– Дамы и господа! Рад приветствовать вас на ежегодном балу Самой Длинной ночи!
Музыка притихла, цветочные ароматы сменились прохладным ветерком с лёгким привкусом снега. Принц Эдрагорат взошёл на помост. Один, в простой белоснежной тоге, он стоял и слушал, как в огромном бальном зале стихают шепотки. Это был его любимый момент, момент, когда публика концентрирует всё своё внимание на нём, Эдрагорате.
Ряды шестигранных колонн бело-серого мрамора тянулись по правую и левую руку. Со сводов высоченного потолка свисали огромные золотые люстры, каждая размером с карету. Они сияли разноцветными огнями, а от одной люстры к другой тянулись длинные гирлянды цветов и бумажных фонариков. На блестящем паркете с равными промежутками стояли фонтаны в виде статуй богов. Принц задержал на них взгляд. Он гордился своим изобретением — специально проверил, до него такого на балу Самой Длинной ночи никто не делал. Пусть узрят, насколько их будущий император умён, он еле унял желание дать сигнал прямо сейчас, без этих глупых речей. Регламент лучше не нарушать. На балконах вдоль зала наверняка полно папиных людей, может даже этот мерзкий старикашка Рекар там.
Каждая колонна была украшена знамёнами приглашённых домов. Кого тут только не было. Шидарра, Ан-Таэси, Зирофт, Огдар, даже гости с южных берегов Зелёного моря и с северных промёрзших островов. Ну и, конечно же, все, кто хоть что-то значил в Новом Динте, все-все-все они были здесь, в просторном зале императорского дворца. И все они были готовы ловить каждое его слово, внимать ему, а в случае необходимости — исполнить любой приказ. Сладкие мурашки пробежали вдоль позвоночника. Принц выпрямился во весь свой рост, отставил в сторону правую ногу, а правую руку воздел над головой, словно призывая в свидетели богов.
– Я вижу, здесь собрался весь цвет Империи, – продолжил принц. – От Зелёного моря до Сельдяного, от гор на востоке до Великого Разлома на западе! Мы рады приветствовать вас всех и счастливы видеть, что даже гордые огдарцы не побрезговали нами.
По залу прокатился лёгкий смешок. Упрямая гордыня северных мореходов давно стала притчей во языцех. Принц широко улыбнулся и поднял руки.
— Этот год был непростым, – голос принца стал чуть ниже и глуше. – Выборы нового императора оставили множество тлеющих угольев вражды под пеплом, поэтому я призываю вас, именно вас, тех, от кого зависит будущее доменов и самой империи: давайте сложим эти уголья в совместный очаг, чтобы не сжечь общий дом! Боги смотрят на нас!
С этими словами принца ледяные статуи раскололись, а вместо них появились разноцветные фонтаны. Каждый фонтан сохранял форму статуи и в каждом был свой сорт вина. Белое, розовое, красное, зелёное и даже аметистовое, чудесные струи взметнулись вверх, заполнив воздух прекрасным ароматом.
– Празднуйте, союзники и подданные! Друзья, да будет следующий год прекрасным! – провозгласил принц.
Толпа ответила радостными криками. Как они любят меня, подумал принц. Как любят.
Он поднял тяжёлую золотую чашу в виде драконьей головы и отпил из неё. Зал взорвался аплодисментами. Каждый гость вскинул в ответном жесте свой бокал, осушил, а после разбил об пол. Оркестр грянул вальс, ароматы свежих фруктов и цветов усилились. Бал Самой Длинной ночи начался.
Принц ещё немного постоял, наблюдая, как у фонтанов с вином начинается оживление. Самые скромные молодые люди пока что жались к огромным шестигранным колоннам с флагами провинций и городов на каждой грани. Каждый приезжий старался быть ближе к своему знамени. Эдрагорат усмехнулся. Это ненадолго, уж он-то знает толк в увеселениях, тут ему никто в империи не ровня. Ага! Вон даже воспитанницы Синего дома двинулись к фонтану.
— Ваше высочество, — шепнул на ухо, поднявшийся на помост слуга. — Вас ожидают в ложе.
