- Наши прогнозы совпали, - улыбнулся Иноземцев, - я тоже считаю, что это может быть перспективная кандидатура.
Андрей молчал. Только сейчас Иноземцев обратил внимание, что Андрей вдруг как-то враз постарел, вокруг глаз образовались темные круги, лицо выглядело изможденным.
- Ты не заболел? - спросил он встревожено.
Андрей отрицательно покачал головой и прикрыл глаза, погрузившись в тишину внутреннего мира.
Как-то раз он спросил шейха, сколько существует вариантов развития? Тот ответил, что ровно столько, сколько людей на Земле помноженное на два.
- И что, любая страна имеет столько вариантов? – Андрей даже присвистнул, на секунду потеряв самообладание, представив перед собой ночное небо, усыпанное звездами, где каждая звезда знаменовала свой особый путь развития.
- Ровно столько, сколько существует людей, претендующих на роль руководителя страны, равных её масштабу. Каждый такой человек являет собой шанс для страны пойти тем или иным путем. А нас Аллах наделил особенностью увидеть этот шанс и рассказать о нем, чтобы предотвратить случайное сворачивание развития в сторону тьмы.
- А много таких людей, равных масштабу страны?
Шейх отрицательно покачал головой.
- Иной раз словно рок нависает над отдельной страной и она не может родить человека равного ей масштаба. История мира знает множество примеров, когда никчемные правители доводили свою страну до самоубийства. И это одна из наших задач, помни об этом, что в случае, если в какой-то стране вдруг возникнет сомнение в выборе достойного кандидата, всячески способствовать тому, чтобы представители этой страны обратились к нам за помощью.
Андрей не стал рассказывать Иноземцеву, насколько трудна, порой непереносима до боли была сегодняшняя ночь – ночь погружения в раскрывающиеся перед Россией туннели реальностей, ведущие во мрак и холод безвременья, разрухи и голода.
Прошлым вечером, оставшись один в комнате и приглушив верхний свет, Андрей сел в небольшое продавленное кресло и открыл папку Иноземцева, лежащую перед ним на шахматном столике.
Иноземцев заблаговременно разделил все досье в папке на несколько частей: первая часть охватывала персон, которых президент сам называл своими преемниками, включая тех, кто в последствии оказался вне политической игры. Вторая часть – лица, наиболее приближенные к президенту. И, наконец, третья часть – несколько человек, занимающих знаковые посты государственного аппарата, включая силовиков, руководителей ФСБ, МВД, МО.
Андрей, войдя в состояние внутренней тишины и света, низводящее самосознание в точку, способную перемещаться по линейке времени из прошлого в будущее, взял первое досье в руку и приготовился к прыжку в возникающий в голове туннель реальности.
Такие прыжки требовали огромной сосредоточенности на объекте, иначе внимание могло соскользнуть на неожиданно возникающий в сознании элемент реальности и погрузиться в очевидность, забыв об общей задаче. Погружение грозило истончить энергию, поскольку сознание впускало в себя всю тьму, несправедливость, подлость и предательство мира в тщетной попытке гармонизировать, вылечить, исправить; Андрей начинал мучительно перепроживать все взлеты и падения находящегося в этом туннеле реальности человека, и уже самостоятельно выйти из этого нескончаемого потока переживаний не было возможности, пока энергия тела не падала до недопустимого уровня, угрожающего самой жизни, и только тогда подсознание размыкало цепь и Андрей погружался в инферно беспамятства.
Погружение в каждую персону досье открывалось во внутреннем видении Андрея двумя вероятностями событий: одну с натяжкой можно было назвать положительной, другую - отрицательной. Почему именно так выстраивалась картинка видения, Андрей не задумывался, приняв в качестве объяснения, что внутренний демиург всегда предлагает выбор, определяя дуальность в качестве основного закона явленной реальности.
Первые три прыжка дались с трудом. Андрею даже пришлось отвлечься на полчаса, чтобы выпить чаю и привести себя в порядок. Чернота будущего, хлещущая из открываемых туннелей реальности, была удручающей. Не дай-то бог связать судьбу страны с такими персоналиями. Кривая развития страны резко шла вниз, ставя под угрозу не только существование страны, но и населяющих её народов.
