Развитие гистомоноза у всех исследованных нами индюшат сопровождалось увеличением количества бокаловидных клеток, повышенным уровнем их содержания в цитоплазме, а также в цитоплазме покровного эпителия слизистой оболочки слепых отростков, кислых и нейтральных гликозаминогликанов.
Материал и методики исследования Исследование выполнено на базе лабораторий патоморфологии и электронной микроскопии, паразитологии и вирусологии ВНИВИП, ОПХ «Обильное» Северокавказской зональной опытной станции по птицеводству, индейководческого отделения совхоза «Предгорный» Ставропольского края и ППО «Кстовское» Нижегородской области. Экспериментальное заражение птиц гистомонадами проводили перорально и ректально нативным материалом, представляющим собой приготовленную на физиологическом растворе и профильтрованную через двухслойный марлевый фильтр суспензию. Качество заражающего материала контролировали микроскопией изготовленных из суспензии нативных мазков, а также мазков, фиксированных и окрашенных азур-эозином. Для определения дозы возбудителя использовали методику подсчета гистомонад в стандартно приготовленных и окрашенных азур-эозином мазках с последующим вычислением количества паразитов в единице объема (1 мл) используемой для инвазирования индюшат суспензии. Дозы гистомонад в наших исследованиях варьировались в зависимости от поставленных задач и возраста задействованных в опытах птиц в пределах от 176 × 103 ±5 % до 728 × 103 ±5 % паразитов на одного индюшонка и при пероральном, и при ректальном заражении птиц. Изучение патолого-морфологических изменений во внутренних органах индеек при экспериментальном гистомонозе проводили на 206 индюшатах 14-дневного возраста и 100 индюшатах 80-дневного возраста породы Ривер-Рест, экспериментально инвазированных вирулентным штаммом гистомонад, выделенным от спонтанно больных гистомонозом индеек ОПХ «Обильное». Кроме инвазированных птиц в опытах в качестве контроля были задействованы 60 не зараженных индюшат 14- и 80-дневного возраста. Убой птиц проводили на 1, 3, 6, 8, 10 и 15-е сутки после заражения опытных групп. Предназначенные для гистологических исследований кусочки печени, слепых отростков, тимуса, фабрициевой сумки, эзофагальных и цекальных миндалин, селезенки, выборочно сердца, почек, головного мозга, железистого и мышечного желудков, двенадцатиперстной кишки фиксировали в 10 % растворе нейтрального формалина. Готовили замороженные и парафиновые срезы, которые затем окрашивали гематоксилином и эозином и помещали на соединительную ткань по Ван-Гизону, на щелочную фосфатазу по Гомори, на кислые гликозаминогликаны по Стидмену, на нейтральные гликозаминогликаны по Хочкиссу, на ДНК по Фельгену, на РНК по Браше. Изучение спонтанного гистомоноза проводили на 30 индейках 10–130-дневного возраста из ОПХ «Обильное», ППО «Кстовское», совхоза «Предгорный». Гистологически исследовали, как правило, слепые отростки и печень.
Результаты Сравнительные клинико-патоморфологические исследования, проведенные на индюшатах, экспериментально зараженных возбудителем гистомоноза, эпизоотологическое обследование птицехозяйств Ставропольского края и Нижегородской области и изучение патматериала от спонтанно заболевших гистомонозом птиц позволили выявить некоторые особенности развития гистомонозной инвазии и характерные для нее патолого-морфологические изменения у 14-дневных и 80-дневных индюшат
При экспериментальном заражении 14-дневных индюшат смертность птиц составила 90 %, заболевание характеризовалось серозно-катаральным, в отдельных наблюдениях – катарально-геморрагическим воспалением слепых отростков с наличием в слизистой оболочке гранулем диаметром 2–5 мм узловатой формы, в некоторых случаях имеющих в своем центре очаговые кровоизлияния или едва заметные некрозы. Макроскопические поражения печени отсутствовали, а при гистологическом исследовании отмечались дистрофические изменения в гепатоцитах, некроз некоторых из них. В группе индюшат, которым к моменту заражения было 80 дней, смертность была ниже (65 %), а интенсивность поражений слепых отростков кишечника и особенно печени – значительно выше. При исследовании слепых отростков на начальных стадиях болезни выявляли серозно-катаральный, катарально-геморрагический тифлит с наличием на слизистой оболочке гранулем узловатой формы. В последующем на месте гранулем формировались язвенные поражения слепых отростков, а воспаление слизистой оболочки принимало фибринозный характер. В печени отмечались дегенеративно-некротические очаги значительных размеров. При изучении спонтанных форм заболевания установлено, что гистомоноз в своей «классической» форме, в виде язвенно-фибринозного тифлита и гепатита с наличием некротических очагов в