Морозным, зимним утром адвокат Аристарх Петрович проснулся не в самом лучшем расположении духа.
Неделя явно не задалась. Во-первых, его окончательно вымотал долгоиграющий процесс в суде, где он защищал обвиняемого. Когда Аристарх Петрович брался за это дело, казавшееся на первый взгляд пустяковым, он не учел одного - клиент имел нетрадиционную сексуальную ориентацию. Казалось бы, какая разница? Но разница ощущалась. Между истцом и ответчиком возникли совершенно непримиримые разногласия. Это тот самый случай, когда любовь, по какому-то роковому стечению обстоятельств, переросла в ненависть. Причем последняя , словно огромный снежный ком, неслась по наклонной с невероятной скоростью, сметая все на своем пути! И было совершенно очевидно, что препятствовать ей нет никакой возможности. Вели себя участники процесса абсолютно неадекватно, и порой настолько непредсказуемо, что вся тщательно продуманная линия защиты летела в тар-тара-ры!
А во-вторых, что было еще более неприятнее, заболела горячо любимая супруга. Второй день валялась в постели с высокой температурой . Аристарх Петрович позвонил в поликлинику, чтобы вызвать врача на дом, но в регистратуре ответили безразличным женским голосом:- Приезжайте делать флюорограмму. Только сначала надо талончик получить. Подойдете в первичный кабинет, скажете , что по телефону записались, вам выдадут.
После этих слов, девушка тут же отключилась. Адвокату ничего не оставалось делать, как собираться и ехать в поликлинику за талоном.
Отстояв довольно внушительную очередь в первичный кабинет, потеряв два часа драгоценного времени, сильно раздраженный ожиданием, Аристарх Петрович, наконец, переступил заветный порог.
За столом сидел доктор азиатской внешности и усердно что-то писал, высунув язык. Не поднимая головы, не отрываясь от своего увлекательного занятия, бросил коротко:
-Раздевайтесь!
Адвокат помялся в нерешительности, откашлялся и сказал:
-Я, вообще-то, за талоном…
Доктор, продолжая вести запись размашистым почерком, буднично произнес:
-Не хочешь раздеваться, иди вон отсюда. Следующий!
Аристарх Петрович слегка возмутился:
-Э-э! Какой следующий?!! Я вообще-то за талоном на флюорографию для жены пришел. Мне для нее талон нужен!
Доктор продолжил невозмутимо, дописывая предложение:
-Всем талон нужен. Я сказал, раздевайся или освобождай помещение, не то охранника позову.
-Это что вы себе позволяете?!- завопил Аристарх Петрович.- Я, между прочим, уважаемый человек в городе! Вы ответите за это!
Доктор вступать в полемику не стал, нажал на “тревожную”кнопку и вызвал охранника. Тот не заставил себя долго ждать. Ворвавшись в кабинет, он схватил уважаемого адвоката за плечи и развернул к дверям.
-Меня обязаны выслушать!- возмутился адвокат.
-Вас до фига таких тут ходит.- сказал охранник .- Всех не переслушаешь!
Он грубо вытолкнул Аристарха Петровича из кабинета.
-Ах так!- обозлился адвокат.- Ну, получай фашист гранату!
С этими словами он, вспомнив навыки рукопашного боя, с размаху двинул обидчику в челюсть. Блюститель порядка взвыл и набросился на адвоката со всей пролетарской ненавистью! Партнеры по спаррингу сцепились, распугав всех пациентов в коридоре. Из очереди раздался истошный женский крик:
-Караул! Убивают!
Началось волнение. Благоразумный мужской голос предложил вызвать полицию. Его одобрительно поддержали.
Чтобы никого не задеть, борцы поменяли дислокацию, и выкатились на крыльцо. Там они продолжили поединок с еще большим размахом и даже с некоторым упоением. Начали собираться зрители. Кто-то из толпы принялся давать советы, появились несогласные, завязалась словесная перепалка. И неизвестно во что бы все это вылилось, если бы не появившаяся вовремя машина с мигалкой. Полицейские быстро среагировали, и растащили противников по разные стороны ринга!
Начался допрос с пристрастием. Свидетели быстро испарились. Но кое-кого, все же, успели задержать. Пока разобрались в чем суть да дело, прошел час. Наконец, дошла очередь до Аристарха Петровича. Он уже отдышался и пытался тщетно привести себя в порядок. В этом расхристанном человеке сложно было опознать известного в городе адвоката, но полицейским это все же удалось сделать. Протокол составлять не стали, уважаемый человек как-никак! Ограничились устным предупреждением, отпустив с условием, что Аристарх Петрович извинится за столь неадекватное поведение перед охранником на глазах общественности, и пожмет его честную, слегка ободранную в бою руку. Адвокату ничего не оставалось делать , кроме как примириться с врагом и подчиниться властям. Тем более, он безнадежно опаздывал в суд на заседание. Которое, на самом деле, Аристарх Петрович с удовольствием бы пропустил, но не мог. В его обязанности входило оказание бесплатных юридических услуг, если в уголовном деле фигурирует несовершеннолетний. А это был как раз тот самый случай.
