На прошлой неделе Россия простилась с Владимиром Жириновским. Сложно говорить об этом политике, не употребляя таких слов, как «одиозный» и «неоднозначный». Он правда был одиозной и неоднозначной личностью, однако практически все вспомнили Вольфовича теплым словом.
И вовсе не потому, что «de mortuis aut bene, aut nihil»*, а по другой причине. Смерть Жириновского в очередной раз напомнила о том, что 90-е уходят безвозвратно, если уже не ушли. А все, что ушло, вызывает ностальгию. Сегодня практически не осталось тех, кто в последнее десятилетие XX века блистал на политической арене. Это была эпоха не то чтобы титанов, но ярких и заметных фигур, таких, как лидер ЛДПР, хватало. Собственно, именно поэтому и политическая жизнь била бурным ключом. Даже будучи детьми, мы худо-бедно понимали, что называется, конъюнктуру. Сегодня я постараюсь вспомнить те политические события 90-х, которые даже обычному мальчишке показались по той или иной причине особенными.
1. Ну, коли начали с Владимира Вольфовича, то и продолжим. 1995 год. Июньский вечер. Сижу, никого не трогаю, читаю книжку — по-моему верновского «Робура-завоевателя». Телевизор во власти взрослых, там трое мужиков говорят о политике — абсолютно на тот момент мне не интересной. Мне бы мультики… Мелькают знакомые слова: Буденновск, террористы — время было такое. И тут один мужик кричит слово «подонок» и выплескивает стакан сока на второго. Так я познакомился с Владимиром Жириновским и Борисом Немцовым. Девятилетний я. Конечно, не понял всей подоплеки происходящего: ни отсылок Немцова к плейбою, ни тем более его сарказма по поводу возможного сифилиса Жириновского — все это потом. Но с той поры любое появление Вольфовича по телевизору неизменно привлекало мое внимание. Его сентенции про омовение сапог русских солдат в Тихом океане, свершение намаза вместе с Саддамом Хусейном, бесконечная ругань в Госдуме и позволяли, как мне кажется, во-многом сохранять ЛДПР своего избирателя в 90-е годы, как, впрочем, и потом. И вот — нет ни Жириновского, ни Немцова, но тот июньский вечер навсегда запомнил не только я, но и вся страна.
2. Воспоминание второе — это выборы 1996 года! Чудо что за выборы для детворы! Какие ролики крутили по телевидению! Один только Брынцалов чего стоит — а ведь он был, по сути, бабочкой-однодневкой. Что уж говорить о мастодонтах — Ельцине и Зюганове. Первый плясал на концертах в окружении лозунгов «Голосуй или проиграешь!», второй клеймил позором всех и вся. Проводились митинги в поддержку кандидатов, сопровождавшиеся не только агитацией, но и раздачей продуктов, спиртного, а иногда и денег. И все это на фоне неутихающего скандала вокруг развалившихся финансовых пирамид, войны в Чечне, терактов… Если честно, я и сегодня не знаю, за кого голосовали мои близкие, не помню, как объявляли результаты той кампании — что после первого тура, что после второго. Но вот ту катавасию, что творилась несколько месяцев, запомнил очень хорошо. И теперь, исподволь, сравниваю каждые выборы с теми. И знаете что, пока по накалу с ними могут сравниться разве что наши хакасские события 2018-го. Только веселухи было поменьше. То ли пиарщики измельчали, то ли я стал слишком взрослым.
3. Но вернемся к девяностым. Вспомним еще один теплый день, на этот раз осенний. Жили мы тогда в Северной Осетии. Там и 30 октября еще вполне себе тепло. И вот сидим с сестрой, смотрим добрый румынский фильм-мультик «Мария, Мирабелла», как вдруг трансляция прерывается и начинается объявление. Мне шесть, сестре — пять, естественно, мы ничего не поняли. А мама поняла, мама заплакала. Так мы узнали о начале этнополитического осетино-ингушскогоконфликта. Ну, так происходящее окрестили позднее, а тогда взрослые называли это просто войной. Не буду вдаваться в подробности — кому надо, найдет информацию в интернете. Скажу одно: было очень страшно, потому что было страшно взрослым. Мужчины ушли в добровольческие отряды, женщины остались дома и ждали новостей. Благо все закончилось быстро. Вооруженные силы погасили конфликт, после чего началась долгая дорога к примирению, которая, честно говоря, не пройдена до сих пор. Так я, в общем-то, на собственном опыте узнал, к каким последствиям может привести не самая обдуманная политика властей — тут без персоналий, — допустивших единожды парад суверенитетов.
4. Однако же мы договаривались не погрустить, а поностальгировать. И куда мы в таком случае без Виктора Черномырдина и его косноязычности? Кстати, в случае Виктора Степановича не могу вспомнить ни одного конкретного эпизода. Но вот его афоризмы не только знаю, но и порой использую до сих пор. Любимый — «хотели как лучше, получилось как всегда». Это, мне порой кажется, едва ли не наш общероссийский девиз. Как, собственно, «здесь вам не тут» и «правительство — не тот орган, где, как говорят, можно одним только языком» (хотя у некоторых получается, чего уж там). Что отличало Черномырдина от обычного мямли, так это четкое попадание его оговорок в цель. И человек, который не умел говорить, стал, по сути, главным оратором эпохи.
5. Еще одно очень важное событие, о котором знали даже дети — это «разворот над Атлантикой». Помните? Конечно, помните. 1999-й, операция «Милосердный ангел» НАТО — читай США — в Югославии, тысячи смертей, которые Запад назвал предотвращением геноцида, неспособность России защитить братский народ…
И вот Евгений Примаков — тогда премьер-министр — в знак протеста развернул самолет над Атлантикой, чем прервал так и не начавшийся визит в США. Чуть позже случится бросок десантников на Приштину… Собственно, с этих двух событий и начинается история новой России. Страны, которая десятилетие пыталась договориться с НАТО, демократизировалась, как могла, доказывая, что русские хотят мира, а потом разочаровалась. И начала новый путь, который, как мы видим сегодня, далеко не всем по душе.
Анзор САБАНОВ
Фото из открытых источников
* «О мертвых или хорошо, или ничего» (лат.)
