С Днем космонавтики !
Я с ностальгией вспоминаю 60–е годы прошлого века, это была великая эпоха для нашей страны. Космонавты покоряли космос, а подводники покоряли глубину.
Юрий Визбор в одной из своих песен пел о тех годах:
«Зато мы делаем ракеты и перекрыли Енисей,
А также в области балета мы впереди планеты всей!»
Но первопроходцами в те годы были все же не артисты балета, а летчики-космонавты и подводники с атомных лодок. Про таких героев люди говорили с придыханием от волнения. О каждом полете космического корабля сообщалось в средствах массовой информации после его окончания, как о подвиге.
А выход субмарины в автономное плавание считался таким же подвигом, только надолго окутанным завесой военной тайны. Поэтому о космонавтах знал и стар и млад, народ узнавал своих героев по фотографиям в газетах и телерепортажам. А вот имена и лица покорителей океанских глубин знало только близкое окружение.
«Попасть в число первых офицеров атомохода было почти также престижно, как несколько лет спустя быть зачисленным в отряд космонавтов», – утверждал командир первой атомной пл К-3 «Ленинский комсомол» Лев Жильцов. Именно он получил задачу доказать, что мы способны достичь подо льдами Северный полюс. И он ее выполнил.
Подводники-северяне и тихоокеанцы с Камчатки, служившие на атомоходах, в шестидесятые годы выделялись среди всех прочих военных моряков и особыми элементами формы: словно средневековые витязи они облачались в кожаные куртки и брюки.
Ученые, которые занимались проблемами питания космонавтов, выдвинули идею о том, что атомщикам следует давать такую же специализированную пищу, как космонавтам. В какой-то период идея воплощалась в жизнь. Во всяком случае, отец вспоминал, что он приносил с лодки домой что-то вкусное в тубах, словно служил на космическом корабле, а не на подводном.
Именно в те былинные времена, когда наша семья отдыхала на юге, в наш дом вечерком заехал друг отца гаишник дядя Витя Кусков и с загадочным видом поведал о готовящемся большом событии. В ближайшие выходные в Белгород-Днестровский приедут два известных всему миру советских космонавта.
Программа их пребывания поделена на две части. В официальной – краткий митинг в Городском саду с хлебом-солью и символическая посадка саженцев кленов. В неофициальной части –экскурсия в древнюю крепость Аккерман, праздничный обед в рыболовецком колхозе «Друм Ильича» («Путь Ильича» по-молдавски), дегустация коллекционных вин в погребах винсовхоза «Шабо», а затем – проводы высоких гостей в Одесском аэропорту.
На встречу с героями космоса нашу семью пригласили в полном составе, ибо она представляла классический образец советской первичной ячейки общества: мы с близнецом были октябрятами, старший брат – пионером, мама – комсомолкой, а отец – коммунистом и военным моряком, к тому же подводником. К тому же унас была самая престижная машина "Волга" с оленем на капоте.
Как шутил дядя Витя, в еврейских семьях тоже бывают классические варианты, когда отец – Мойша, мать – гейша, а сын – рикша.
Дядю Витю городское начальство назначило старшим в мотоциклетной группе сопровождения.
Торжественный день наступил! Организаторы отыграли официальную часть визита, как по нотам: в Городском саду не один десяток лет с тех пор растут деревья, посаженные космонавтами.
Пока высокие гости выполняли ритуал, отец сказал нам, что самое время сделать первое мужское дело – посадить дерево. Мы с братом кинули по лопатке земли под каждый саженец.
Древнюю Аккерманскую крепость космонавты рассматривали так подробно, будто готовились к ее героической защите.
Аккурат к обеденному времени кортеж машин прикатил в колхоз, где на центральной площади главной усадьбы селянки встречали космонавтов хлебом-солью.
На берегу Днестра раскинулись шатры со столами, накрытыми по законам традиционного в здешних краях радушия и гостеприимства.
Гвоздем программы стала тройная рыбацкая уха с увесистыми ломтями вкуснейшей рыбы в тарелках. Уху запивали прохладным белым сухим вином, которое давали даже детям утолить жажду, предварительно разбавив водой. Взрослым вино не разбавляли, они употребляли его обильно.
Потом купались в Днестре, но, несмотря на тень в палатках и охлаждение в речных водах, днем чувствовалась жара.
Началось массовое общение принимающей стороны с гостями. Отец Виталий Иванович, как грамотный в вопросах ядерной энергетики человек, быстро нашел общие темы для обсуждения с бортинженером космического корабля. Командир корабля вел неспешную беседу с бывалым рыбаком и крепким мужиком председателем колхоза Николае Бужором. Он подробно расспрашивал о жизни, интересовался отдельными словами молдавского языка.
Через некоторое время все собравшиеся дружно танцевали зажигательный молдавский танец «Жок».
На фоне ярких национальных костюмов колхозников и колхозниц заметно выделялись космонавты, которые обрядились в гермошлемы с красными буквами «СССР», и мой отец в военно-морской форме.
У обрыва над Днестром космонавты демонстрировали методику затяжного прыжка с парашютом из стратосферы. А Виталий Иванович, как истинный моряк, в днестровских водах наглядно показывал, чем отличаются «ныряющие» дизельные подводные лодки от «полностью подводных» атомных лодок.