Андрей заглянул в себя, не его ли состояние тому виной: ведь именно исходное состояние определяет чистоту видения. Может, он косвенным образом накладывает на прорицание свою внутреннюю тревогу за Гульбахор? Закрыв глаза, он представил перед глазами золотой экран. Нет. Причина не в нем. Перед глазами возник экран, наполненный лучистым золотым цветом без темных пятен и разрывов.
Четвертое, пятое, шестое досье – ни единого обнадеживающего результата. Словно специально кто их отбирал по качествам, по культурному коду, по воспитанию. У всех была одна отличительная особенность: они ставили свои личные интересы выше государственных, не чувствовали единение с народом, не связывали свое будущее со страной, из лона которой они вышли. В характеристиках была отдельная отметка, сделанная, видимо, Иноземцевым: тяготеет к западной модели мира.
Просвета пока не наблюдалось. Ни один из них не был готов взять на себя осознанную ответственность за судьбу страны.
Досье почти закончились. Осталась последняя папка. У Андрея возникло ощущение, будто его всю ночь били палками. Сознание активно сопротивлялось такому потоку негатива, тело же, стиснув зубы и напрягая в изнеможении мышцы, несло на себе совершенно неподъемный груз, который впору Атланту.
Погружение и вновь темнота и холод. Андрей хотел было уже завершать погружение. Но что это? В конце туннеля он увидел сначала неяркий проблеск, даже мелькнула мысль, что показалось. Неужели забрезжил рассвет? Это был явный знак. Он указывал на то, что это и есть предмет его поиска, сомнений в том быть не может. Андрей позволил сознанию скользнуть дальше вглубь туннеля. В неверном дрожащем свете возник абрис фигуры, постепенно обретая плотность и трехмерность, показывая внутренний потенциал и качества. Андрей не спеша разглядывал, представив рядом мерную чашу весов. Слабое свечение. Большая потеря энергии в высшем контуре, ответственном за убеждения, самосознание и миссию. Но есть безусловные плюсы. Служение перевесило личные интересы. Амбициозность перевесила слабость. Преданность перевесила выгоду. Пусть он сейчас не совсем готов. Но это он, будущий преемник, и придет срок, мир увидит рождение президента.
Андрей в изнеможении свалился на ковер и забылся тревожным сном, избороздившим лицо страдальческими морщинами. Подсознание само очищалось через череду быстро меняющихся вспышек темного и белого света. Темнота, не спеша, уходила. Свет неуклонно побеждал, изгоняя тьму из всех затаенных уголков. Лицо Андрея постепенно разгладилось и он спокойно затих со счастливой улыбкой на лице.
В дверь осторожно постучали. Принесли ужин, чай. Андрей оживился, пригласил Иноземцева за стол. За ужином неторопливая беседа свернула на проблемы Кавказа, в разрешении которых сотрудники Иноземцева принимали самое активное участие.
- Ты знаешь, как в глухую стену порою бьюсь, - пожаловался Иноземцев Андрею. Я же представил доклад со всеми выводами и рекомендациями о разрешении кавказского конфликта. Даже удалось донести его до президента. А он не захотел читать. Мне потом об этом начальник его охраны сказал и доклад мне обратно отдал, непрочитанный. Порой думаю всё бросить и уйти на покой или, на худой конец, заняться преподаванием или бизнесом. Открою консультацию. Мне кажется, что мы на Кавказе увязли по самые уши. Ничего не понятно. Кто против кого? Никому доверять нельзя.
Иноземцев впервые позволил себе жалобы. Сотрудникам он всегда говорил, что их работа чрезвычайно важна и востребована.
Андрей разлил по узорчатым узбекским пиалам зеленый чай и, откинувшись на подушки, сказал:
- В этой связи мне вспоминается, как мой наставник, мудрый человек, говорил мне, только что приехавшему в Афганистан романтичному юноше, разыгрывающему из себя агента 007, что на Востоке побеждают не пушки, а деньги и чины. Он утверждал, что мы бы достигли в разы быстрее и гораздо большего результата, если бы вместо войны проводили грамотную денежную политику. И, заметьте, это говорил человек, работавший в последствии ведущим аналитиком нескольких арабских правительств, и к его советам прислушивались. Так вот, он говорил, что весь Восток поделен на кланы, касты, тейпы. Прежде, чем вводить войска, надо договориться с самым активным и агрессивным кланом. Привести его во власть, нашпиговать деньгами, и они сами наведут порядок, разберутся с кем надо. И будут лояльны. И поверь, - повторял он, - никакие танки и самолеты не стоят и одной человеческой жизни. А деньги, что такое? Пыль, вода, бумага – печатай, сколько хочешь.