печени, начинал проявляться в ОПХ «Обильное» у индеек 90–110-дневного возраста, а в ППО «Кстовское» и в совхозе «Предгорный», где птиц с суточного возраста выращивали в условиях напольного содержания, – по достижении 70–90-дневного возраста, в крайне редких случаях – у 40–50-дневных индюшат. У птиц более ранних возрастов при гистомонозе отмечался серозно-катаральный, реже – катарально-геморрагический тифлит с гранулемами или с язвенными поражениями слизистой оболочки слепых отростков, развившимися на месте гранулем. Встречавшиеся в печени дегенеративно-некротические фокусы были незначительных размеров и выявлялись только при гистологическом исследовании. Из приведенного описания различий в развитии патолого-морфологических изменений в местах локализации гистомонад у индеек опытных групп следует, что у птиц ранних возрастов наблюдается тенденция к локализации патологического процесса в области слепых отростков. Подобные возрастные особенности в патоморфогенезе отмечаются и при инфекционном кератоконъюнктивите, пастереллезе, колисептицемии. Широта распространения патологического процесса от первичного очага поражения и интенсивность морфологических изменений во вторично поражаемых возбудителем заболевания органах обуславливается, по-видимому, возрастными особенностями реактивности организма птиц и изменением тропности тканей поражаемых органов, то есть совокупностью условий, необходимых для развития патогенных микроорганизмов. Высокая интенсивность поражения слепых отростков кишечника и печени при гистомонозе у индюшат 2,5–4-месячного возраста связана с более богатым количественным и видовым составом населяющей их слепые отростки микрофлоры (особенно бактерий из рода Esherichia), создающей благоприятные условия для поддержания метаболической целостности гистомонад (например, по окислительно-восстановительному потенциалу) и осложняющей течение гистомоноза продуктами своей жизнедеятельности. Косвенным доказательством этого может служить безуспешность экспериментального заражения гистомонозом индеек, свободных от бактерий. Также существуют гипотезы о положительном влиянии бактерий из рода Esherichia на патогенные свойства гистомонад и даже о необходимости облигатной связи между H. meleagridis и E. coli. Развитие гистомоноза у всех исследованных нами индюшат сопровождалось увеличением количества бокаловидных клеток, повышенным уровнем их содержания в цитоплазме, а также в цитоплазме покровного эпителия слизистой оболочки слепых отростков, кислых и нейтральных гликозаминогликанов. Последние экскретировались в просвет кишечника и в обильном количестве обволакивали поверхность слизистой оболочки, создавая своеобразный барьер, препятствующий механическому и токсическому действию гистомонад на ткани и внедрению их в стенку слепых отростков. Подобное явление гиперсекреторного мукоидоза наблюдается не только при гистомонозе, оно также характерно для гельминтозных заболеваний птиц и расценивается как ответная защитная реакция организма хозяина на присутствие в просвете кишечника паразитов. Изменения воспалительного характера в тканях слепых отростков кишечника появлялись, как правило, несколько раньше, чем начинали формироваться гранулемы в слизистой оболочке. Однако при хроническом гистомонозе, особенно при спонтанном в осенне-зимний период, а также в ситуациях, когда больная гистомонозом птица прошла курс лечения антигистомонадными препаратами, наблюдались случаи наличия гранулем на слизистой при отсутствии или крайне слабом проявлении воспалительных процессов. Морфологически гранулемы представляли собой массивные лимфоидно-гистиоцитарные пролифераты, среди которых встречались макрофаги, гистомонады, псевдоэозинофилы, реже – гигантские клетки. В различных участках пролифератов формировались структуры, по клеточному составу и форме напоминающие мальпигиевы тельца селезенки (фолликулы), представлявшие собой скопления из лимфоидных клеток, среди которых отмечались ретикулярные клетки и гистиоцитарные клеточные элементы, макрофаги. Подобные тельца были отграничены от окружающих клеточных элементов пролиферата 1–2 рядами вытянутых клеток с уплощенным ядром. Наличие патолого-морфологических изменений в печени и их интенсивность зависели от тяжести поражения слепых отростков. Диффузный гепатит с наличием некротических очагов регистрировался в тех случаях, когда в слепых отростках отмечались множественные язвенные поражения слизистой оболочки, а также при фибринозном тифлите (вероятно, при этих патологических изменениях создавались наиболее благоприятные условия для массового внедрения гистомонад в стенку слепых отростков и в кровеносные сосуды портальной системы и для их дальнейшего проникновения с током крови в печень).
