В апреле актёр Малого театра Глеб Валерьевич Подгородинский получил звание народного артиста России. Несколькими днями позже он отметил красивую дату – 50-летний Юбилей. За его плечами много работ, о которых мечтает любой артист: Шут в «Короле Лире», Тузенбах в «Трёх сёстрах», роли в спектаклях по пьесам Островского – Платон в «Правде – хорошо, а счастье лучше» и Ипполит в «Не всё коту масленица», а также мольеровский Тартюф, Утешительный в гоголевских «Игроках» – список можно продолжить.
Но есть роль, которая в начале актерского пути сразу выделила его и обратила на себя внимание критиков и зрителей. Это сложный, многослойный образ, который не всегда даётся лучшим артистам своего времени, – Чацкий в «Горе от ума» А.С. Грибоедова.
На сцене Малого театра герой Подгородинского появился в 2000 году – растерянный, неуверенно улыбающийся молодой человек в обмотавшем шею толстом шарфе. Резонёр, декабрист? Вряд ли. Этот Чацкий ещё до конца не определился в жизни, не нашёл себя. И вполне возможно, что за границу он ездил не за абстрактным «умом», но за подтверждением собственных мыслей и чувств. Выход героя на сцену вместо блистательного появления успешного мыслителя и резонёра (как порой играют Чацкого театральные звёзды) становился возвращением домой после самовольной отлучки.
«Мы долго думали, зачем Чацкий уехал за границу и почему вернулся? И поняли: он бежал от любви, решив выкинуть её из сердца. Чацкий воевал, дружил с министрами, общался с другими женщинами, мог бы сделать карьеру… А потом понял, что всё это ерунда, главное – любовь. И он вернулся к Софье, потому что не мог иначе».
«Чацкий был резко сдёрнут с котурнов, лишён резонёрства, обличительного пафоса и всякого намёка на романтизм, – писала в своей рецензии Татьяна Шах-Азизова. – Не-герой, не-боец, он не обличал, не гневался, но терялся и страдал от того, что его окружало, не находил себе места. Наивный идеализм его рушился от ударов грубого мира, и болезненность этих ударов сообщалась залу. Бедолагу Чацкого мы полюбили, жалели, находили в нём сходство с Мышкиным».
«Блажен, кто верует, тепло ему на свете!» – эту реплику можно считать лейтмотивом образа, созданного Глебом Подгородинским в 2000 году. Именно несогретость, поиск тепла и смысла гонят его прочь.
Спектакль на сцене Малого идёт с аншлагами уже 22 года! Конечно, со дня премьеры многое изменилось. Появление на сцене сегодняшнего Чацкого – это возвращение человека, который многое повидал, от чего-то отказался, пережил разочарование. Все его мысли, чувства, поступки продиктованы желанием осуществить мечту, обрести в своей жизни якорь. Шарф, который раньше был небрежно и смешно обмотан вокруг юной мальчишеской шеи, теперь лежит на плечах, словно опуская их вниз, концы свободно свисают. Вспоминается из чеховской «Чайки»: «Жизнь свою я тащу волоком, как бесконечный шлейф». Герой немного усталый, но всё равно предельно искренний и любящий. Уже не влюблённый, а любящий. Подгородинский по-прежнему играет искренность, лёгкую неуверенность, но сейчас она окрашена грустной улыбкой от пришедшего понимания жизни. Уже видна история героя, появляется внутренняя наполненность и глубина. У сегодняшнего Чацкого есть прошлое – у Чацкого 2000 года всё ещё впереди.
Приехав в дом, где когда-то был счастлив, увидев близких людей, он мгновенно переходил от смущения к радости – в нём словно заново оживали чувства и эмоции. Неожиданный отпор, полученный от Софьи (Ирина Леонова в первом составе, сегодня – Полина Долинская и Екатерина Васильева), заставлял Чацкого защищаться. Всё его дальнейшее поведение диктовалось желанием сохранить себя, а не попытками унизить окружающих.
Когда артист умеет молчать на сцене – наблюдать за ним отдельное удовольствие: внимательный зритель может стать свидетелем скрытых переживаний и мыслей персонажа. В работе Подгородинского с этой точки зрения стоит отметить первое появление полковника Скалозуба (Виктор Низовой): Чацкий какое-то время держится в стороне, оценивает ситуацию, размышляя и готовясь к столкновению с грубой реальностью. Вторая сцена – с Репетиловым (Дмитрий Зеничев), который говорит без остановки, не ожидая реакции, весь во власти вдохновения. Герой Подгородинского не слушает приятеля. Видно, что его мысли где-то далеко, Репетилов здесь просто фон. Не собрания, не идеи тревожат Чацкого: он подводит итог своего пребывания в доме, который когда-то был ему почти родным. Он уже подходит к развязке, готов к ней.
Финальный монолог Чацкого в исполнении Подгородинского становится не обличающим, красивым выходом артиста перед публикой, как это часто бывает, а выстраданными, честными словами, в которых персонаж высказывает то, что чувствует в данный момент. Эта искренность сохраняется в Чацком Подгородинского на протяжении всего спектакля. И финальные слова «Карету мне, карету!» звучат как часть монолога, его логичное завершение, а не как реплика для аплодисментов. Актёр начинает спокойно, в конце срываясь на крик, но это чётко укладывается в образ: чаша терпения переполнена, наступила развязка, далее оставаться в доме Фамусова невыносимо…
Ольга Жевакина, партнёрша Подгородинского по нескольким спектаклям, среди которых «Правда – хорошо, а счастье лучше», «Свадьба, свадьба, свадьба!», в «Горе от ума» играет Лизу: «Мне кажется, что комедии Глебу даются легче, но я обожаю наблюдать за ним в драматических ролях. Сыгранный им Чацкий – тонкая, большая работа. Взаимоотношений у наших персонажей не очень много, но всегда после того, как моя Лиза уходит со сцены, я остаюсь за кулисами, чтобы послушать финальный монолог Чацкого. Глеб передаёт в нём всё – как прошёл спектакль, каким получился... Глеб не перестаёт работать над ролью никогда, он – неуспокоенный артист. Для меня это очень важно – и в людях вообще, и в актёрах особенно. Когда наступает успокоенность в профессии – можно считать, что артист закончился».
Сам Подгородинский так рассказывает о «Горе от ума»: «Большинство пьес приходят и уходят, а к этой всё время возвращаешься. Роль Чацкого даёт огромные возможности для артиста. Каждый раз я нахожу в тексте что-то новое. Удивительная глубина! Я снимаю один пласт, а под ним другой, снимаю его – и вижу следующий. И так до бесконечности».
(Наталья Сажина, буклет «Глеб Подгородинский» из серии «Библиотека Малого театра»)