... симфония, ликующая и блестящая вначале, мрачная и грозная в средней своей части, мучительная и чудовищная в финале, теперь завершена на благословенном вечно утешительном аккорде; она прослушана до конца, и лишь глухо в душе звучат и переливаются ее основные темы.
Художник А. Н. Бенуа. 3 апреля, 1910 год.
Удивительно, но работоспособность сходящего с ума больного художника Врубеля росла в прямой зависимости от прогрессирующего заболевания. Он почти не выпускал из рук кисти, карандаши. В его голове рождались с пугающей быстротой новые замыслы, часто совершенно невероятные, и Михаил Александрович стремился их все перенести на холст, полотно, бумагу.
23 февраля 1902 года Н. И. Забела-Врубель пишет Н. А. Римскому-Корсакову отчаянное письмо, где делится своими соображениями о болезни мужа.
Жить с ним становилось уже невозможно. В апреле того рокового года Надежда Ивановна приняла решение отвезти маленького Саввочку в Рязань к родственникам, но в пути Врубелю стало совсем плохо, и его пришлось прямо с поезда отправить в психиатрическую клинику.
С этого времени начинается печальная история болезни выдающегося художника, угасания его несравненного таланта, его страданий и гибели. Ему становилось то лучше, то хуже, некоторое время после нахождения в больнице под присмотром врачей он жил дома, потом болезнь обострялась, и его вновь переводили в лечебницу.
В этот период Надежду Ивановну преследует какой-то злой рок. Переживания, связанные с мужем, усилились после смерти ее отца и тяжелой болезни матери. Странно и невероятно, но ужасные события личной жизни никак не отразились на ее творчестве, наоборот, казалось, все кошмары, неотступно преследующие певицу, обнажили новые грани ее таланта.
Осенью 1902 года на сцене московской Частной оперы возобновляется чудесная «Снегурочка» с Н. И. Забелой в главной роли, а зимой ставится новая сказка Н. А. Римского-Корсакова «Кащей Бессмертный», где артистка поет партию Царевны.
Спектакли, по отзывам прессы, проходят в атмосфере праздника, красоты, в каком-то «натиске восторга», «единодушном порыве», Н. И. Забела, как отмечают, на сцене озарена «каким-то нечеловеческим светом», а сама артистка с отчаянием пишет в письме Римскому-Корсакову:
Вообще неимоверно тяжело жить на свете, и я часто думаю, что у меня скоро не хватит энергии петь и бороться за существование.
Через год Михаил Александрович возвращается после очередного курса лечения из клиники, с месяц живет у родственников в Крыму. Чуть позже Врубели получают приглашение погостить у своих хороших знакомых в их имении под Киевом. В начале мая они принимают решение ехать. Еще перед отъездом простудился и заболел Саввочка, но, надеясь на целительный деревенский воздух, супруги решают отъезд не откладывать. Уже в самом Киеве болезнь дала себя знать в полную силу, и 3 мая 1903 года ребенок скончался.
Все заботы по устройству похорон взял на себя Михаил Александрович, он старался казаться бодрым и еще поддерживал в этом страшном горе жену, которая была в полном отчаянии.
Н. И. Забела в письме к Н. А. Римскому-Корсакову:
Я чувствую себя страшно несчастной, помимо страшного сожаления о том, что его нет, что он не будет жить, что разбиты все надежды, которые на него возлагались, еще чувствуешь какое-то ужасное раскаяние, как будто виновна в его смерти. Вообще, ужасно и, право, я не знаю, как жить, за что уцепиться.
Видимо, печальные хлопоты не прошли даром для здоровья несчастного отца и вскоре наступил кризис. Больше года он проводит в различных психиатрических лечебницах, и в клинике Сербского в Москве в течении болезни наступает долгожданное улучшение. Доктора всегда советовали ему по возможности не оставлять занятий живописью и, когда мог, он брал в руки грифель, карандаш или кисти.
В этот период Врубель пишет свой знаменитый «Портрет Н. И. Забелы на фоне березок», создает невероятной красоты «Шестикрылого Серафима», работает над циклом рисунков-портретов, где запечатлены больные и служащие клиники. Его рисунки были даже представлены на выставке московских художников, они вызвали всеобщее восхищение – это была рука совершенно здорового человека.
С 1904 по 1911 г. г. Н. И. Забела служит в Мариинском театре в Петербурге. Артистические, оркестровые, хоровые силы, да и общие постановочные возможности Императорской сцены были намного лучше, чем в Московской частной опере С. И. Мамонтова, но, то ли певица пришлась здесь не ко двору, то ли ужасные события последних лет подточили ее силы – проявить себя здесь так же, как в Москве, она уже не смогла.
Надежда Ивановна Забела-Врубель создала выдающиеся по своему художественному значению образы в операх русских, зарубежных композиторов, прежде всего в операх Римского-Корсакова. Но она была известна современникам еще и как потрясающая камерная певица, заставлявшая своих слушателей плакать и радоваться жизни, грустить и восторгаться Красотой на своих многочисленных концертах.
Давним и преданным поклонником таланта певицы был С. В. Рахманинов. В 1902 г. он написал цикл романсов, опус 21, и один из них, «Сумерки», посвятил ей. Первой в истории музыкального искусства Н. И. Забела исполнила также знаменитые рахманиновские романсы «Островок», «Здесь хорошо» и «На смерть чижика». Сергей Васильевич также обратился к артистке с личной просьбой впервые исполнить свой новый романс «Сирень», это произошло 19 января 1903 г., за роялем был сам автор.