На Востоке пушки нужны только в одном случае - случае предательства. Вот тогда необходимо наказывать жестоко, беспощадно и бескомпромиссно, так, чтобы это стало громким назиданием всем живущим и потомкам.
На Западе всё наоборот. Там понимают только пушки и силу, и любая мягкая дипломатия воспринимается за слабость. Таков менталитет западного мира. С ними надо всегда говорить с позиции силы.
- Интересное замечание. Не возражаешь, я напишу это в докладе? – Иноземцев достал маленький блокнотик из кармана рубашки и стал делать торопливые записи, чтобы не забыть.
- Не возражаю. Только не указывайте источник. Пусть это будет вашей точкой зрения. Ну что, завтра у нас ответственный день. Приходите к началу службы. Поприсутствуете на зикре, вдруг сердце откроется халю. После службы я сделаю для вас прорицание, как и обещал.
- Андрей, а ты был у Садовника? Как там источник? Ты же говорил, что вроде оползень сошел. Как он там один справляется, ведь не молод уже? – в голосе Иноземцева прозвучала озабоченность.
- Я был у него этой весной. Садовник полон сил и здравия. Сад дает силу и излечивает недуги. Говорят, можно этому верить или нет, что некоторые Садовники жили по нескольку сот лет. Сад олицетворяет собой мироздание, он живой и разумный, и сам регулирует смену Садовников. Быть избранным Садовником - это высшая честь и уготована не каждому. Хотя, об этом мечтает каждый правоверный, прикоснувшийся к тайне Сада. Спросите меня, готов ли я стать Садовником? И мой ответ будет утвердительным. Но я хорошо понимаю, что это зависит от степени внутренней чистоты. Её камертоном выступает Сад. Он для нас больше чем Сад - некое мыслящее существо, Бог, в котором явлена частичка Аллаха великого и милосердного.
Андрей просветлел лицом от одного упоминания Сада. До Иноземцева не совсем доходила сакральная суть явления. Он пытался уловить в себе отголоски того трепета, что испытывал Андрей при упоминании Сада, но ничего, кроме теплого чувства, навеваемого хранящимся в памяти садом бабушки со старой сломанной грушей и бельевой веревкой с вечно сушащимися на ней полотенцами и белыми простынями, в голову не приходило.
- А что касается источника, - Андрей помрачнел лицом, - пока ситуация безрадостная. Источник лишился русла и части родников, что его питали. Вода уходит в западную часть сада, где буйно разросся терескен и дикая вишня. В северной части сада много плодовых деревьев засохли. Зато хорошо себя чувствует чернобыльник и цикорий.
На следующее утро во дворе кафе собралась довольно многочисленная группа наряженных в национальные одежды женщин и мужчин. Сторонний человек мог подумать, что здесь собрались играть свадьбу. Дети сновали вокруг взрослых с радостными криками в предвкушении праздника, а молодежь вела себя степенно, подражая старикам. Женщины сбились в отдельную группу и что-то оживленно обсуждали друг с другом. Ударил гонг, приглашая войти внутрь. Иноземцев вошел вместе со всеми и тут его заметил высокий старик в каракулевой шапочке - наметанный глаз Иноземцева сразу определил в нем старосту группы, взял за руку и провел на почетное место неподалеку от возвышения, застланного ковром. Слева от возвышения расположились музыканты. Раздался еще один удар гонга и наступила тишина. Распахнулась боковая дверь и в комнату вошел человек в белом хитоне и чалме. Иноземцев не сразу узнал в нем Андрея. В руке он держал перламутровые четки. Белые одежды оттеняли загар Андрея и он выглядел как истинный араб-бедуин, бороздящий на корабле пустыне - величественном дромадере бескрайные песчаные моря во главе каравана Синдбада.
В воздухе пронесся вздох восхищения, словно осенний ветер погнал шуршащие листья вдоль по аллее. Иноземцев незаметно оглянулся. Люди смотрели на Андрея с таким восторгом и обожанием, словно видели в нем своего духовного пастыря, некоторые украдкой вытирали слезы и сморкались в платочек. То ли в помещение так падал свет, то ли Иноземцеву просто померещилось, но он воочию увидел вокруг фигуры Андрея светящийся ареал, всё это наполнило душу Иноземцева тревожным и одновременно радостным ожиданием.