Принц поднял глаза. Человек в серебряной маске на одном из балконов, тянувшихся вдоль стен зала, изящно поклонился ему. Эдрагорат выскользнул из зала сквозь одну из боковых дверей и поднялся на нужный балкон. Там, за маленьким круглым столиком, положив ногу на ногу сидел человек в персиковом камзоле. Левой рукой он держал бокал на длинной ножке. В бокале поблёскивало королевское аметистовое.
— Ваше высочество, — сказал он негромко. — Мои люди готовы и ждут. Путь до апартаментов свободен. Надо начинать.
Эдрагорат сглотнул. Он так долго ждал этого вечера, и всё равно не мог поверить, что вот-вот оно произойдёт. По-настоящему, не как в театре теней. А если не получится? А если отец отреагирует не так, как ему сказали? Страх заполз в низ живота и свернулся там сладким скользким ужом. В конце концов, похищение наследника совсем не шутки. Принц взял со столика второй бокал, наполнил, осушил одним глотком. Румянец заиграл на щеках. Нельзя отступать! Что о нём подумают, если он сейчас сбежит! Его же никто уважать не будет!
— Пошли, — хрипло сказал он.
Серебряная маска напротив утвердительно качнулась.
***
Они быстро шли по коридорам дворца. Пятеро в чёрных полумасках и он, принц Эдрагорат. Приглушённая музыка, доносившаяся из Большого зала, давно затихла за спиной. Группа постепенно увеличивалась: из боковых коридоров и комнат к ней присоединялись фигуры в тёмной одежде. В тусклом приглушённом свете взблескивали лезвия.
— Он здесь.
Они остановились перед высокими резными дверями. У стен лежали стражники. Принц вздрогнул. Спят? Мертвы? Не важно!
Эдрагорат толкнул створки. В передней были только две пожилые женщины с символами Тамиарии Милосердной. Их глаза расширились от удивления при виде принца, пальцы замерли на середине охранных жестов, а губы не завершили обережных молитв. Справа и слева от принца щёлкнули маленькие арбалеты, и женщины осели на пол.
За следующими дверями приёмная. Просторная комната, тонущая в полумраке. Большой круглый стол, напольные вазы белеют фарфором так, что кажется, это обнажённые женщины замерли у стен. Слева чернеет зев камина, справа — двери в спальню. Туда! Принц направился вперёд. Очередные двери распахнулись от одного прикосновения. Большая кровать с балдахином и опущенными занавесями. Он там, должен быть там!
Эдрагорат выхватил кинжал, подошёл к кровати и рванули занавесь влево.
Вспышка!
Принц отшатнулся. Попытался прикрыть глаза рукой, но левую кисть уже схватили, и правую тоже. Сильный удар расплескал в животе ведро кипящего свинца и вышиб из лёгких воздух. Второй удар отозвался большим колоколом в голове. Сиротливо звякнул на полу клинок.
Когда перед глазами перестали плавать серые пятна Эдрагорат заморгал. Он сидел на стуле в приёмной. Почему-то несвязанный. Перед ним стоял давешний человек в персиковом камзоле.
— Ваше высочество, вы арестованы. Вы обвиняетесь в государственной измене и покушении на убийство принца Фарпалотикса, законного наследника престола, — отчеканил персиковый камзол и снял маску. Из-под густых нахмуренных бровей на принца смотрели ореховые глаза, пустые словно выеденные скорлупки.
— Этот сопляк младше меня на пятнадцать лет! Это я — законный наследник, вы же сами мне это твердили! Барон, что это за спектакль вообще? Мы же договори… — принц не смог договорить, потому что кулак одного из безмолвных бойцов вновь привёл в движении ведро со свинцом.
— Я, барон ал-Дирст, не веду и никогда не вёл никаких переговоров с мятежниками и заговорщиками! Я верный слуга императора! — провозгласил персиковый камзол. Он вдруг щёлкнул каблуками и встал по стойке смирно.
Из коридора в комнату вошёл невысокий сутулый человек в простом жемчужном камзоле. Трость в его руках звонко цокала по паркету. Человек был стар и лыс, его некогда орлиный нос теперь висел над губой как хобот стегодона. Не глядя на перхающего принца, он зашёл в спальню и почти сразу вышел.