На прощание прозвучал интересный диалог уже на молдавском языке, которому я был свидетелем.
– Рупе башня! («Классно!»), – сказал командир, снимая гермошлем.
– Щи! Костюм киздос космонатэ! Костюм киздос моряцу! («Я восхищен твоими познаниями в молдавском языке. Тебе идет костюм космонавта, а Виталию – костюм моряка»), – удивленно промолвил председатель.
– Вэ замутит ун движняк! («Вы организовали хорошее мероприятие»), – отметил командир.
– Ам загудит – ам зависнит («Мы провели культурное мероприятие с употреблением большого количества алкогольной продукции. Мы славно провели время»), – ответил председатель скромно.
– Вэ мулцумеск. Ла реведере. Ку бине! («Спасибо. До свидания. Всего хорошего!»), – командир пожал руку председателю.
– Друм бун! («Счастливого пути!»), – с грустью ответил председатель.
Дальнейшей программой предусматривалось посещение дегустационных винных погребов в винсовхозе Шабо. Космонавтов ждало серьезное испытание, так как вина в колхозе все выпили всерьез!
Дядя Витя пересел с мотоцикла за руль нашей «Волги», оставив в кортеже одного мотоциклиста спереди и двух по бокам. Космонавты исчезли во вместительном салоне черного ЗИМа.
До места долетели за двадцать минут. Живительная прохлада подземелья винных погребов на время взбодрила всех. О букетах, ароматах, вкусе и истории вин увлекательно рассказывал директор винсовхоза собственной персоной. Из съестного угощения в подвалах подавали только фрукты, ведь дубовые бочки и настоящее вино не терпят посторонних запахов. Дегустация началась, и минут через двадцать всем присутствующим показалось, что они знают друг друга давным давно.
Дежурная служба позвонила из аэропорта и напомнила, что военный борт через полтора часа будет готов к вылету. Это был сигнал к завершению дегустации. Процесс выхода из-за стола напомнил космонавтам состояние невесомости, а мой отец сказал, что вот так, точь-в-точь, ощущаешь, когда после сильной качки ступаешь на твердь причала.
Свои места в машинах на удивление никто не перепутал, все разом откинулись на мягких удобных сидениях, и кортеж резко рванул с места. Бросалось в глаза мастерство мотоциклистов сопровождения. Все машины группы шли как одна.
Я смотрел на эти чудеса с переднего сидения «Волги», которая следовала позади ЗИМа, и видел, как неожиданно опустилось стекло правой задней дверцы черного лимузина. В просвете показалась голова командира космического корабля. Он махнул рукой в сторону, как бы отгоняя подальше мотоциклиста, и начал что-то кричать. Правый ограждающий слегка увел своего «коня» вправо и прибавил скорость. Отец решил махнуть космонавту в ответ, но голова скрылась за поднимающимся стеклом.
Мотоциклист занял прежнюю позицию на кормовых курсовых углах. Минут через пять опустилось стекло левой задней дверцы ЗИМа, из его чрева появилась голова бортинженера. Он тоже отогнал жестом ограждающего и закричал. Потом исчез, а мотоциклист вернулся на свое место.
– Очень похоже на то, как мы в курсантские времена отрабатывали приемы «Вспышка справа» – «Вспышка слева», – высказал мнение отец.
Через пятнадцать минут «маневры» в ЗИМе повторились. Дядя Витя и отец пытались понять, что и кому кричали космонавты. Мы с близнецом тоже напряглись, пытаясь осознать разворачивавшиеся на наших глазах события.
Ну, конечно, что ж тут сложного. Мы раз десять смотрели кинофильм «Человек-амфибия». Похоже, взрослые дяденьки кричали «Ихтиаааандр!». Наверное, недавно тоже посмотрели этот замечательный фильм и сейчас решили поделиться впечатлениями.
Движение кортежа стало походить на работу кривошипно-шатунного механизма с периодом шага в четверть часа. Тяжелее всего пришлось мотоциклистам, которых периодически отгоняли от лимузина, назначенного им под охрану.
Отец держался молодцом, но его приветственные жесты новым друзьям потеряли бодрость. Он сделал большой глоток «Боржоми» и еле заметно побледнел. Сказывалась усталость, жара и нервное напряжение.
В аэропорту наша кавалькада выскочила прямо на взлетную полосу. Военный комендант, личный состав дежурного патруля и командир экипажа самолета взяли под козырек.
Из ЗИМа вышли бледноватые космонавты, из «Волги» – побледневший отец, а из остальных машин высыпали розовощекие представители власти, председатель колхоза и директор совхоза. Прощание с гостями было недолгим, после краткого рукопожатия загудели двигатели самолета, и военно-транспортный борт порулил на взлет.
– А что, Виталий Иванович, правду говорят, будто повышенный радиационный фон в отсеках космического корабля и атомных подводных лодок сильно повышают утомляемость? – спросили розовощекие.
Отец устало кивнул в знак согласия, взял под козырек и сел в свою машину. Мы усталые и довольные двинулись в обратный путь.
С тех пор освоение космоса и океанских глубин шагнуло далеко вперед.
Ставьте лайки. Подписывайтесь на канал. Комментируйте.