В этот весенний день, районная администрация проводила «благотворительную» акцию. Время было предвыборное, не использовать свой административный ресурс главному кандидату, было бы непростительно. В Реутов, в Центральный госпиталь Внутренних Войск прибыла целая делегация, кортеж. Привезли раненым бойцам «подарки». Освещать это «историческое» событие, прихватили журналистов... Мы так и ввалились пестрой праздничной толпой в фойе центрального корпуса. Однако, после бесед с ранеными, после всего, что довелось увидеть и услышать в госпитале, тема выборов, как-то сама собой отпала ...
Капитан
В палату меня привели те, с кем успела поговорить. По единодушному мнению солдат, если уж и писать здесь, в госпитале, о ком-то, то комбат, должен быть первым. Я – «за», только вот удастся ли поговорить, с человеком? Диагноз его - огнестрельное пулевое ранение груди слева я видела сама... Идем в палату. Фантастика! Кровать пуста, – капитан вышел...
Но капитан не один. У меня на руках целый список фамилий солдат и офицеров, с которыми я надеюсь поговорить. Иду к ним. Благо, палата № 213 хирургического отделения госпиталя находится здесь же, за углом. В палате, как обычно, больных намного больше, чем кроватей. К тем, кто обитает здесь, пришли друзья. Разговор начинаю с крайнего, с того, что сидит ближе к двери. Этого смуглого парня я заприметила еще в фойе...
Сергей
Лидер по натуре. Красивое, выразительное лицо. Хорошая физическая форма. Обостренное чувство собственного достоинства. Все это я определила визуально, немного понаблюдав за Сергеем. Остальное он рассказал сам. Призывался из Самарской области, 17 декабря 98 года. Мысль «откосить» не приходила Сергею ни тогда, в декабре 98-го, ни спустя десять месяцев, когда в составе 21-й оперативной, отправлялись они в Чечню. Старший мужчина в семье. Дома - непререкаемый авторитет, для матери и младшего брата.
И даже сегодня, испытывая постоянно боль физическую, будучи сам в беспомощном состоянии, парень продолжает оставаться лидером. Держится с достоинством, даже покрикивает на товарищей... С молодыми говорит сурово и снисходительно...
- Да я ведь сам хотел служить! Именно в спецназе, и сам все сделал, чтобы пойти в армию, - говорит Сергей.
- Жалеете теперь?
- Нет!
Там, в Чечне в этой бестолковой и жестокой войне Сергей участвовал в боевых действиях на стороне законной власти... И последний свой бой вспоминать не хочет. Здесь, в теплой палате с чистыми простынями многое видится уже по-другому. Теперь можно долго рассуждать, выстраивая логические конструкции как было, или как должно было быть там, на Старых Промыслах...
Они уже закончили «зачистку» частного сектора, вышли на окраину микрорайона. За пустырем, на расстоянии, порядка 150 метров зияли пустыми глазницами пятиэтажки. Чуть в стороне, подальше, вдоль дороги - разрушенный 9-ти этажный дом... Ни разведки, ни артподготовки…. Наступать в этих условиях, казалось, безумием. Да и «чехи» ждали их. Пустырь был пристрелян вдоль и поперек, огневые точки бандитов укрыты в развалинах домов. Снайперы контролируют зону вдоль и поперек, корректируют огонь минометов…Шансов пересечь пустырь, не было никаких, но... был приказ. И они пошли...
Сергей замолкает. Притихшая палата прислушивается к нашему разговору.
А страна жила своею обычной жизнью. Российские СМИ, словно с цепи сорвались, захлебывались «свободой»... Порой складывалось впечатление, что все российские СМИ воюют на стороне боевиков. Иначе трудно было объяснить то, что происходило... Нет, было одно объяснение – деньги. По НТВ в эти дни постоянно твердили, что бригада попала в засаду, что вся 21-я, практически, уничтожена боевиками, ... В доказательство этой версии, самая «объективная» газета, существовавшая, правда, тогда на деньги Сороса, опубликовала на всю первую полосу страшный снимок: у стоящих на земле носилок, присел, закрыв руками лицо, солдат. Плачет. А из-под брезента, нам видна рука его убитого товарища. Подпись под фотографией говорит о страшных потерях 21-й, и о том, что командование эти потери скрывает.