— Что ж, бывший принц, Эдрагорат, — проскрипел старик, — полагаю, в этот раз вы легко не отделаетесь. Одно дело ваши любимые пьянки-гулянки, недостойные императорской фамилии, а совсем другое — убийство родного несовершеннолетнего брата, да к тому же наследника престола. Думаю, в этот раз вам светит плаха.
— Что? Убийство? — заморгал глазами принц. — Но… Но… Но я его даже не видел! Только вошёл в спальню — и всё! Клянусь, больше ничего не было! Господин Рекар, вы же меня знаете, вы всё про всех знаете! Я бы не смог! Я только…
— А это тогда что?! — рявкнул старичок так, что слегка присели даже молчаливые бойцы у стен. Он бросил на колени принца окровавленный кинжал.
Эдрагорат повернул голову. На кровати в спальне грудились окровавленные простыни. Из-под них торчала маленькая ступня.
— В камеру! — бросил старик. — А я пойду разбужу его императорское величество.
***
Небо похмельно хмурилось в серо-зелёное зеркало залива. Далеко внизу мелкие волны облизывали подножье горы, слабый ветерок легко теребил серебристые листья ив. Каменные гаргульи, оседлавшие парапет, печально смотрели на красные крыши Нового Динта.
Невысокий, плотный, с покатым лбом и мощной грудью человек поднялся из-за стола и подошёл к краю террасы. Постоял спиной к собеседнику, оставшемуся за изящным чугунным столиком. Погладил длинные седые усы.
— Рекар, вы оправдываетесь как маленькая девочка. Что значит “не входило в планы”? Вы капитан тайной стражи или кто?
— Ваше императорское величество, — старик за столиком склонил голову. — Я принимаю вину на себя и готов понести наказание. Мне следовало подобрать другого провокатора, не такого мягкого как барон ал-Дирст, но из людей герцога Шеннезского завербовать удалось только его. Операция пошла не по плану исключительно по его вине, но в целом всё неплохо, и…
— Неплохо? Неплохо?! — взорвался император. Мелкие птахи сорвались с ветвей, заполошно крича. — Да это катастрофа! Наследник убит! Мой сын! И кем? Эдрагоратом! Теперь я должен казнить его, и оппозиция, все эти герцоги Шеннезские и прочие скользкие мрази, строят сочувствующие мины, а сами требуют голову Эдрагората, потому что по закону император обязан иметь наследника. А если таковых нет, то, значит, властитель неугоден богам. Видите, куда ручей течёт?! Они уже прощупывают почву в храмах, ищут, кто из теургов готов объявить мне божественную опалу!
— Ваше императорское величество, в целом операция принесла результат. Не получится усилить наши позиции, но как ни крути, барон ал-Дирст, допустивший смерть младшего принца, человек герцога. Да, мы не можем заставить его говорить то, что нужно нам. Герцог вступится за своего сторонника и потребует публичного допроса с Божественной волей. Но мы можем сместить акценты, обвинить барона в организации заговора, поднять шумиху. Так кровь Фарпалотикса падёт на оппозицию, и теурги не станут на их сторону.
Император прошёлся вдоль парапета от одной гаргульи до другой.
— В этом есть смысл. Но что делать с Эдрагоратом? Сторонники герцога баламутят город, народ потребует казни. Это мы, конечно, решим. Устроим пышные похороны, выкатим вино, устроим регату, но это никак не решает основную проблему… Ох, послало небо сыночка. Кто ему вообще нож дал?! Зачем?!
— Не волнуйтесь, ваше императорское величество, у меня есть предложение.
— И какое же?
— Мы устроим принцу Эдрагорату побег. Принца тихо выведут мои люди и спрячут в каком-нибудь отдалённом замке. С одной стороны так мы подтвердим его вину, а значит, над бароном ал-Дирстом и его патроном, герцогом Шеннезским, сгустится больше туч. А с другой, никакой казни не будет.
— И никто не помешает лет через десять вновь объявиться раскаявшемуся блудному сыну, — подхватил засиявший император. — Неплохо, Рекар, совсем неплохо!