ПУБЛИКУЕТСЯ ВПЕРВЫЕ.
В ТЕАТРЕ им. М.Н. ЕРМОЛОВОЙ.
В театр им. Ермоловой я попал в 1956 г. по рекомендации Марии Осиповны Кнебель. В Ермоловском театре она была как бы худруком в период отсутствия главного режиссера; А. Лобанов уже ушел (или его ушли…), а В. Комиссаржевского или А. Гончарова – не утверждали. А Марии Осиповне я ныл по поводу того, что в оперетте я отупею… Вот она и посоветовала директору театра Семену Казимировичу Зимницкому взять меня режиссером, тем более, что в это время П.П. Васильев ставил масштабную инсценировку «Преступления и наказания» и ему требовался помощник.
С неделю я наблюдал и входил в замысел Васильева и его работу с актерами. Надо сказать, что режиссер он был хороший, высокопрофессиональный, но въедливый, желчный и груб с актерами. И когда он в очередной раз обидел отличного артиста Ф. Корчагина, игравшего Свидригайлова (он ему закричал – «Заслуженный халтурщик республики, уходите со сцены!»), то Федор отказался с ним работать, и все сцены Свидригайлова пришлось репетировать мне. Я, разумеется, был очень рад и с удовольствием работал с Корчагиным, а он, к моей радости, репетировал в охотку, забывая о времени.
Дуню играла красавица Элла Корнеева, и сцены с нею особенно удавались.
Корчагин впоследствии не раз вспоминал нашу работу, похваливая молодого режиссера, т.е. меня…
Во время работы над «Преступлением и наказанием» в театр приехал из Америки профессор Мидлберри-колледжа (его имя, кажется – Майкл Фейер), специалист по Достоевскому. Он встретился с участниками и постановщиками, отвечал на наши вопросы, и спрашивал сам. В частности, удивлялся и даже негодовал, почему это в инсценировке тщательно уклоняются от религиозной темы, столь важной для Достоевского. Мы отвечали уклончиво…
Спектакль имел большой успех, особенно - Вс. Якут, игравший Раскольникова.
Во время репетиций «Преступления» произошел интересный инцидент. В зал, когда на сцене шла репетиция, зашел молодой человек и сел сзади. Петр Павлович его немедленно усмотрел и закричал: - «Кто такой?!! Уходите из зала!» Молодой человек спокойно ответил, что он – инспектор отдела культуры Моссовета и имеет право посещать репетиции театров. Васильев взвился еще пуще и еще громче завизжал своим тенорком: - «Вон из зала! Кончилось ваше время!» (дело было как раз после ХХ-го съезда партии и доклада Хрущева…)
Инспектор побагровел и продолжал чего-то говорить, а Васильев – кричать. Я вмешался и постарался увести «гостя» из зала и успокоить. Потом провел его к директору, Зимницкий пошел к Васильеву, сказал ему пару слов и тот затих. Репетиция «комнаты Сони» продолжилась, а мы с Сергеем Шиловским, - так звали молодого инспектора, - сели в заднем ряду.
В те годы, в середине 50-х гг. он был одним из самых популярных в Москве, с очень сильной труппой, особенно в ее мужской части. О Якуте я уже сказал, так же выделялись талантом и мастерством Валерий Лекарев, Федор Корчагин, Иван Соловьев, Леонид Галлис. О последнем режиссер Виктор Комиссаржевский говорил: «Галлис катастрофически красив!» Несмотря на свою красоту, Галлис терпеть не мог играть героев, стремился к характерным и комическим ролям, и придумывал себе потрясающие гримы, изменяющие его до неузнаваемости.
В спектакле «Чудак» Н. Хикмета Галлис играл старого толстого турка. Он сделал себе толщинки не только на тело, но и ватные наклейки на щеки! В спектакле «Мольба о жизни» он в каждой картине «старел», - начинал молодым человеком, а кончал дряхлым стариком! (Галлиса в роли молодого героя можно видеть в кинофильме «Поезд идет на восток»)
Кроме этих артистов, нужно упомянуть также Д. Фивейского, Н. Бриллинга, И. Беспалова, Ю. Медведева и – отдельно – гениального Георгия Вицина.
Очень хорошо уже проявили себя молодые Володя Андреев (мой товарищ по ГИТИСу) и Володя Васильев.
Женская труппа ермоловцев в основном состояла из талантливых актрис, но бальзаковского и «послебальзаковского» возраста. Исключение составляли Соня Павлова, пришедшая с Андреевым из ГИТИСа, Рая Губина, и две красотки – Элла Корнеева и Лера Бескова. Ненамного старше их была исключительно талантливая Иветта Киселева. Но премьершей труппы по-прежнему считалась красивая дама Лариса Орданская, актриса хорошая, но с неважной дикцией (в театре ЦТКА шла сказка «Мастерица варить кашу», так артист театра Моссовета Алексей Консовский сказал про Орданскую: – «Мастерица говорить кашу»…). Отличные актрисы Елена Кононенко, Эсфирь Кириллова, Елизавета Мессерер (из феноменальной по одаренности московской семьи Мессереров – Асафа, Суламифи, Майи Плисецкой, всех не пересчитать). Были две очень хороших «возрастных» актрис – Евдокия Урусова и Вероника Полонская. Урусова, которую все звали Эддой, была княжеского происхождения, отсидела больше десяти лет в лагерях (их была целая группа - артистов Ермоловского театра, арестованных в 37-м проклятом году. Вернулись не все…) Вероника Полонская, которую все звали Норочкой, была последней любовью Маяковского.
Она выходила из его квартиры, когда раздался роковой выстрел…