– Ну что там? – ежеминутно спрашивал Семенов у Перерубова, сидящего рядом в салоне машины.
- Молчат пока, вот сообщение - едет в наш район.
- Знать бы к кому…
- Не переживай, Эдик, успеем.
- Давайте подъедем поближе, нам еще в этот район ехать минут пятнадцать, если без пробок.
- Ну поехали, да ты не суетись, нас туда теперь первыми не подпустят.
Глава 7 https://zen.yandex.ru/media/id/59dfa3d9a867313173c7ecf1/psihoterapiia-glava-7-6246a0f59c73f17862ca3fa6
Они подъезжали к Казачьей, когда поступило сообщение о том, что оперативники упустили Дубова.
- Как так? – возмутился Эдуард, - они там что, юнцы зеленые? Пока искать будут, он очередную бабушку к праотцам отправит.
- Куда, давайте остановимся, подождем?
- Что, очередной труп? Нет, я буду кататься по дворам, пока не вычислю его. Смотрите лучше по сторонам, в таком тумане нашу тойоту не сразу увидишь.
- Мы не справимся, он безумец.
- Главное – найти, держитесь, шеф!
***
Перед старой деревянной дверью он остановился, борясь с соблазном вскрыть хлипкий замок. Отодвинул надвинутую на глаза кепку, поправил свисающую сумку и нажал на звонок. Он слышал шаркающие шаги, тяжелое астматическое дыхание и еще раз надавил на грязную кнопку.
- Кто? – раздался скрипучий голос, если бы он не знал, что внутри пожилая женщина, обязательно подумал бы, что голос принадлежит мужчине.
- Валентина Семеновна Резина? Я журналист местного СМИ, готовлю передачу о ветеранах, в загсе мне рекомендовали вас, как самого опытного работника.
Дверь отворилась, в тусклом свете коридора фигура женщины казалась бесформенной. Старушка заметила и роскошный букет, и коробку торта и на расплывшемся лице появился интерес.
- Проходите, - проскрипела хозяйка.
Он вошел и тщательно запер за собой дверь.
- Проходите на кухню, я поставлю чайник.
Он снял куртку, аккуратно повесил ее на вешалку, разулся, принес в кухню торт и цветы и вышел в ванную. Старушка ставила букет в вазу, когда он набросил шнурок на ее шею. Ваза упала, ручеек потек к его ногам.
- Нельзя же быть такой неаккуратной, - говорил он, оттаскивая тяжелое тело в комнату. Он зафиксировал молчащую женщину, привычным жестом заклеил рот и только потом прошел на кухню и бросил на лужу полотенце, стараясь не наступить в воду.
- Поговорим, Восемнадцатая? – он сел напротив, в старое, продавленное кресло, – ах да, у нас сегодня праздник, ты, наконец, отправишься туда, где тебя давно ждут, а я обрету свободу… так что, торт, свечи, букет. Знаешь, кстати, что цветов там ровно сорок, ты же не против, чтобы я перенес все в комнату, как-то не по-праздничному отмечать на кухне.
Он принес цветы и рассыпал их по телу несчастной женщины. Открыл торт, воткнул туда свечи и зажег их.
- Свечи поминальные, смотри, как у нас красиво. Ты хочешь спросить, почему я пришел к тебе? Отвечу, ты слишком плохая мать, где сейчас твой сын? Можешь не отвечать, я знаю, он на кладбище шесть лет, а ты все продолжаешь жить, все засоряешь мир своим присутствием. Что ты сделала с его жизнью? Нет, сегодня я не хочу оправданий, не нужны мне ваши извинения, ваши раскаяния, - его голос начал срываться на крик. Старуха лежала с закрытыми глазами, и он боялся, что не успеет сделать ее восемнадцатой жертвой.
- Помнишь Нину? Зачем ты рассказала ей о больнице, зачем лишила меня единственного шанса? Я ведь до сих пор один, мама, а у тебя нет внуков. Так и умру в пустой квартире. Как же я жалею, что не убил тебя в тот день, когда ты вызвала мне скорую.
В глазах темнело, ему вдруг стало казаться, что он снова тринадцатилетний мальчик, запертый в своей комнате третьи сутки. Ведро в углу, банка с холодной водой и буханка хлеба, третьи сутки она ждет от него извинений за то, что обозвал ее дурой. Бессонные ночи, липкие дни у мутного окна за которым его ровесники гоняли мяч, он даже хотел выпрыгнуть из него, подумаешь, четвертый этаж, но рамы были предусмотрительно приколочены. Он помнил, как отламывал ножку журнального столика, как часами стоял под дверью, ожидая, когда та, наконец, откроется. В тот раз он промахнулся.
***
- Макеич, смотри, наша тойота! – Семенов резко затормозил. Перерубов набрал номер оперативника.
- Где мы, давай точный адрес.
- Ну и что делать будем? – спросил Эдуард, как только шеф отключился.
- Сказали ждать.
- Да ну вас всех, я пошел.
- Куда, откуда ты знаешь, в какой из этих домов отправился наш герой?
- Хотя бы попробую выяснить.
Следы отыскались почти сразу, помог все тот же букет, Семенов заметил листок розы у одного из подъездов. Осталось выяснить, в какую квартиру направился Дубов.
***
Голоса, это опять санитары, сейчас его увезут в палату, и будут поить таблетками, от которых страшно кружится голова и постоянно хочется спать. Спать, спать, спать, не выныривая из тяжелого, вязкого сна… Как же они кричат за дверью. Стучат, неужели будут выбивать дверь.
Он вскочил, рванул на себя дверь балкона. Молоко, он в молоке и шагнуть за перила совсем не страшно.
***
Молодой декабрь опушил кружево веток, от легкого морозца поскрипывало под ногами. Семенов остановился во дворе старого дома, посмотрел на припорошенное старое крыльцо, фонарь, поющий под порывами ветра, и ему очень захотелось в тепло, на аскетичную кухню, к девушке с золотистым завитком.
- Проходите, - обрадовалась Ольга. – Я вот пироги испекла.
«Как же мило она смущается», - подумал Эдуард, проходя на знакомую кухню. Со времени последнего визита здесь мало что изменилось, разве появилась новая скатерть и яркие чашки.
Ароматный чай, розетки с вареньем и вкуснейшие пироги с капустой и грибами.
- Вы уже знаете результат нашего расследования?
- Да, дело получилось громким. Спасибо вам.
- Жаль, что преступник не ответит перед законом.
- Он уже наказан, да и потом, он все равно был бы помещен в клинику, он ведь больной человек, не так ли?
- Думаю, что да.
- А что с той женщиной, последней жертвой?
- Она осталась жива. Когда мы с соседями взломали дверь, несчастная лежала связанная без сознания.
- Я много думала последнее время, мне кажется, ушла обида на родителей.
- Мы встречались с вашей мамой.
- И как она?
- Казалась несчастной, я оставлю вам телефон, вы сами решите, что с этим делать.
- Хорошо, жаль, что отцу позвонить не могу. Все равно не понимаю, почему это проросло в Дубове - так кажется его фамилия, такой бедой? Почему отец просто ушел, почему сотни человек решают все это по-другому?
- Не справился, не смог взять ответственность за себя.
- Так проще… А знаете, я решила поступить в институт, бабушка была против, а я хочу заниматься экономикой. И еще путешествовать.
- Вы молодец, Оля. А давайте начнем путешествовать прямо сейчас? Я приглашаю вас в увлекательный тур по нашему городу.
- Я сейчас, - улыбнулась она в ответ.
Дорогие друзья, не забывайте ставить лайки и оставлять комментарии. Надеюсь, мы не прощаемся.