Зловещ был тот корабль с Большой Воды,
И люди в нем со странной кожей бледной,
В рубище черном шел из них последний,
Как ворон, черное-предвестие беды.
Мы сеяли маис и в сельву уходили
Охотится порою предрассветной,
Любили жен, а о душе бессмертной,
Не знали мы, а может позабыли,
Пусть милосерден Бог их, я таков,как есть
В лесу рожденный, в маленьком селении,
Мой сад Эдем - в болотах орхидеи
И сам я волен выбирать себе богов,
Теперь огонь мне босы ноги жжет
Огню бы дома в очаге теплится,
Но как же долго эта пытка длится
Я не пойму,чего монах суровый ждет.
Кецалькоатль, змей небес пернатый,
Ты мудр, в своей заоблачной выси,
Увидишь Бога на кресте,его спроси,
Зачем простил их, ими же распятый?
Яви, яви волшебных перьев блик,
Возьми с собой, я дотла догораю:
Я там скажу,что видел умирая
Лицо жены, а не Иисуса скорбный лик.