Потери и в самом деле в этом предновогоднем бою были, только вот предъявленный снимок к бригаде отношения не имел. Об этом говорила эмблема на рукаве убитого паренька. Семь лет спустя я узнаю новые подробности произошедшего, но тогда, в госпитале я лишь слушала и записывала рассказы участников событий. Кто и почему приказал спецназу идти в эту ловушку?
На пустыре, не было ни единого укрытия. Только пожухлая, прошлогодняя трава, да рытвины от взрывов после боев, шедших здесь за несколько лет до описываемых событий. Кстати, там же, в госпитале, вышедшие из того боя раненые, сообщили мне любопытный факт. Оказывается СОБР, которому накануне была поставлена та же задача, идти отказался... Я ни в коей мере не хочу в чем-то упрекнуть командира этого СОБРа. Боже упаси! Риск и жертвы, если они неизбежны, должны быть оправданы, если такое возможно. И там, очевидно, взвесив все «за» и «против», Командир выполнять приказ не стал.… Если бы матери тех бойцов СОБРа знали, кому они обязаны возвращением сыновей...
Но приказ был... и совсем другие бойцы, силами трех батальонов, при поддержке нескольких единиц бронетехники пошли в наступление... Повторю: мало того, что местность была открытая, пристрелянная до последнего закоулочка, ни разведки, ни артподготовки не проводилось. Так, по крайней мере, утверждали все, встреченные мною тогда в госпитале бойцы. Чтобы предсказать результат не надо даже никаких академий заканчивать.
На той войне все вообще было как-то, вопреки здравому смыслу. Например, в это наступление вместе с софринцами шли какие-то странные «ополченцы». И здесь мне придется сделать некоторое уточнение, напомнив, что излагаю я, исключительно то, что слышала от солдат. Я ничего не выдумываю сама. Так вот, по словам многих солдат, практически всех, с кем мне довелось тогда разговаривать, «ополченцы», даже если они идут с тобой в наступление, далеко не всегда «братья по оружию»... Например, в том, декабрьском бою, засевшие в развалинах бандиты, не открывали огонь до тех пор, пока «ополченцы» ни дошли до многоэтажек. По словам тех же солдат, бандиты даже подождали, пока вновь прибывшие, заняли огневые позиции в развалинах, и только тогда открыли огонь... Да, вы правильно догадались... по «своим», то есть по НАШИМ... Это не я придумала. Так думают практически все, с кем мне довелось разговаривать той невеселой весной 2000-го.
Здесь не должно быть иллюзий. Когда все три группы наступающих спецназовцев оказались на одной полосе, на открытом пространстве, по ним открыли огонь. Со стороны 9-этажки долбили гранатометы и минометы, с нескольких точек работали пулеметчики и снайперы... Сергея, достал снайпер. Наверное, принял за командира. Пуля угодила бедро.
Ранение тяжелое. Потребуется еще не одна операция. Первую сделали еще в полевом госпитале, куда Сергея доставили на «вертушке». А уже 19-го января 2000-го года бортом на Чкаловскую, прибыл Сергей в Москву. В Центральный военный госпиталь ВВ. Здесь ему предоставили возможность позвонить маме. Сергей упокоил материнское сердце вестью о том, что жив, и теперь уже обязательно вернется...
Андрей
Вообще-то Андрей – студент 1-го курса юридического колледжа, и по-хорошему, призывать его не должны были до окончания учебы, но... времена, когда государство заботилось об интеллектуальном и профессиональном уровне своих граждан, канули в лету. Новому государству нужны солдаты, чтобы вести войну... Долгую, бессмысленную, порой абсурдную. Андрей был призван на срочную службу из далекого Нижневартовска. Теперь он - один из обитателей палаты № 213. Его судьба еще более трагична. Роту Андрея «накрыли» огнем свои же зенитки... И на этом моменте надо остановиться особо. Это еще одна странность чеченской войны.
