовь.
А я всё-равно об этом знала!
Надеюсь, что и он знал, как я люблю его.
До сих пор не смирилась. До сих пор не верю. До сих пор не хватает.