Особняк XIX века Гальяно приобрел с партнером Алексисом Роше в 2014 году, когда дизайнера нанял дом Maison Margiela и они решили перебраться поближе к Парижу. До этого их загородной резиденцией служило имение в Оверни, где родилась бабушка Роше.
Герберой славится садами, разбитыми на рубеже веков постимпрессионистом Анри Ле Сиданером. И тот самый дом, который Гальяно и Роше приобрели по наводке торговца антиквариатом, также был увековечен в работах художника. Впрочем, по мнению нынешних его владельцев, здание вполне могло бы послужить декорацией к “Мадам Бовари” Флобера.
В момент покупки особняк был в плачевном состоянии и нуждался в реставрации. Чтобы сохранить его самобытность, пришлось изрядно повозиться. Например, когда снимали черепицу, каждый элемент пронумеровали, а после стабилизации конструкции здания вернули на свое место. А реконфигурация помещений во многом определялась светом и видами из окон. Например, главная ванная комната, заполненная старинными флаконами для духов, гравированными венецианскими зеркалами и фотографиями очаровательных сицилийских юношей, сделанными бароном фон Глоденом, служит прихожей к самой спальне. И теперь, сидя в старинной ванне или стоя у раковины, Гальяно и Роше могут любоваться видом на небольшой пруд с лилиями и сад в английском стиле, над которым работала ландшафтный дизайнер Камилла Мюллер и где любят резвиться брюссельские гриффоны Коко и Джипси.
Оформлять пространство дома владельцам помогал Дэниел Словик, ранее работавший в компании Colefax & Fowler. Гальяно — давний фанат проектов фирмы. Останавливаясь в Claridge's в Лондоне, он всегда находил время, чтобы полюбоваться антиквариатом, культовыми ситцами и обоями “желтой комнаты” в особняке XVIII века на Брук-стрит, некогда принадлежавшем легендарной Нэнси Ланкастер и служившем штаб-квартирой студии Джона Фаулера.
Гальяно признался в беседе с Хэмишем Боулзом, что обожает броканте и вещи с историей, найденные на блошиных рынках. Эту его страсть в доме подчеркивают всевозможные эксцентричные детали. Так, например, лестницу украшают старинные ковры-килимы, превратившиеся в лоскутную дорожку, на стенах висят яркие рисунки и фотографии, а традиционные марокканские свадебные покрывала с вышивкой из потускневшего от времени пурпурного шелка мулине заслоняют окна гостиной и окрашивают дневной свет в малиново-розовый.
Подобный прием со светом использован и в столовой, двери которой имеют вставки из янтарного стекла. Комнату также украшают кресла Луи Квинза, гобелены, круглый стол и шторы из тафты античного бледно-желтого цвета, а на стенах в прохладных голубых тонах висят портреты туканов и попугаев (а также серьезных детей начала XIX века). Референсом для оформления пространства послужили примеры руководств обивщиков XVIII века, а также интерьеры легендарной лондонской квартиры Полины де Ротшильд, над оформлением которых работал сам Джон Фаулер.
Желтые окна гостиной обтянуты серебристым и желтоватым глазурованным хлопком в африканском стиле. Над этой частью жилища Гальяно работал с Фортуни. А ситцевые занавески Жанны-Антуанетты Пуассон в главной спальне отсылают к бело-голубой плитке азулежу, которой дизайнер восхищался в португальских садах и домах. Гальяно также поручил художнице Элоизе д'Аржан украсить в похожем стиле делфтские плитки для стены камина в Желтой комнате. Теперь, когда горит огонь, особый свет заполняет пространство.
Гальяно обустроил несколько комнат для гостей и огромное ателье с библиотекой своих справочников. Здесь у прикроватной тумбочки хранятся его любимые романы Диккенса в первом издании с иллюстрациями. Они вдохновляли дизайнера в детстве и во время учебы. Загадочность ателье подчеркивают шторы из японского монастыря. Их оформляла Лилу Маркан, некогда работавшая с самой Коко Шанель. 90-летняя художница пригласила дизайнера на чай, чтобы лично с ним познакомиться и решить, достоин ли он стать ее клиентом. Гальяно описывает студию Маркан как “пещеру чудес Аладдина, японских тканей, индийских сари 1930-х годов, помпонов, бейки, кисточек и лент Chanel”. Дизайнер вспоминает, как в один из моментов у хозяйки выпало что-то из кармана элегантного брючного костюма. Это была подушечка для иголок в форме маленького слоника, сделанная из розового шелкового бархата, потертого с годами. Когда-то она принадлежала Шанель, но Маркан решила подарить ее Гальяно. Дизайнер говорит, что, с занавесками на окне, комната ему напоминает “Марлен в поезде”, подразумевая актрису Дитрих в фильме “Шанхайский экспресс” режиссера Йозефа фон Штернберга 1932 года.
В доме постоянно играет музыка, например хиты в исполнении Билли Холидей. А еще комнаты наполняют многослойные ароматы, которые любит Гальяно, включая церковный ладан, мускус Diptyque, гранат и индийский жасмин Santa Maria Novella.
Имение охраняет сторожка 1779 года, некогда служившая жильем для монахов. На ней красуется флаг с изображением двух петухов (galli, легшее в основу фамилии дизайнера, по-испански означает “петух”), созданный ателье Margiela.