Раздался первый аккорд музыки. Что-то невыразимо печальное, томящее душу было в звучании скрипки, подхваченном чистыми переливами флейты, в дрожании затухающего рокота там-тама, заставляющего сердца биться быстрее. «Алла Алла Ла Иллаха ил Алла» - раздался чистый звучный голос певца, от которого по всему телу Иноземцева пошли мурашки. Голос певца подхватили несколько голосов из публики: низкий хрипловатый мужской и высокий чистый женский. Такая в этой музыке и пении была чистота и невинность, что сердце Иноземцева стало таять как воск, по щекам сами по себе потекли обильные слезы. Он вдруг услышал себя, что и он в общем хоре поет вдохновенные слова, отдающиеся в душе волнами радости и детского счастья, и не было во всем мире большего счастья, чем сидеть вот здесь в окружении этих людей и петь хвалу Единому. И нет больше в мире горя и гнева, нет боли и мучения, а есть только эта единая точка пространства в этом мгновении времени, в котором пребывает Единый, ибо Он - всё и во всем. Иноземцев прикрыл глаза и через опущенные веки явственно ощущал потоки благодатного света, льющегося с того места, где сидел Андрей. Он силился открыть глаза, но не смог этого сделать и провалился в свет, бьющий со всех сторон. Свет был живой, переливающийся жемчужными всполохами, напоенный ароматами счастья и радости. Да, счастье и радость обладают чарующе возбуждающим ароматом, от которого кружится голова и хочется петь и плясать. Иноземцеву казалось, что он пел и плясал. Смеялся и кружился. Падал и поднимался, чувствуя невесомость тела и отросшие крылья за спиной. Сколько всё это длилось, он не мог сказать. Но ему представлялось, что целую вечность, и единственным его желанием было, чтобы этот праздник, эта радость, это счастье никогда не кончались. До его слуха донесся звук гонга. Сначала, будто издалека, но потом интенсивность звука стала нарастать и он пришел в себя. Открыв глаза, он обнаружил себя сидящим на стуле в мокрой от пота рубашке со съехавшим набок галстуком. Андрей молча сидел напротив него на возвышении с закрытыми глазами и перебирал четки. Вокруг стояла звенящая тишина, ни единого звука, а только сухое постукивание бусин четок друг о друга.
«В глубокой тишине появился и стал нарастать жужжащий звук, словно большой шмель или пчела ползают жужжа по оконной раме в тщетной попытке отыскать выход. Жужжание нарастало, и вот Иноземцев увидел, что это огромный шмель, больше его ростом, лохматый и с набитыми пыльцой карманами на мохнатых ногах. Иноземцев вздрогнул от ужаса, закрыл глаза, жужжание исчезло, а когда он открыл глаза, то увидел, что в длинном коридоре стоят двое. Один высокий в военной форме, другой в штатском, невысокого роста. Говорил военный, нависая массивной фигурой над казавшимся рядом с ним щуплым штатским в просторном сером пиджаке.
- У нас нет времени больше ждать. Он уже не отдает отчета в происходящем. У нас американцы сидят в каждом отделе, в Генштабе, в ФСБ, в ракетных войсках. Они совершенно свободно шарятся по нашим архивам, вскрывают все секреты. Посмотри, кем он себя окружил. Пробы негде ставить. Вообразил себя верховным господином, те ему поддакивают, а между тем проворачивают свои дела: разворовывают всё то малое, что еще осталось. Он добровольно не уйдет. А на выборах вместо себя выдвинет этого хлыща из Нижнего Новгорода. Разнесут страну на кусочки, вовек потом не собрать. Решайся.
- Почему выбор пал на меня? Там вон сколько достойных претендентов.
- На вот, почитай, - генерал протянул штатскому тоненькую синюю папку. Мы тебя не торопим с ответом. Подумай, если решишься, то обсудим план и расклады.
В комнату помощника-референта вошли четверо: двое в генеральской форме, двое в штатском. Без лишних движений и суеты, действуя по заранее разработанному и многократно обсужденному плану, трое стремительно открыли дверь, ведущую в кабинет, а один рослый в форме остался в комнате, мягким движением плотно закрыв за ними дверь. Расставив широко ноги, он расстегнул кобуру пистолета и приготовился ждать. «В чём дело? Кто вы, черт вас побери? Я сейчас вызову охрану, - раздался приглушенный дверью начальственный рык. И стало тихо.
