Не перестану восхищаться творчеством удивительного, волшебного Федерико. Его стихи вплетаются своими соцветиями в мою душу, будто я создана из этих строк. Как будто Лорка написал мой образ в своих произведениях, а я случайно стала явью и теперь вдыхаю его творчество, как благодатный воздух свободы.
Маленький венский вальс
Десять девушек едут Веной.
Плачет смерть на груди гуляки.
Есть там лес голубиных чучел
и заря в антикварном мраке.
Есть там залы, где сотни окон
и за ними деревьев купы...
О, возьми этот вальс,
этот вальс, закусивший губы.
Этот вальс, этот вальс,
полный смерти, мольбы и вина,
где шелками играет волна.
Я люблю, я люблю, я люблю,
я люблю тебя там, на луне,
и с увядшею книгой в окне,
и в укромном гнезде маргаритки,
и в том танце, что снится улитке...
Так порадуй теплом
этот вальс с перебитым крылом.
Есть три зеркала в венском зале,
где губам твоим вторят дали.
Смерть играет на клавесине,
и танцующих красят синим,
и на слезы наводит глянец...
А над городом – тени пьяниц...
О, возьми этот вальс,
на руках умирающий танец.
Я люблю, я люблю, мое чудо,
Я люблю тебя вечно и всюду,
и на крыше, где детство мне снится,
и когда ты поднимешь ресницы,
а за ними, в серебряной стуже, –
старой Венгрии звезды пастушьи,
и ягнята, и лилии льда...
О возьми этот вальс,
этот вальс «Я люблю навсегда».
Я с тобой танцевать буду в Вене
в карнавальном наряде реки,
в домино из воды и тени.
Как темны мои тростники!..
А потом прощальной данью
я оставлю эхо дыханья
в фотографиях и флюгерах,
поцелуи сложу перед дверью –
и волнам твоей поступи вверю
ленты вальса, скрипку и прах
Дождливый вечер
Дождливый вечер в серости унылой,
мне кажется, уже не прекратится.
Листва, темнея, вянет на деревьях.
И в одинокой комнате моей
со стенки смотрят старые портреты
и книга неразрезанной лежит…
По шкафу, по столу печаль струится
и по душе. Хрустально-светлых чувств
нет для меня, как видно, у Природы.
Рыдает сердце, и душа болит.
И если я сказать решусь о чём-то,
слова мои удерживает воздух,
как поплавок из пробкового дуба –
густая, полусонная вода.
Лишь из-за глаз твоих могу терпеть я
всю эту боль и все свои печали:
и те, которые остались в прошлом,
и те, которые ещё нахлынут.
Дождливый вечер в серости унылой,
мне кажется, уже не прекратится.
Пейзаж
Сбился с дороги вечер
и запахнулся в ветер.
В окнах остатки света
ловят ребячьи лица —
смотрят, как желтая ветка
сделалась сонной птицей.
А день уже лег и стихнул,
и что–то ему не спится.
Вишневый румянец вспыхнул
на черепице.
Федерико Гарсиа Лорка