Вчера в главном рупоре американских либералов, очень близкой к Демократической партии США газете «Вашингтон пост» появилась примечательная статья, какие весьма редко попадают на ее полосы. Уж как пробилась на них со своим нетрадиционным для нынешней Америки мнением ее автор Катрина ванден Хевел, редактор и издатель журнала Nation, которая также ведет еженедельную колонку и в «Вашингтон пост», но обычно весьма благонамеренную, один бог знает. Но факт остается фактом: в стане мирового жандарма прозвучали на всю страну вполне себе здравые суждения.
Российское вторжение в Украину «во многих отношениях больше, чем Россия, оно больше, чем Украина, — недавно заявил представитель Госдепартамента Нед Прайс. — На карту поставлены принципы… Каждая страна имеет суверенное право определять свою собственную внешнюю политику, имеет суверенное право определять для себя, с кем она будет ассоциироваться в плане своих союзов, партнерских отношений и того, что направление, на которое она хочет направить свой взгляд». Соединенные Штаты, как заявил в прошлом году госсекретарь Энтони Блинкен, не признают «сферы влияния», добавив, что от этой концепции «следовало отказаться после Второй мировой войны».
Это благородные, но пустые слова — потому что они явно не применимы к Западному полушарию. Возьмем Кубу, которая продолжает страдать от эмбарго, действующего уже 60 лет. Это, а также пандемия и отмена президентом Дональдом Трампом либерализации эпохи Обамы — жесткие меры, поддерживаемые администрацией Байдена, — нанесли удар по экономике острова. Еды и лекарств там не хватает; многие молодые и предприимчивые кубинцы массово покидают остров. Давление в значительной степени способствовало протестам, потрясшим остров в июле прошлого года.
Да, однопартийный режим остается и по-прежнему подавляет многих инакомыслящих. Но эмбарго и связанная с ним политика терпели неудачу в течение шести десятилетий при 11 наших президентах. Кубинцам до сих пор аплодируют за их гуманитарную деятельность, отправку врачей на помощь при стихийных бедствиях в развивающемся (и даже развитом!) мире. Соединенные Штаты и Куба сотрудничают в усилиях по борьбе с незаконным оборотом наркотиков и ограничению терроризма. Тем не менее, эмбарго сохраняется, чтобы наказывать кубинский народ до тех пор, пока он не избавится от правительства, которое Соединенные Штаты не одобряют. Вот вам и «выбор собственного пути»...
Куба в этом отношении не одинока. Соединенные Штаты ввели жесткие санкции против Венесуэлы и Никарагуа за поддержку режимов, против которых выступает Вашингтон. Даже недавние санкции в отношении России, говорит Хуан Себастьян Гонсалес, старший директор по делам Западного полушария в Совете национальной безопасности, разработаны таким образом, «что они окажут влияние на те правительства, которые имеют экономические связи с Россией… Так что Венесуэла начнет чувствовать себя давление; Никарагуа начнет ощущать давление; как и Куба».
В то же время истеблишмент национальной безопасности бьет тревогу по поводу растущего участия Китая в делах Западного полушария. В настоящее время Китай является ведущим торговым партнером Латинской Америки, а также главным источником прямых инвестиций и финансирования проектов. Заинтересованный в безопасном доступе к экспортным сырьевым товарам, Китай оказал помощь региону после финансового кризиса 2008 года, предоставив инвестиции, которые создали рабочие места и помогли сократить бедность в регионе. Во время пандемии китайцы прислали в регион вакцины (правда, нельзя не отметить, сомнительной эффективности) и обеспечили постоянный спрос на продукцию.
Все это вызывает опасения по поводу поддержки Китаем правительств от Аргентины до Венесуэлы, которых называют «популистскими». Кабинетные стратеги уже прикидывают, как реагировать на угрозу, исходящую от китайской торговли, инвестиций и финансирования. Эван Эллис, профессор Института стратегических исследований Военного колледжа армии США, написал отчет для Центра стратегических и международных исследований под названием «Подготовка к ухудшению стратегической среды Латинской Америки и Карибского бассейна», в котором говорится, что Соединенные Штаты не имеют ресурсы, чтобы конкурировать с Китаем за инвестиции и помощь региону.
Чтобы компенсировать дефицит, Эллис приводит пугающие доводы в пользу агрессивного наращивания военной мощи США в регионе, пропагандистской кампании, направленной на дискредитацию любых правительств, дружественных Китаю, «потенциального содействия движениям сопротивления» китайскому, российскому и иранскому влиянию и, конечно же, санкций для тех, кто заблудился. Профессор при этом не упомянул «принцип», позволяющий нациям выбирать свой собственный курс.
Другой пример этой точки зрения исходит от обозревателя «Вашингтон пост» Роберта Кагана, который утверждает в Foreign Affairs, что Соединенные Штаты должны принять свою роль глобального гегемона. Это долг, а не выбор, пишет он: «Сильная в военном, экономическом и культурном отношении страна оказывает влияние на другие государства одним лишь своим присутствием, как большее тело в космосе влияет на поведение меньших тел посредством своего гравитационного притяжения. Соединенные Штаты запутались, потому что «то, что они предлагают, действительно привлекательно для большей части мира».
Но в нашем собственном полушарии «притяжение» исходит не от Соединенных Штатов в упадке, а от Китая на подъеме, предлагающего рынки, деньги, инвестиции — и модель управления: «капитализм с китайской спецификой». Если истеблишмент национальной безопасности будет добиваться своего, Соединенные Штаты не позволят нашим соседям выбирать собственную ориентацию. Он будет продвигать пропаганду, укреплять коррумпированные элиты и угрожать или налагать санкции на тех, кто не соответствует «модели», которая неоднократно терпела неудачу во всем полушарии.
В международных отношениях распространено лицемерие. Русские и китайцы, например, постоянно взывают к международному праву, даже если попирают его, когда считают это необходимым. Соединенные Штаты отстаивают «порядок, основанный на правилах», при котором мы устанавливаем правила и освобождаемся от них, когда это нам необходимо. «Принцип» уважения наций и их права выбирать свой путь — это хорошо. Страны нашего собственного полушария желают, чтобы мы и практиковали это, и проповедовали это.
© Перевод с английского Александра Жабского.