Разве что при отступлении в 1941-м можно было объяснить и простить царившую в армии неразбериху. Но Красная Армия мало похожа на нынешнюю российскую. Даже притом, что все, чем владеет сегодня Росийская Армия, было разработано и произведено еще в Советском Союзе... Когда на войне нет четкого, грамотного руководства, когда НЕТ связи между подразделениями, командованием, штабом, когда не отработано взаимодействие родов войск, а начальников распирают ведомственные амбиции, неизбежны не боевые потери. Что такое эти «не боевые потери»? А это как раз и есть те самые мальчики, которых вы, граждане так долго растили, чтобы жизнь ваша продолжалась. Но, когда на войне творится бардак, эти не боевые потери неизбежны. Андрею еще повезло, ведь в его роте были тогда не только раненые. Виноватых нет.
Сергей
Родился и вырос в Нижегородской области, служит в 21-й. Ранен – в Заводском районе Грозного. Роту бандиты обстреляли из подствольного гранатомета... Один из осколков «догнал» Сергея.
Юрий
Совсем молодой солдатик даже застеснялся, когда я стала расспрашивать его о том, откуда он, знают ли о ранении дома, как он получил это ранение...
– Да я не из 21-й, – сказал Юра, краснея, – я из 22-й оперативной. А призывался из Кировской области. Мы тоже прошли через эту мясорубку. Уверен, – потери можно было свести к минимуму, если бы командование отвечало за свои действия. Если бы воевали профессионалы, а руководили не дилетанты... После боя на Старых Промыслах из трехсот человек призыва 2\8 22-й Оперативной бригады особого назначения, реально в живых осталось меньше сотни. Вот и Юру «выцепил» снайпер. С этим дело у «чехов» обстояло нормально. Работают. За бабки. Стараются. Отчитываются солдатскими головами...
На соседней с Юрой кровати солдатик явно не русской наружности. Он калмык, и имя у него для русского уха сложное – Асылбек
Асылбек
Асылбек удивлен моим интересом к нему. Ему почему-то кажется, что меня интересуют только русские. А он вот – калмык. Я же воспитана в Советском Союзе и привыкла к мысли, что русский народ это мы все, и не только русские. Все, кто живет в России. Потому что нет в природе такого понятия как «российский» народ. На западе это уяснили давно, а вот свои политики как-то стесняются называть себя русскими. До абсурда доходит - стоит перед тобой махровый, рафинированный, чистых кровей армянин, а по паспорту - Иванов Николай Петрович, русский. Не знаю, какой дурак это придумал? С какой радости я должна стыдиться своей национальности? Мне и за Армению обидно. И за всех этих нерусских русских. Ведь испокон веков за рубежами России всех этих миллионеров и миллиардеров, – евреев, грузин, армян, чеченцев, и прочих, зовут русскими. Новыми, но все-таки русскими. Не россиянами, а именно русскими. Раньше я могла бы сказать этому калмыцкому пареньку, что мы - граждане одной страны, что все мы наши, советские, а теперь? Как называется это наше родство сегодня? Россияне? Бред, нет такой нации. Страна у нас по-прежнему одна, и воюем мы на одной стороне, и горько мне за этого калмыкского мальчика так же, как за наших – русских мальчишек. Но Асылбек смущен. Потом, немного отойдя, он рассказывает, как узнала о ранении его мама, как плакала она...
И слезы матери этого калмыцкого мальчика были ничуть не менее горьки, чем слезы матери русского солдата. Впрочем, разговорить ребят удавалось не сразу. Только постепенно, втягиваясь в разговор, они начинали отвечать на вопросы, сами того не замечая, рассказывали о своих друзьях, об их удивительных судьбах, и даже о чудесах, случавшихся там, на войне.
Представьте, что и там, в этом рукотворном чеченском аду, среди грязи и крови, среди смерти и безысходности, пусть изредка, но чудеса все-таки, случаются... И заставляют верить в них. Вот одна такая история.