В это время в кабинете состоялся следующий диалог:
- Господин президент, вы прямо сейчас записываете обращение к народу, в котором вы добровольно отказываетесь от власти в пользу преемника. Фамилию преемника мы вам назовём, в случае вашего добровольного согласия. Тогда мы гарантируем вам и вашим родственникам жизнь, сохранение всех привилегий и полную неприкосновенность жизни, имущества и банковских вкладов.
- Вы знаете, как это называется? Это государственный переворот. И вам всем не поздоровится.
- Мы это делаем во имя спасения страны и нации. Если вы откажетесь, то у нас обратной дороги нет и ни один из нас в живых не покинет эту комнату.
Генерал демонстративно положил руку на кобуру пистолета.
- Мне нужно подумать.
- Времени на раздумье нет. Либо да, и мы договариваемся, либо нет, и тогда смерть.
Генерал стоял с бледным лицом, на котором, впрочем, как и у его спутников, читалась неуклонная решимость идти до конца. Президент тянул время, когда минутная стрелка перескочила пять минут, генерал расстегнул кобуру.
- Ну хорошо. Какие мои гарантии? – президент обвел каждого тяжелым взглядом из-под насупленных бровей. Он заметно нервничал, руки его тряслись, под левым глазом билась жилка.
- Я вам её уже озвучил. Мы гарантируем вам и вашим родственникам жизнь, сохранение всех привилегий и полную неприкосновенность жизни, имущества и банковских вкладов.
- Этого недостаточно. Я соглашусь на ваше преступное требование только с одним условием: неприкосновенность меня, всех моих родственников и сторонников в течении двадцати лет. Чтобы их никто не трогал. Чтобы ни одна грязная лапа не тронула их бизнес, их имущество и их деньги в течение всего этого срока. И вы прямо сейчас напишете мне эту гарантию и все под ней подпишитесь.
Генерал переглянулся со своими товарищами в гражданской одежде и оба кивнули головой в знак согласия.
- Мы согласны, - генерал сел за стол и взял чистый листок бумаги, на котором четким почерком крупными ровными буквами с легким наклоном влево написал требуемый текст и дал прочитать президенту. Тот прочитал раз, другой, мрачно засопел и наконец выдавил из себя:
- Сойдет. Только подпишите список неприкасаемых лиц, - и он продиктовал генералу несколько фамилий. А кто преемник? – насупился он.
- Зампред. Вы сами говорили, что он ваш будущий преемник. Вот текст вашего заявления. Мы его сегодня покажем аккурат перед курантами. Текст записан на плакате, просто прочтите его на камеру. В три мы уже запустим его на Камчатку и Сахалин. Позвоните дочери, скажите, что праздновать сегодня остаетесь здесь, во избежание ненужных эксцессов. А мы составим вам компанию».
Иноземцев сгорбившись сидел на стуле. На его плечи давила неимоверная тяжесть увиденного, в груди кололо и было больно дышать. Оказалось, что он сидит так уже целых полчаса в одиночестве и в полной прострации. В зал вошел Андрей, переодевшийся в свои неизменные джинсы и майку. Он протянул Иноземцеву рюмку коньяка:
- Выпейте, сейчас полегчает.
Иноземцев выпил коньяк и почувствовал, что действительно слегка отпустило.
- Андрей, я не слышал прорицания. Вместо этого я провалился в сон и этот сон был очень ярким.
- Это и было прорицание. Вы увидели образ творимой судьбы.
- Это что, всё правда? Так и будет? Военный переворот? И по-другому нельзя? – Иноземцев обхватил голову руками.
- Вы видели ситуацию через свой туннель реальности, как если бы вы были демиургом события. Так будет или не так, я не могу сказать определенно. Всё будет зависеть от того, кто в вашем случае будет назначен главным оператором изменения реальности. Задача будет решена так или иначе, если ваши помыслы чисты и вы действуете во благо людей и страны. Вы знаете путь, а то, как вы его будете воплощать, будет зависеть от вас и от отклика реальности. Единый на стороне защитников Истины, но у Него нет других рук, кроме ваших.