Обнаруженная закономерность дает основание говорить о гематогенном пути распространения гистомонад. Наряду с этим не следует исключать и возможность проникновения гистомонад в печень через желчные протоки, однако маловероятно, что количества паразитов, проникших в печень подобным образом, достаточно для того, чтобы их суммарный патогенный эффект вызвал значительное повреждение тканей органа. При гистохимических исследованиях печени отмечалось снижение активности щелочной фосфатазы и уменьшение зон активности фермента, обеднение паренхимы органа нейтральными гликозаминогликанами, что характеризуют качественные особенности патологических процессов, имевших место в печени, в частности зернистой и жировой дистрофий. Уменьшение количества нейтральных гликозаминогликанов первоначально наблюдалось в местах локализации гистомонад и в гепатоцитах, подверженных дистрофическим изменениям, а затем – в паренхиме всей печени. Подобное явление, а также присутствие ободка просветления вокруг паразита в определенной степени подтверждает наличие у возбудителя гистомоноза способности выделять вещества, оказывающие токсическое действие на ткани. В печени наблюдались коагуляционные некротические очаги; коликвационные некрозы не выявлены, что, однако, не исключает возможности подобного пути развития патологического процесса. Как при экспериментальной, так и при спонтанной формах гистомоноза патолого-морфологически не выявлялась генерализованная форма болезни, сопровождающаяся присутствием гистомонад в почках, селезенке, сердце и развитием специфических поражений железистого и мышечного желудков. Это явление наблюдается крайне редко, поскольку для проникновения вирулентных гистомонад в большой круг кровообращения и последующего развития генерализованной формы гистомоноза необходимы обширные повреждения тканей слепых отростков и, особенно, печени, которые, как правило, приводят к летальному исходу заболевания. При изучении морфологических изменений в лимфоидных органах индеек, зараженных гистомонозом, отмечено, что первым на гистомонозную инвазию у птиц всех исследованных нами возрастов реагирует тимус, а в дальнейшем, на фоне значительных структурных перестроек в тимусе, в формирование иммунного ответа вступают фабрициева сумка, селезенка, эзофагальные и цекальные миндалины. В целом динамика морфологических изменений в лимфоидных органах у индюшат обеих возрастных групп была однотипна, однако у 14-дневных индюшат больше всего страдал тимус, а у 80-дневных кроме тимуса значительно поражались селезенка, фабрициева сумка, эзофагальные и цекальные миндалины. В тимусе индюшат, зараженных гистомонозом в 14-дневном возрасте, в разгар заболевания (6–8-е сутки после заражения) гораздо интенсивнее, чем в тимусе индюшат, инфицированных в 80-дневном возрасте, была выражена делимфатизация коркового, а также мозгового слоев долек, отмечалось не только увеличение количества и величины телец Гассаля, но и слияние некоторых из них и образование гигантских кистозных тимусных телец, содержащих пиронинофильный материал и Шик-положительное вещество. В отдельных случаях наблюдалось резкое уменьшение размеров и утрата дольчатости строения тимуса, сочетающиеся с бурным разрастанием соединительной ткани со стороны капсулы органа. В целом все эти изменения свидетельствовали о крайне сильном, граничащем с истощением, функциональном напряжении тимуса [2, 5, 6]. Морфологические изменения в других лимфоидных органах, такие как гиперемия, набухание межфолликулярных соединительно-тканных перегородок, гипоплазия фолликулов, обеднение их коркового и мозгового слоев лимфоцитами, активизация ретикулярных клеток в фабрициевой сумке, гиперемия и гиперплазия эзофагальных и цекальных миндалин и некоторая делимфатизация их фолликулов (изменения, являющиеся признаками активного состояния указанных органов), были более интенсивны у 80-дневных индюшат, при этом данные изменения сохранялись в течение всего срока наблюдения (до 15 суток после заражения), тогда как структура фабрициевой сумки, эзофагальных и цекальных миндалин индюшат, зараженных в 14-дневном возрасте, на 15-е сутки после заражения была близка к норме. Более того, в селезенке индюшат, зараженных в 80-дневном возрасте, начиная с 6–8-х и до 15-х суток после заражения наблюдалась плазмоцитарная реакция, которая, по существующим представлениям, отражает процесс выработки антител. Из приведенного сопоставления следует, что при заражении 80-дневных индюшат, в отличие от 14-дневных, в формирование иммунного ответа на возбудителя гистомоноза наряду с тимусом, обеспечивающим реакции клеточно-опосредованного иммунитета, значительно активнее вступают органы, ведающие формированием факторов гуморального иммунитета.