Однажды я увидел роскошный букет сирени на столике в углу комнаты. «Это мне Михаил Александрович прислал из больницы к именинам», – сказала Надежда Ивановна. В ее словах вместе с грустью была и гордость! В тоне чувствовалось: «Несмотря ни на что, он помнит обо мне». У меня даже в памяти осталась Надежда Ивановна в платье с сиреневым оттенком или же с цветком сирени. И Врубель видел ее и писал такой, –
пишет М. Ф. Гнесин.
Состояние Михаила Александровича между тем настолько улучшилось, что появилась слабая надежда на выздоровление. С августа 1904 по март 1905 года Врубель живет дома, вскоре его жена получает приглашение в Петербург, в Императорскую Мариинскую оперу, и семья переезжает в северную столицу. Здесь Надежда Ивановна, несмотря на занятость в театре, очень интенсивно концертирует. И он, и она работают самозабвенно. Он по-прежнему занят ее сценическими костюмами, задумывает целую серию новых живописных произведений, она готовится к вводу в текущие спектакли, готовит к показу новые концертные номера.
Н. И. Забела с удовольствием принимает приглашение известного музыкального, общественного деятеля Александра Ильича Зилоти принять участие в его абонементах. Очень скоро в доме у Зилоти состоялась первая репетиция. На ней присутствовал и Михаил Александрович.
Знаешь, с кем мы несколько раз виделись? С Врубелем; он у нас обедал, с нами ужинал, страшно много ест сознательно: думает, что питанием спасет себя от возвращения болезни; очень занятно бывает с ним говорить подчас о красках, тонах, линиях; он так фантазирует, что иногда боишься, что заврется; но пока он здоров; влюблен ужасно в свою Забелу ..., –
писала супруга хозяина сестре.
Художник в этот вечер набросал рисунок, где изобразил момент репетиции – жену и сидящего у рояля А. И. Зилоти.
Был он и на концерте Русского Музыкального Общества, где пела Надежда Ивановна в январе 1905 года. Врубель не сводил с нее глаз, казалось, что он старается навсегда оставить у себя в памяти уходящую от него жизнь, запомнить эти последние мгновения Красоты, Любви, Счастья.
Еще осенью художник задумал большой портрет жены, который он хотел назвать «После концерта». Полотно было завершено им зимой 1905 года. Работал Михаил Александрович в этот период просто лихорадочно. Он словно боялся не успеть, он не отходил от мольберта. Исключение делалось им только для Надежды Ивановны, когда она звала его на ежедневную прогулку. Еще он пишет свою «Жемчужину», несколько автопортретов, принимает участие в создании для жены костюмов к операм «Иоланта» П. И. Чайковского и «Снегурочка» Н. А. Римского-Корсакова.
Год спустя Сергей Дягилев показал работы М. А. Врубеля на выставке русского искусства в своем Осеннем салоне в Париже. Художнику выделили целую залу. Здесь были и его миниатюры, и скульптуры, и акварели, и огромное панно. Выставка имела невероятный успех. Из множества посетителей внимание находившихся в то время в Париже русских художников привлек маленький задумчивый человечек, он мог часами стоять у работ Врубеля. Это был Пикассо.
Интенсивность, с которой Михаил Александрович творил последние несколько месяцев осени-зимы 1904-05 г. г., большие переживания, вызванные переменами в жизни, месте работы жены, впечатления от ее концертов, спектаклей, от встреч с незнакомыми людьми не могли не сказаться на его неустойчивой психике. Он стал опять невероятно раздражительным, нервным, легко возбудимым, опять появилась эта странная разговорчивость, галлюцинации. Из Москвы в начале марта был вызван доктор Усольцев, в клинике которого находился последнее время Врубель.
5 марта Михаил Александрович как бы простился с любимыми и дорогими ему людьми. Он повидался с другом своей юности, с профессором Чистяковым, у которого учился в Академии художеств, выразил желание увидеть жену в платье, в котором изобразил ее на полотне «После концерта», посетил выставку Нового общества художников. Вечером под наблюдением доктора поехал в Панаевский театр. Здесь он в последний раз, как говорил потом, «в нормальной жизни», встретился со своей Музой.
В этом же театре он увидел ее впервые.
*** *** ***
Декабрь 1895 года. В петербургском Панаевском театре на гастролях труппа московской Частной оперы С. И. Мамонтова. В тот день репетировали оперу Хампердинка «Гензель и Гретель». Лишь только на полутемной сцене молодая солистка театра Надежда Забела пропела несколько фраз, был объявлен перерыв. Свет в зале несколько притушили, а за кулисами было совершенно темно. Надежда Ивановна что-то вполголоса обсуждала с певицей Т. С. Любатович, исполнительницей роли Гензеля. Вдруг совершенно неожиданно из темноты выскочил невысокий мужчина, склонился к рукам девушки и, целуя их, горячо и восторженно прошептал: «Прелестный голос!». От неожиданности Надежда Ивановна вздрогнула, отшатнулась и вырвала руки – он ее просто испугал. «Наш художник Михаил Александрович Врубель, – поспешила исправить неловкое положение Любатович, – человек очень экспансивный, но вполне порядочный». Врубель выпрямился, поднял голову и посмотрел Забеле прямо в глаза. Его лицо озарилось чудесной, мягкой улыбкой.
Это была любовь с первого взгляда.