На закате дня до меня дошли слухи о прибытии моего младшего брата Басиля в город. Эта новость обрадовала меня настолько, что я сразу же бросился его разыскивать. На моё счастье, он уже подходил к стенам дворца Мабруре, так что наша встреча не отложилась до наступления рассвета. Слуги хозяина уложили Басиля в соседнюю комнату, а моя душа наполнилась забытой любовью и теплотой семейных уз. «Братик, мой славный братик здесь. Я покажу ему всё самое красивое и прекрасное, что есть в этом городе», - подумал и тут же уснул.
Всю неделю мы занимались интересными делами: скакали на лошадях, гуляли, устраивали пиры, танцевали, вспоминали детство и родителей. Беззаботно проводили время. Но однажды Мабруре созвал нас в зал советов и попросил отправиться в поход, передать некоторые послания и подарки правителю соседней общины. Ни у кого не было желания вдаваться в подробности их дипломатических отношений, так что мы просто согласились и стали собираться.
В комнате я подошел к окну, посмотрел вдаль, в пустыню, и улыбнулся. Странные чувства охватили меня, но радость оказалась сильнее.
На рассвете я и Басиль уложили вещи на верблюдов, взяли с собой пару мужей, на случай непредвиденных обстоятельств. Помимо них с нами был проводник, хорошо знавший дорогу, и умевший ориентироваться по звездам лучшего моего. Таким составом мы отправились в путь.
Три дня наш отряд странствовал и не знал тревоги, покуда нам не понадобилось пополнить запасы водой и продовольствием. Проводник с сомнением смотрел, то на восток, то на запад.
- Ты не знаешь куда идти? – поинтересовался я.
- Знаю. – утвердительно ответил он, - Но мне следует спросить вас, чтобы принять решение. На западе есть община, богатая и процветающая, она одарит всеми благами и снарядит сполна. Но наш путь пролегает на восток, поэтому придется пожертвовать парочкой лишних дней. Если же вы откажитесь от такой затеи, то вдоль нашей дороги на восток находится другое поселение. Скромное, но воды и еды достаточно.
- Конечно, мы пойдем на восток. О чем речь? – возмутился Басиль.
- В том, дорогие мои друзья, что город тот таинственный и мрачный, и каждый, кто заходит в него, становится другим и никогда прежним – ответил проводник.
Никто, собственно, не придал значения этим словам. Легенд в пустыне слагают немало, а истины в них – лишь крупица. Незачем было добавлять дни к походу, в месте, где солнце становится злейшим врагом.
Войдя в город, всё казалось мне обыденным: жилища, люди, их нравы и повседневная жизнь. Нас радушно приняли, накормили, поведали некоторые местные предания, уложили спать.
Чуть показались первые лучи солнца, как вдруг меня пробудило странное пение десятков голосов. Оно было нежное, красивое и столь печальное, что мне стало грустно. Одевшись, я вышел из хижины и увидел, как к окраине городе идёт народ, облачившись в белоснежное одеяние.
Недолго думая, проследовал за ними. Их путь кончался у гробниц, где покоились сотни людей. Я понял это, глядя на каменные стены, исписанные бесчисленными именами умерших.
После окончания церемонии, ко мне подошел глава общины. Он заметил меня ещё в самом начале, когда только последовал за ними.
- Можно ли поинтересоваться, - начал я осторожно, - что за церемонию вы проводили? Она отличается от традиционных похорон, принятых в народах пустыни.
- Да. Уже третий год в первый день весны, мы поминаем «страдающих». Было время, когда в этих краях наступили смутные времена. Народ жил в бедности, без воды и еды, торговать было нечем. Изнеможение и голод разладили людей - каждый стремился позаботиться лишь о себе. Они утратили веру, перестали любить и надеяться. Их поразила самая страшная болезнь.
- Что это за болезнь?
- Отчаяние.
Я узнал, что в общине разошлись слухи о наличии еды у тех, кто имел детей. После чего вспыхнуло пламя, разорялись и сжигались дома. Некогда дружный народ обезумел и унес жизни сотни «страдающих» душ. А те, кто сумел сохранить человечность, воспряли духом и покинули общину до кровавых событий, чтобы найти поддержку в соседних государствах. На их зов откликнулись несколько процветающих поселений, которые наладили поставку воды, одолжили деньги на восстановление торговли. Постепенно жизнь начала налаживаться, но община до сих пор несет бремя потерянных судеб.
С тоской, в последний раз, проводил взглядом опустошенные дома, в которых всё ещё слышался голос обреченных. Поблагодарив правителя, мы отправились в путь.