Рождественское чудо
После тяжелейших, кровопролитных боев в Старопромысловском районе, известие о гибели прапорщика разведроты Андрея Ч. пришло в часть, в самый канун Нового 2000-го года. В аккурат, 31-го декабря! Списки, погибших солдат и офицеров, были длинными, а предпраздничный рабочий день в бригаде коротким. В штабе решили: оттянуть страшное сообщение на более позднее время, чтобы не омрачать праздник семьям... Между тем, праздники затянулись. После Нового года последовали рождественские каникулы, а в самый канун Рождества, «воскресший» Андрей сам сбросил сообщение на пейджер своего друга прапорщика М:
– Жив, здоров. Передай жене, что люблю! Андрей.
И кто теперь возьмется утверждать, что чудес не бывает, тем более, под Рождество? Впрочем, случай этот все-таки единичен, но, сколько их было - погибших, том, предновогоднем списке?
Добро пожаловать в ад!
– Софринцы, добро пожаловать в ад! – такие надписи на стенах домов в городе Грозном бойцы 21-й оперативной бригады видели не раз. Офицеры привыкли к подобным выходкам бандитов. Необстрелянным новичкам это давит на психику. Не одну горячую точку прошла бригада. Боевой опыт подразделения был и победоносным, и горьким, и то, что произошло в Старопромысловской, солдаты описывали по-разному. Одни говорили, что жертв могло быть намного меньше, другие оценивали ситуацию по конечному результату, не измеряя цену победы человеческими жизнями. Но все в один голос заявляли: если бы с ними был комбриг, многие из погибших остались бы жить...
Знаете, в какие смертельные игры играли с нашими пацанами амнистированные «друзья»? Подстрелит снайпер бойца-первогодка, но так, чтоб не насмерть, чтоб стонал он, звал на помощь. Чаще бьют в пах, в голову, под бронежилет, а потом, затаившись до времени, ждут, когда, один за другим, начнут ползти к раненому товарищи. Чтобы оказать помощь, чтобы попытаться вытащить из-под огня... А снайпер уже тут как тут. Снимает следующего бойца, и снова ждет. Это называлось у них «ловить на живца». Так было и с прапорщиком медицинской службы Сашей Филипповым.
Медбрат - это больше чем брат
Увидев, что ранен «Большой» из четвертой роты (мне так и не удалось узнать имя), медбрат Саша Филиппов просто не смог отсидеться в укрытии... Его прямая задача - спасать! Он понимал, как рискует, когда под огнем, пополз к раненому сослуживцу... И Саша дополз! И перевязал Большого, и вколол обезболивающее... Казалось, что теперь они уже выберутся из этой передряги. И будут жить! Совсем небольшой Саша взвалил на себя раненого и уже начал ползти... Но какой-то подонок, мразь, на той стороне наблюдал все это в оптический прицел. И только потом, насладившись своей властью, нажал спусковой крючок...
Сашина фотография висит теперь в санчасти 21-й бригады. Военные медики и сослуживцы помнят его. А кто был тот, другой, «который стрелял»? Кто он это человекообразное существо, упивавшееся самим процессом убийства? Араб? Негр? Или наш, одуревший от вседозволенности, «брат», отрабатывающий свои 30 серебряников?
