Вместо ожидаемой лестницы Влад увидел голые стены все в том же багровом сумраке тусклого освещения. Он оказался в абсолютно изолированном помещении площадью не больше десяти квадратных метров. Он ошибся! Он слишком поздно понял, что вошел не в ту дверь. Инстинкт самосохранения бросил его тело обратно к выходу, но такового, к его ужасу, не оказалось. Если выразиться точнее, то физически дверь осталась на месте, но была утоплена в дверной проем настолько плотно, что буквально сливалась со стеной. Никакой дверной ручки не было и в помине. По сути перед парнем предстал сплошной монолит с тончайшим зазором по периметру дверного полотна.
Дыхание участилось, Влад попытался поддеть дверь ногтями, но из этой затеи ничего не вышло. Зазор был не более миллиметра шириной, поэтому он лишь ободрал пальцы в кровь.
Убедившись, что самому выбраться не удастся, он стал бить по двери кулаками и ногами, но все было тщетно. Снаружи дверь не открыли.
Через какое-то время, совершенно выбившись из сил, Влад прекратил бесплотные попытки спастись и повернулся к двери спиной, надеясь разглядеть путь к свободе. Но его не было, здесь вообще ничего не было. Он словно попал внутрь пустого металлического сейфа. Ни один предмет интерьера не нарушал гармонию пустоты. Ни на одной из стен не было ни окна, ни вентиляционной отдушины. Лишь по середине потолка светилась тусклая лампочка аварийного освещения.
- Ну что, Владик, промахнулся с дверью? – раздался вдруг низкий спокойный голос. Казалось, он шел одновременно со всех сторон.
От неожиданности Влад вздрогнул и не понимающе стал озираться по сторонам, переводя взгляд с одной стены на другую.
- Микрофонов с камерами на втыкали? – спросил он ни к кому конкретно не обращаясь. – Извращенцы хреновы! Выпустите меня отсюда!
- Ммм… Дерзим? – ответил невозмутимый голос, - в силу своего скудоумия включаешь единственную защитную реакцию, которая имеется у тебя в арсенале? И ведь ты поступаешь так всю свою жалкую жизнь, Владик.
После этих слов у Влада на шее вздулись жилы, а лицо стало багровым.
- Дверь открой, мразь! – он изо всех сил пнул ее ногой, но результата никакого не последовало.
- Успокойся, Владик, твоя агрессия на меня не действует, - совершенно спокойно произнес незнакомый голос.
- Кто ты и что тебе от меня нужно?! – прохрипел Влад, пытаясь распознать источник голоса его собеседника.
- Вот это уже деловой подход, а то истеришь тут, как капризная девчонка.
Влад скрипнул зубами от злости, но предпочел промолчать. Голос будто и не заметил его злости и недовольства. Он продолжал, казалось бы, равнодушным тоном:
- Я просто хотел поинтересоваться, как ты спишь, Владик? После армии кровавые мальчики по ночам не снятся?
- Что? – парень опешил от такого вопроса.
- Собери мозги в кучу, Владик. Расскажи, как служилось тебе в рядах доблестной армии? Ты все помнишь, ничего не забыл?
Влад уставился в пустоту.
- Расскажи мне, - не унимался голос.
- Что тебе нужно, что ты хочешь от меня услышать?
- Все.
Влад закрыл глаза и постарался успокоиться, он уже понял, что просто так ему из этой комнаты не выбраться. Непроизвольно он все глубже и глубже проваливался в свои воспоминания. В то самое время, о котором он никому никогда не рассказывал. Помнил ли он, какого было в армии? Конечно он помнил.
Он помнил все о том времени, когда идеология государства отрицала наличие неуставных отношений в армии, когда все случаи дедовщины замалчивались и заминались любым доступным способом. Но такие случаи всегда были. Кто-то не выдерживал, ломался. Одни вешались, другие резали себе вены, однако больше всего хлопот доставляли «сочники». СОЧ – самовольное оставление части.
Такие беглецы, как правило, уходили в самоволку вместе с оружием. Заступал боец в караул с автоматом, а вот назад уже не возвращался. Вся часть из-за этого вставала на уши, организовывались поиски, и хорошо, если парень просто пускался в бега, а ведь мог сперва и обидчиков завалить. Влад и о таких случаях слышал.
- Ну так что, Владик, есть, чем поделиться со мной?
- Что именно ты хочешь знать? – напряженным голосом спросил Влад.
- А расскажи-ка мне про неопытных «духов», что попали в вашу роту с новым призывом.
При этих словах у Влада внутри все похолодело. Легкие выпустили со свистом воздух, и дыхание сперло.
- Расскажи мне Владик, каким «дедом» ты был на своей службе, - продолжал пытать незнакомец, - как ты лютовал над молодыми.
