Обнаружил на карте, рядом с тем местом, где ночевал в палатке, безымянный водопад. Поход обещал растянуться всего минут на двадцать, и я решил сходить.
Река, на которой располагался предполагаемый водопад, была в двухстах метрах от моего лагеря, а сам водопад на сто метров дальше. Река местами бурлила, но все же была довольно слабенькая, чтобы живописно ниспадать вниз.
Да и откуда ей “ниспадать”, если вокруг долина, а в радиусе с километр не было ничего похожего ни на горы, ни на холмы. Нет, место конечно красивое: большие валуны, рисовые плантации невдалеке, лес тут же, пальмы, русло дикой реки… красота! Но я ведь шел увидеть что-то особенное.
- Ты куда идешь? - спросил меня местный житель, когда я уже хотел возвращаться назад.
- Да никуда, так вид посмотреть.
- На водопад? Так тебе через реку надо перебраться, а здесь нечего смотреть. Иди по той тропе
Мужик указал на едва видимую просеку, по которому бегали разве что козы, и растворился. А я решил идти дальше…
Тропа скоро пропала: началась крупный, скользкий курум, по которому мне так нравится лазить. Правда, без 20-килограммового рюкзака за плечами, как в тот раз. Брод я искал долго, пока не вышел на старенького рыбака, тот и указал мне путь. Пропрыгав по высоким камням, над бурлящей где-то далеко внизу рекой, я оказался на другой стороне.
Побродил по камням еще и дошел прямо до отмеченной водопадом точки на карте. Не было ничего даже издалека похожего на какой-нибудь каскад. Я вспомнил весь пройденный путь и прочувствовал ноющие плечи. Возвращаться просто так не хотелось.
Тем более, всего в 2 километрах в глубине леса должна была начаться другая тропа, ведущая уже прямо в город. Стоило пройти по ней еще 3 км, и я оказался бы прямо в центре. Правда, до тропы надо было преодолеть еще две голубых полоски на карте - два русла реки… Я решил идти.
Однако поход напрямки вылился в пересечение непролазной местности. Я просто не спеша двигался вперед: через джунгли, заросшее поле и брошенное давно жилище; под шум разбегающихся ящериц и греющихся на камнях змей, пестрых птиц, вспархивающих из кустарников, я полз по камням. Пробирался через болото, через чью-то банановую плантацию, рисовое поле. Путь оказался долгим и выматывающим.
Под палящим солнцем каждые сто метров превращались в километр. Без еды и с вонючей водой, набранной из реки, я все-таки вышел к чьему-то коровнику. Навстречу, из глубины пышущего ароматом навоза здания, вышел молодой парень. Он расколол мне кокос, снабдил сытной мякотью и рассказал, что в город есть два пути: простой, но длинный и короткий, но сложный. Ну, вы догадались, по какому я пошел.
Выйти на “сложную” дорогу оказалось непросто. Путь преграждали чьи-то поля, огороды, и невидимая в зарослях заводь реки. Еще час я пытался выбраться хоть куда-нибудь, но сумел отойти от коровника лишь на сто метров. Затем я попал в банановые заросли и пошел немного быстрее.
Они растянулись вдоль русла реки, которую я не так давно уже пересекал. Неожиданно на другом берегу я увидел дом, а в нем людей. От жажды горло драло так, что я решил сделать круг, перебраться на другой берег, попросить попить и вернуться обратно. Сказано-сделано. Перебрался. Но вот только воды у людей не оказалось:
- Куда ты идешь? - спросил один из них. - Если на водопад, то тебе нужна вот эта тропа.
Водопад! Водопад! Я уже и забыл, куда я шел с утра, я же водопад хотел увидеть. Чуть ли не вприпрыжку я побежал по указанной тропе. Вскоре догнал пожилую чету измученных французов, следовавших туда же, но со стороны города и с проводником.
Место, куда нас вывел проводник, я бы сам точно не нашел. А если бы и нашел, то даже и не догадался бы, что это именно то место, которое мне нужно, ибо и там не было никакого водопада. Точнее он был, но под толщей камней. Увидеть его возможности не представлялось, - только услышать.
Впрочем, пейзаж там и без этого потрясающий: русло по которому протекает река утопал в камнях, удивительной формы. Вымытые тысячами лет, причудливые как картины авангардиста. Полые, как яичные скорлупки, черные, как балийский песок. Место, в существование которого верится с трудом. Очень уж оно необычное…
К городу я вышел только к вечеру. Измученный и выжатый как сахарный тростник… снял номер в гостинице и упал без сил, на пахнущую чужими телами кровать.