А может быть, это как раз и была та самая «строптивая» барышня, с которой не повезло встретиться кавалеру Ордена «Мужество», полковнику Буданову? Ведь не просто так она фотографировалась во дворе своего дома со снайперской винтовкой в руках! Не просто так с ненавистью плевала в лицо командиру танкового полка, обещая достать и уничтожить его только что родившуюся дочку… И, да, кстати, вы уже знаете, что никакого изнасилования НЕ БЫЛО. Об этом либеральные СМИ, почему-то обычно забывали сказать, хотя сей факт был установлен даже тем, неправым следствием ОДНОЗНАЧНО, и, практически сразу. Как, обычно умалчивали о причине, по которой Полковник Буданов поехал разбираться со своими врагами. Это сделал бы любой нормальный командир, если бы у него практически каждый день вражеский снайпер выбивал, уничтожал его людей. День, два, десять... Офицеры, солдаты, молодые и совсем юные мужчины. Чьи-то мужья. Чьи-то сыновья. Разве вообще можно было не сделать то, что сделал полковник? И еще. Маленькая, почти забытая деталь: как, при таком громком, показательном процессе могли пропадать из дела какие-то вещдоки? Как всегда, молча. Правда, в газетах писали, что судья, выносивший приговор Полковнику Буданову, сам потом подсел за взятки. Но процесс прошел тихо. Без его лица через решетку во весь экран... А ведь на таких людях, как Юрий Буданов держится Армия. Они хорошо отличают белое от черного.
И, ведь чего только не натерпелись с развалом Союза жители приграничных русских сел! Об этом говорили многие ребята. То, что они видели там, в Чечне, не укладывается в наше представление о человеке... В самом деле, зачем чему-то учиться, прилагать усилия, напрягать мозги, чтобы «кучеряво» жить, чтобы дать детям образование, если можно поиметь все, и сразу... За счет безответных своих, добрых соседей? Стоит только взять в руки оружие и придумать миф о каком-то особом своем менталитете.
Вседозволенность и безнаказанность - вот причина этой бессмысленной войны... Вернее, одна из причин... Ведь даже вооружены бандиты были, зачастую, лучше нашего спецназа! Об этом говорили многие. Анти снайперские винтовки, например, с пулями калибра 12,7, по словам наших ребят, у боевиков появились раньше, чем у «федералов». Спросите, как? Молча, как всегда.
Пули такой винтовки пробивают бронежилет, и долго «мечутся» в человеке, рикошетя от поверхности изнутри, постепенно теряя скорость, разрывая все, что попадается на пути. Как вы думаете, легко ли воевать, зная, что снабжение противника по всем статьям, отлажено гораздо лучше, чем в войсках конституционной власти? И, что источники такого снабжения, те же...
И все-таки, даже в этих условиях, здесь в госпитале, несмотря на боль и увечья ребята продолжают шутить, подтрунивать друг над другом, стоят планы на будущее...
Неисповедимы пути солдатские...
Вот - трое друзей: старший сержант Денис, рядовой Максим и гранатометчик Матвей встретились в Центральном госпитале ВВ в Реутове случайно. А ведь сдружились они давно, - сразу после призыва, проходили вместе «Курс молодого бойца» в учебке 4-го батальона 21 бригады. Потом разлетелись, служили и воевали порознь. Да и воевали в разных местах. Сержант получил ранение при освобождении от боевиков Заводского района Грозного. Гранатометчик Матвей был ранен в Старопромысловском районе, в том страшном бою 29-го декабря 1999 года,. А Матвей получил ранение на блокпосту в Урус-Мартане 1-го января 2 000 -го года.
И еще одну удивительную историю услышала я в госпитале.
Денис
Все время нашего долгого разговора с ребятами где-то рядом все время находился молодой человек со странным шрамом на лице в области височной кости. Раненый изредка комментировал рассказы сослуживцев, но мягко уходил от ответа, когда вопрос касался его лично. Наконец, юноша решился рассказать о себе.
Денис призывался из Владимирской области осенью 98- го. Тот самый призыв 2\8 (второй призыв 1998 года), понесший самые большие потери в этой проклятой второй чеченской. Когда чеченские бандиты напали на Дагестан, призыв уже отслужил положенные полгода и первым вступил в бои, вслед за кадровыми офицерами.
Их привезли в Дагестан 13 сентября.
Вначале недолго постояли в Кизляре, и только после того, как бандитов с боями вытеснили из Дагестана, войска пошли дальше – в Чечню.
В январе 2000-го шли тяжелые бои за Грозный. Каждый дом, каждая улица, бывало, переходили из рук в руки за день по несколько раз. Боевики хорошо подготовились к уличным боям. Они легко уходили от авиабомб и артобстрела под землю, чтобы потом вернуться, в самый неподходящий момент, там, где их меньше всего ждали...