- Я ничего не делал! – с вызовом в голосе выкрикнул парень, но голос его предательски сорвался, и последнее слово прозвучало будто визгливое оправдание.
Он помнил этот призыв. Тогда он был уже дедом, готовым на стены лезть от скуки и невероятно медленного течения времени. В тот раз молодых отгородили двуярусными кроватями, соорудив для них импровизированный изолятор временного содержания. Как это тогда называли офицеры: блок для месячной акклиматизации и адаптации.
Он вспомнил, как совсем недавно на канале «Дискавери» он смотрел про зоопарк в Африке, там по саванне ездил грузовик, в кузове которого находилась большая прочная клетка. В ней были заперты не животные, а люди. Сами животные находились как раз снаружи. Другими словами, зрители смотрели изнутри на зоопарк вокруг них. Лев мог запросто запрыгнуть на клетку или расположиться возле нее, но достать людей не мог.
Так и в армии тогда, в самодельном изоляторе сидели перепуганные и побледневшие новобранцы, а вот хищниками, бросавшимися на заграждения, были именно они. Как изголодавшиеся гиены они били по прутьям кроватей и трясли их в исступлении своей ярости.
- Вешайтесь, духи! Скоро вы будете нашими! Лучше сразу вены режьте! – это и еще много чего другого кричали они в бессильной своей злобе.
Влад и сейчас бы не смог себе объяснить, что заставляло их тогда вести себя, словно безумные дикари, чем обоснована была такая откровенная агрессия, направленная на «молодняк». Заставь его кто-нибудь ответить на этот вопрос, тогда Влад, пожалуй, смог бы упомянуть лишь наличие традиции, странной, бессмысленной, жестокой.
Она, словно наследственная опухоль на теле армии, переходила с предыдущего призыва на следующий. И тот, кто еще вчера терпел издевательства старичков, через определенный промежуток времени уже сам угнетал бедного новобранца, мол, меня мучали, и ты потерпи.
Когда в очередной раз Влад проходил мимо загона, как называли изолятор старослужащие, Он пнул спинку кровати и привычно прокричал очередную угрозу в адрес притихших новобранцев. Взглянув на молодых, он вдруг встретился глазами с одним из новеньких, и уже готовые было вырваться слова, застряли в горле. Он узнал это узкое лицо с тонкими чертами.
Сразу вспомнился пионерский лагерь, где Влад отдыхал четыре года назад. Жизнь тогда текла по внутреннему распорядку, быт по режиму, досуг по расписанию.
Каждое утро начиналось с физической зарядки, водных процедур и последующего завтрака. Влад ненавидел все, что его окружало, ненавидел рано вставать, делать зарядку. В общем, он терпеть не мог лагерь и всех его обитателей, но отец не спрашивал его мнения, когда определял на бесконечную лагерную смену. Влад подозревал, что родители намеренно избавились от него, чтобы хоть сколько-нибудь отдохнуть от собственного чада с его переходным возрастом.
Влад подсознательно осознавал, насколько тяжел был его характер с его полным отрицанием авторитетов. Он был знатным нигилистом и зубоскалом. Он отбывал свою смену, словно тюремное заключение, ожидая долгожданного окончания срока и выхода на волю.
В одно прекрасное утро он вместе со своими «сокамерниками» вернулся с улицы, где возле их барака отряд выполнял зарядку. До завтрака оставалось полчаса, было время еще немного поваляться на кровати, хотя поспать уже не удавалось. Влад завалился на свою койку и стал сонно наблюдать за окружающей его жизнью отряда. Он ни с кем не общался, да и никто особо не жаждал общения с ним. Никому не хотелось, чтобы его послали, куда водится, а еще хуже – побили.
Влад наблюдал, прикрыв глаза, как вожатый вышел из своей комнаты и направился на выход. Ему нужно было убедиться, что в столовой дежурные были на своих местах.
Еще через несколько минут все ребята потянулись в след за ним на завтрак. Влад не торопился. В его голове созрел план. Дождавшись, когда все покинули барак, он поднялся с кровати и направился к комнате вожатых. Подойдя к двери и убедившись, что вокруг нет ни единой души, он повернул дверную ручку. Дверь, как он и предполагал, оказалась не запертой. Вожатые никогда не запирали свою комнату, так как справедливо считали, что их подопечные не опустятся до воровства. При этой мысли Влад улыбнулся одними губами и шагнул за порог.
--------------------------------------------------------------------------------------------
Если вам понравилось прочитанное, то ставьте лайк и подписывайтесь на канал.
Предыдущая часть: Чужие здесь не ходят. Глава 9. Часть 1. (ужасы)
Следующая часть: Чужие здесь не ходят. Глава 10. Часть 2. (ужасы)
Самое начало: Чужие здесь не ходят. Глава 1. (ужасы)
Мой первый роман: "Глухомань".
