Как ко мне попадали книги в эпоху, когда не было интернета? Да так же, как и к вам. Через знакомых. Нет более могучей силы, чем сарафанное радио. Одна книга порою делала какой-то невообразимый круг через знакомых. Конечно, через сто рук она не проходила, но иной раз человек десять её успевало прочесть за месяц. И сейчас я понимаю, какое же драгоценное время стояло на дворе ещё пару десятилетий назад.
Можно предположить, что мне просто повезло с окружением, но нет. Слишком много в ту пору было людей, интересующихся литературой. Достаточно вспомнить расцвет книжных магазинов. Хотя справедливости ради отмечу, что книжный бум был отчасти связан с желанием показать себя каким-то эстетом. Такие люди и до сих пор иногда встречаются, но мне хватает диалога буквально в пять минут, что бы понять кто передо мной. Как правило, в молодежной среде всегда бывает кто-то, кто интересуется литературой в виде некоего опыта. Но одно дело носить в сумке или рюкзаке книжку для вида и совсем другое любить именно читать. Я могу набраться наглости и честно сказать, что всегда относился к категории любителей читать. Хотя надо признаться, что существует ряд писателей, которые мне дались с трудом. Вот об одном из таких писателей и поговорим.
Первое что стоит учитывать, беря в руки книгу зарубежного классика это перевод. К сожалению, я не владею на должном уровне каким-то языком, что бы читать кого-то в оригинале. Но при этом нельзя же списывать исключительно на перевод непроходимость текста, не так ли? Тем не менее, несколько раз мне приходилось читать книги, где в буквальном смысле я продирался сквозь повествование. Наверное, по тяжести восприятия я бы выделил трёх писателей. Франц Кафка, Джеймс Джойс и Сэмюэл Беккет. Отдельно можно попробовать выделить философов вроде Ницше или Камю, но на то они и философы.
В моём маленьком уютном мирке причисленных писателей роднит какая-то зубодробительная тяжесть слога. Собственно вся эта троица давалась мне с трудом, и каково же было моё удивление, когда я встретил человека буквально обожающего всех этих мастеров художественного текста.
Странно, что поклонника этих писателей я встретил, проходя службу. Правда, с товарищем мы были из разных подразделений. Свела же нас судьба в санчасти. И видимо теперь уже навсегда писатели будут ассоциироваться с облупленными стенами и ветхими тумбочками.
Примечательно, что Сэмюэл Беккет был дружен с таким человеком как Джеймс Джойс. Только Джойс к тому времени уже был признанным писателем, а Беккет только начинал свой путь. К слову я иногда пишу тут у себя, что времена большой литературы ушли, но когда они были-то? Более странного времени выбрать для писательства, чем выбрал Беккет невозможно. Первые свои произведения он создавал, начиная с середины 30-х годов. А надо заметить, что это было не самое благополучное время для Европы, где он жил. Местом жительства он, кстати, выбрал Париж и с началом войны устроился помогать санитаром.
То есть обстановка абсолютно не располагающая к литературе. Но может быть для писателя это нормально. После падения Парижа Беккет мог бы уехать домой в Ирландию, но вместо этого он становиться членом сопротивления. Опять же интересный штрих к портрету писателя. То ли он авантюрист, жаждущий приключений, то ли просто человек предпочитающий плыть по течению. Приключения заканчиваются вместе с войной, и тут уже Беккету приходит благодарность от правительства Франции. Но как писатель он становится знаменит лишь в 50-х годах.
Как раз тогда им и были написаны трудные для меня «Моллой» и «Малон умирает». Другие произведения у писателя я не читал, и желания до недавнего времени не возникало. Но вот на днях меня вдруг осенило, а что если попробовать сейчас? Вдруг в двадцатилетнем возрасте я попросту не дорос до него? Возможно, и попробую на днях. Но интересно, есть ли среди вас такие же люди, кто возвращался к каким-то писателям из юности и открывал их для себя заново?
У меня пока что ни разу не получалось прочесть кого-то из молодости и сказать – да, я ошибался. Не думаю, что получится и на этот раз. Дело в том, что я все-таки поклонник простого сюжета, который понятен для большинства людей. Эксперименты же в литературе мне всегда давались с трудом. Возможно, вся эта изящная словесность с отсылками к энциклопедиям и интересна для самого писателя и критиков, но я-то простой читатель. Потому и лелею до сих пор надежду, что Беккета попросту невозможно хорошо перевести.
У меня же на сегодня всё, спасибо вам за внимание и до новых встреч.