19 января 2000-го во время уличного боя подразделение, в котором воевал Денис, заняло первый этаж полуразрушенной пятиэтажки. Бой продолжался, Стреляли отовсюду. Пули летели так плотно и беспорядочно, мечась между полуразрушенных стен, что уберечься от них было невозможно. Денис и «поймал» такую шальную пулю прямо в висок. Она пришла к нему, отрикошетив от стены, потеряв большую часть своей энергии, и сменив направление движения.
Только это и спасло Дениса. Височная кость еще погасила скорость. Пуля остановилась где-то под нижней челюстью. Извлечь ее практически невозможно. Она будет теперь с Денисом всегда. С нею солдат в вернется домой, в родной город. С нею проживет всю оставшуюся жизнь... И разве это не чудо? Пуля калибра 5,45 вошла прямо в висок 19-ти летнего солдата-срочника, и он, слава Богу, жив! И очень надеюсь, будет жить.
Какое оно - счастье солдатское?
Ни один раз во время нашего долгого разговора ребята называли себя «счастливчиками». Конечно, понятие счастья у каждого свое, и, если за точку отсчета брать жизнь тех, кто погиб на полях сражений, - эти раненые, действительно, - счастливчики, - они выжили! Впрочем, какое же это счастье, жить, зная, что тот, кто стрелял в тебя, кто навсегда отнял у тебя руку, ногу, возможность полноценно жить и трудиться, стал героем твоей страны? Какое же это счастье жить, наблюдая все эти неправые суды над твоими товарищами, теми, кто остался верен присяге, выполняя приказ? Ведь даже самая тяжелая рана когда-нибудь зарубцуется, а вот душевная вряд ли.
Вернутся домой все, о ком узнали мы сегодня. Вернутся домой, подлеченные после тяжелого ранения, Сережа М. и немногословный Саша Ш. Только вот как они будут жить - инвалиды в свои неполные 19?
Я еще дважды заходила к комбату, но не заставала его в палате. В тот первый мой приезд в госпиталь, встреча так и не состоялась. Однако, судя по рассказам солдат, этот капитан из Софринской бригады личность неординарная. Героическая. Ребята наперебой рассказывали, как в совершенно безнадежной ситуации, вывел комбат из окружения 9-ю роту, практически обреченную на гибель.
Значит, я непременно встречусь с комбатом. Значит должны мы знать о нем. Возможно, следующий материал о ребятах 21-й оперативной, так и будет называться: КОМБАТ.
P.S. Разговаривая с солдатами, я совсем забыла о времени. Выйдя из госпиталя, с ужасом обнаружила, что госпитальный двор по-ночному пуст, ни одной машины у крыльца нет. Делегация районной администрации, с которой я приехала в Реутов, давным-давно уехала. Я осталась одна, в чужом городе, за тридевять земель от дома, без копейки денег в кармане... И время близилось к 22.00.
Признаюсь, меня охватило отчаянье. Ждать помощи было неоткуда. Понимая, что есть только одна сила, способная мне помочь, поднимаю глаза к небу, произношу сокровенное: - Господи, помоги мне!
Как может выглядеть Его помощь, я не могу даже представить. Однако делать нечего, госпиталь закрывают на ночь, а я выхожу через КПП на улицу.
Прямо напротив ворот стоит большой крытый грузовик с соколом на борту. Сердце мое предательски сжимается. Не веря своим глазам, подхожу к машине. Милая светловолосая девушка в форме прапорщика ВВ. пересчитывает солдат. Они возвращаются в бригаду... Мне это по пути. Вот, собственно, и все. Тот, к кому обратилась я, услышал меня. Домой я добралась с ними. В дороге выяснила, что привезенных «подарков», ради которых и была устроена вся эта веселая «экскурсия», солдаты так и не получили...
А прапорщик Ирина Р, с которой мы проговорили всю долгую дорогу, стала героем моего нового материала.
г. Реутово-Софрино, весна 2000-го.