Адвокат явился в суд слегка потрепанный, взъерошенный, опоздав на двадцать минут. Обычно лощеный и подтянутый, он удивил присутствующих своим неприглядным внешним видом, но никто задавать лишних вопросов не стал, предпочитая тактично промолчать. Слушалось дело гражданина цыганской национальности, задержанного полицией в соседнем городе. Его обвиняли в квартирной краже. В момент задержания на преступнике была обнаружена дубленка импортная , на голове его красовалась соболья шапка, в ногах лежали свернутый в рулон персидский ковер и плазменный телевизор. Рядом находился подросток, похожей внешности. Судья потребовал у обвиняемого объяснений, начиная с того момента, как тот оказался в чужом городе.
Алмаз Вишневецкий, так звали подсудимого, поднялся с места и принялся повествовать:
-Вышел я, значицца, из дома за сигарэтами. Магазин недалэче находится . Я был раздет, без палто, думал, вернусь быстро! По дороге в магазин встретил сироту.
Судья перебил:- Давайте уточним, кто такой сирота?
Алмаз охотно отвечал:
-Ну, парнишка, сирота. Он тут всегда бегает. Как звать, не знаю, его все сиротой зовут. Попросил у меня закурыть. А у меня не было с собой. Я его взял в магазин. Не успели подойти к магазину, подъехал Юрка на машине.
Судья поинтересовался:
-Кто такой Юрка? Марка машины.
Вишневецкий недолго подумал и сказал:
-Юрка, это Юрка! Его тут все знают, он всегда ездит на машине. А машина красная. Я не грамотный,уважаемый, в марках не шибко разбираюсь. Так вот, Юрка говорит:
-Здорово! ты куда пошел?
Я ему говорю: - За сигарэтами в магазин. А Юрка сказал:- У меня есть сигарэты, не ходи. Поедем с нами, к девкам, гулять будем.
У него в машине мужик какой-то сидел, я его не знаю. А мне что? Я молодой, плясать умею, на гитаре играю, чего бы к девкам не поехать? Согласился. Ну и сирота со мной. Сели в машину, поехали. Я не знаю, куда они ехали. Уже сумерки были. Осень, темняет рано. А Юрка с мужиком курыли анашу в машине. Они меня обкурыли, я и уснул. Когда приехали, было совсем темно. Я проснулся. А Юрка подвез меня к какому-то дому и сказал:- Вот этот дом. Тут девки живут. Иди, стучи. Если их нет, поедем к другим девкам.
Ну, мы вышли с сиротой, стучим, а Юрка взял и уехал. А нам некуда деваться, холодно на улице. Я долго стучал в дверь. Потом дверь открылась, вышел мужик и говорит:- Тебе чего?
А я весь синий, замерз совсем, сказать ничего не могу. Ну и сирота со мной, куда ему деваться? Мужик на меня посмотрел и сказал:
- Ооой, дорогой! На улице холодно, а ты раздетый. Смотри, как замерз!
Вынес из дома дубленку и шапку. Одел на меня и сказал:- Бери все, чтобы не простыл.
И ушел. Я стою, и сирота со мной, а Юрки так нет нигде. А тут ваши приехали.
Судья спросил:
Ну, хорошо, а ковер с телевизором откуда?
Вишневецкий в этот раз быстро сообразил:
Не знаю, на земле тут же лежали. Чьи они, кто знает? Клянусь мамой, я не крал!
На том заседание суда закончилось.Судья объявил перерыв до завтра, Алмаза Вишневецкого увезли в изолятор. Аристарх Петрович, которому даже не предоставили слова, подумал уныло:
- И зачем этому кренделю вообще адвокат? А, ладно, какая теперь разница?
Он вышел на улицу, завел машину. Затем, немного поразмыслив, отправился в торговый центр. Купил жене цветы и фрукты, подошел к молочному отделу. Протянул было руку, чтобы взять по привычке обезжиренный кефир, но передумал, и решительно направился к мясным полкам. Там выбрал внушительный кусок сыровяленой колбасы, которую в последнее время себе вообще не позволял. Потом еще немного постоял в задумчивости, и махнул рукой:- Эх! Гулять,так гулять! Взял бутылочку дорогого французского коньяка, и поехал домой.
Дома он сделал бутерброды. Плеснул в бокал живительной влаги, выпил до дна. Хотел закусить лимончиком, но и тут передумал! Зацепил вилкой маринованный огурец. С аппетитом им похрустел. В животе медленно разливалось приятное тепло. Аристарху Петровичу стало гораздо легче. Он с большим удовольствием умял бутерброды и, насвистывая веселую песенку, отправился звонить в частную клинику, договариваться насчет рентгена для жены на завтра.