Хочу еще пару слов сказать вот о чем. Я тут неожиданно встретил своего старого знакомого по Афганистану. Правда, он не знает, что я его знаю. Но случайностей в мире не бывает, а наши с ним пути пересекались несколько раз. Как говаривал мой наставник, первая встреча - не встреча, вторая встреча – знак, а третья встреча – судьба. Что удивительно, его пути пересекались и с наставником. Более того, наставник сделал его своим муридом. Правда, он это тщательно скрывает. Еще более странное обстоятельство, так это то, что ему каким-то образом удалось познакомится с моей давней ученицей, которой я давал иджазу на изучение суфизма в одном из восточных ВУЗов, и он приехал с ней сюда. Моему удивлению не было предела. Я через неё узнал его данные, возьмите, - Андрей протянул Иноземцеву листок блокнота с написанными данными, - крайне перспективный. Прошел третью ступень посвящения.
Календарь показывал 31-е декабря 1999 года. Иноземцев проснулся рано утром, словно кто-то толкнул его во сне, и попытался еще раз уснуть, но сон больше не шёл. Вернувшись из Крыма, он составил подробный отчет для генерала и уехал на Кавказ. Генерал вернулся к разговору месяца через три, вскользь, оставив его после общего совещания, достав из шкафа две маленькие рюмки и пузатую бутылку Армянского коньяка, налил до краев.
- Хочу выпить за тебя и твоего суфия, - чокнувшись с Иноземцевым, он осушил рюмку. Дай нам Бог решимости и удачи.
И больше не было сказано ни слова. С тех пор прошло несколько месяцев. Иноземцев внимательно следил за перемещением кандидатуры преемника, поднимающегося по карьерной лестнице. Но никаких признаков преемственности на публику не оглашалось. Напротив, в любимчиках ходили всё те же странные люди, кружащие вокруг государственного престола, как стервятники, высматривающие свою добычу.
Иноземцев встал, позавтракал, сходил в магазин, купил бутылку коньяка, шампанского, мандарины: Новый год, как никак. Он привык праздники проводить один и редко соглашался пойти к кому-нибудь в гости. Придя домой, он включил телевизор, кожей ощущая прихода перемен. Но по телевизору шли только развлекательные программы. Первый звонок прозвучал в 15:10. Звонил старый знакомый с Камчатки.
- Привет. Ты слышал новость? У нас другой президент.
Вот это была новость. Пребывая в радостном возбуждении, Иноземцев открыл бутылку коньяка и выпил рюмку, решив ничего не расспрашивать, а дождаться новогоднего поздравления президента.
И вот на часах без десяти двенадцать. На экране телевизора президент. От Иноземцева не ускользнул его растерянный вид и чтение глазами заэкранного текста.
- Дорогие друзья, дорогие мои! Сегодня я в последний раз обращаюсь к вам с новогодним приветствием. Но это не всё: сегодня я последний раз обращаюсь к вам как Президент России.
Как всё случилось на самом деле, Иноземцев не знал. Он мог догадываться, делать предположения, но точной информацией не обладал. Через несколько лет генерал оставил службу, контору Иноземцева вскоре после этого закрыли, объявив изыскания и наработки лженаукой. Но Иноземцев об этом не жалел. Он охладел к службе и переключился на научно-преподавательскую работу.
В жизни его всё устраивало. Размеренный распорядок дня. С утра разработанный им самим комплекс гимнастических упражнений, сочетающий в себе элементы йоги и тайцзы. Вечером зеленый чай с обязательным томиком стихов. Вот и сейчас он открыл томик молоденькой поэтессы Веры Полозковой, нашел понравившийся стих:
Я пришел к старику берберу, что худ и сед,
Разрешить вопросы, которыми я терзаем.
«Я гляжу, мой сын, сквозь тебя бьет горячий свет, -
Так вот ты ему не хозяин.
Бойся мутной воды и наград за свои труды,
Будь защитником розе, голубю и дракону.
Видишь, люди вокруг тебя громоздят ады, -
Покажи им, что может быть по другому.
Помни, что ни чужой войны, ни дурной молвы,
Ни злой немочи, ненасытной, будто волчица –
Ничего страшнее тюрьмы твоей головы
Никогда с тобой не случится».
С Андреем он больше не встречался. До него лишь иногда доходили отдаленные слухи, что где-то там далеко на Востоке по пыльным дорогам бродит святой человек с волосами белее льна – голубоглазый дервиш.