Долгое время все молчали. Каждый был погружен в свои мысли. Так мы добрались до границ поселения, за которым находился нужный нам город. Когда казалось, что мы уже достигли цели, выяснилось, что Басиль оставил во дворце Мабрубе необходимые бумаги, которые позволили бы нам войти в город. Стража не пропустила нас, оставив у подножья ворот. Как мы злились на Басиля! Я кричал на него, кидал ругательства на всех изученных мною языках. Проводник сказал, что есть иной путь, лежащий через ущелье, но на него потребуется еще дополнительных четыре дня. У нас не осталось выбора, потому что идти назад было бы совсем глупо.
Буквально за день мы добрались до ущелья. Оно оказалось довольно узким, но глубоким, куда практически не проникал дневной свет. К вечеру мы разбили лагерь, разожгли костёр. На этот раз никто не делился забавными историями, не размышлял на философские темы, не шутил и не веселился. Только злились. Злились на брата, на поход и Мабруре за то, что отправил нас. Изнеможенные мы шли три дня. Каждое слово было наполнено раздражением.
Темнота сгущалась, так что было все сложнее понять какое сейчас время суток. Но постепенно глаза привыкали, помогая ориентироваться в пространстве.
Гнев бушевал во мне, казалось, просачивался шипами сквозь кожу. С каждым шагом становилось лишь хуже. Усталость утяжеляла тело. Мне совершенно не хотелось есть, я не мог спать. Зубы сжимались, чтобы вытерпеть это напряжение. Мы чаще стали ругаться, просто спорили о чем-то всё время.
На четвертый день пути мы вышли из ущелья и нас ослепил свет солнечных лучей. Мы щурились, останавливались из-за невозможности раскрыть глаза. В этот раз я услышал от проводника ругательства на языке, который не был мне знаком.
Слезы стекали у каждого из нас так, будто мы облили лицо водой. Несколько часов потребовалось, чтобы прийти в норму. После чего перед нами предстал прекрасный белокаменный город, больше сходивший на восьмое чудо света. Эта и была конечная точка нашего похода.
Войдя в это удивительное место, меня сразу поразила энергия людей, проживавших там. Все они смеялись, помогали друг другу. Единство и благородство отзывались в каждом из них.
Правитель встретил нас с улыбкой и радушным приёмом. Принял переданные ему подарки с искренней благодарностью. Устроил торжество в честь нашего прибытия, где было множество изысканных блюд, несколько сортов вина, чарующая музыка и танцы. Красивые девушки были облачены в платья без особых излишеств и украшений, при этом более очаровательных нарядов я не видел никогда. Мужчины ходили без оружия, не пили больше, чем два бокала вина. Каждый слушал другого, все трудились во благо процветания государства.
По окончанию празднества, нас отвели в покои. Я был поражен их истинному богатству. Это ни драгоценные камни, ни золото, ни иные сокровища – то был труд, эстетика и любовь, находящаяся в каждом предмете, мебели изготовленными руками местных мастеров.
Не спалось. Я смотрел в окно, ничто не могло погасить моё желание насладиться и запечатлеть в памяти это чудесное место. Мои чувства переменились. Тепло, которое сегодня согрело мою душу, напомнило мне о семейности, общем благе, доброте и умению радоваться жизни просто потому, что она есть. Мне стало легко. А ведь я и не замечал, что был во мраке. Как глаз человеческий привыкает ко тьме, так и сознание подчиняется злости, всё более погружаясь в негативные эмоции. И как дневной свет после ущелья казался нам чуждым, так и доброта перестает быть нормальной для того, кто привык оскаливать зубы.
Много лет прошло с тех пор, когда я попрощался с семьей. И вот мой брат рядом. Но что я делаю? Все эти дни лишь корил его за забытые бумаги, о которых мы спорили лишь мгновение. А что, если он захочется остаться здесь, и мне придется вернуться без него? Неужели последними воспоминаниями будут те, в которых я бранил Басиля и смотрел, как на чужого?
Вновь слёзы потекли по щекам. Чувство потерянного времени, совершенной ошибки вылились в раскаяние. Я бросился к нему в комнату, обнял и просил о прощении. Басиль простил меня, сказал, что я перебрал вина и отправил меня спать. Обретя спокойствие, мне удалось уснуть.
Еще три дня мы находились в Белом городе. Каждый день был наполнен общением с прекрасными людьми, весельем, добротой и познанием чего-то нового. Моя улыбка не сходила до самого возвращения во дворец Мабруре. Ведь со мной был мой брат, друзья и перемены, постигшие мою душу. Слова проводника оказались верны – я уже не тот, что прежде. Теперь знаю, что негативные эмоции такие, как злость и отчаяние затмевают разум. А вот истинная сила заключается в умении раскрывать в себе свет, добро, уважение к окружающим, благородство и любовь. Вкладываться в единое целое, верить и опираться друг на друга. Быть благодарным к людям и ценить каждый день своей единственной жизни.