Индюшата раннего (14–20-дневного) возраста более восприимчивы к экспериментальному заражению возбудителем гистомоноза, особенно яйцами гельминтов гетеракисов, содержащими простейших. При этом наблюдается тенденция к ограничению патологического процесса в месте первичной локализации гистомонад – в слепых отростках кишечника.
Обсуждение Обобщение результатов проведенного исследования позволяет говорить о том, что у птиц ранних возрастов иммунные реакции осуществляются не в полной мере и что обнаруженные нами особенности морфологических изменений в лимфоидных органах 14- и 80-дневных индюшат под воздействием гистомонозной инвазии – это, по-видимому, частный случай морфологического проявления онтогенетического формирования иммунной системы птиц и ее способности реагировать на генетически чужеродные агенты. Более высокая смертность в группе индюшат, зараженных гистомонозом в 14-дневном возрасте, равная 90 %, в отличие от смертности, составляющей 65 % в группе птиц, которым к моменту заражения было 80 дней, может быть объяснена тем, что у индюшат более раннего возраста иммунная система окончательно еще не сформирована и не в состоянии обеспечивать полноценную охрану генетического постоянства внутренней среды организма. Поэтому при избыточном антигенном воздействии гистомонад у индюшат раннего возраста быстрее наступает истощение адаптационных возможностей организма, в частности иммунологических, что в сочетании с общей интоксикацией продуктами распада тканей и токсинами гистомонад чаще приводит к летальному исходу заболевания. Данные о существовании генерализованной формы гистомоноза, сопровождающейся присутствием гистомонад в почках, селезенке, сердце и развитием специфических поражений железистого и мышечного желудков, в наших исследованиях не подтвердились. Не удалось выявить гистомонад за пределами основных мест их локализации и некоторым другим авторам. Это явление наблюдается крайне редко, поскольку для попадания в большой круг кровообращения вирулентных гистомонад и последующего развития генерализованной формы гистомоноза необходимы обширные повреждения тканей слепых отростков и (особенно) печени, которые, как правило, приводят к летальному исходу. Отмеченные патолого-морфологические изменения в других внутренних органах (застойная гиперемия и образование периваскулярных клеточных муфт в головном мозге, серозный миокардит, нефрозо-нефрит, гемодинамические расстройства в мышечном и железистом желудках, в затяжных случаях течения болезни – серозно-катаральный энтерит) не патогномоничны и, вероятно, являются следствием общей интоксикации организма. Степень их выраженности и характер проявления зависят от продолжительности и тяжести течения болезни, от интенсивности патолого-морфологических изменений в печени и слепых отростках кишечника.
Выводы Индюшата раннего (14–20-дневного) возраста более восприимчивы к экспериментальному заражению возбудителем гистомоноза, особенно яйцами гельминтов гетеракисов, содержащими простейших. При этом наблюдается тенденция к ограничению патологического процесса в месте первичной локализации гистомонад – в слепых отростках кишечника. «Классический» гистомоноз, в виде язвенно-фибринозного тифлита с обтурацией просвета слепых отростков кишечника фибринозными массами и гепатита с макроскопически выраженными крупными некротическими очагами в печени, как правило, в естественных условиях начинает регистрироваться у 50–70-дневных птиц. Изменения в лимфоидных органах птиц – в тимусе, фабрициевой сумке, селезенке, эзофагальных и цекальных миндалинах при гистомонозе, как и при пастереллезе, колибактериозе, кокцидиозе, близки по характеру и отражают участие данных органов в формировании иммунного ответа на накопление в организме генетически чужеродных патологических агентов в количествах, превышающих порог симбиотического паразито-хозяинного отношения.