— Шестая могила справа, — равнодушно отозвался Привратник.
А у них здесь порядок, это хорошо! Не как у живых!
Вон Вадик, не заморачивался. Место не то что не рядом с Аллочкой — на другом краю кладбища купил, там, где большинство могилок запущенные, заброшенные. Как раз чтоб закопать и забыть.
Ладно, хватит уже ворчать. Сейчас, буквально мгновения остались!
Вторая, третья, четвёртая…
– Ну здравствуй, Аллочка!
Я долго всматривался в фотографию. Потом перевёл взгляд на строчки внизу и снова на фото.
– Твою же…
– Вы чего выражаетесь? То «здравствуй, Аллочка», а то хамить сразу! Учтите, я тут давно уже, Аллу Сергевну даже сторож уважает! Всегда мне рюмочку ставит, не обделит, хороший человек… Непутёвый, правда. А какой путёвый согласится с нами, мёртвыми, каждый день дело иметь? Это какие нервы надо…
– Вы кто? – наконец отмер я.
Призрак напротив всплеснул мерцающими прозрачными руками:
– Как это, кто? Алла я, вы ж сами сказали. Вот вроде приличный мужчина, в форме вон, в прошлом — представитель власти, а так невежливо с дамой…
– А где Аллочка? Моя Аллочка где?
Хотя я уже и сам начал понимать, насколько глупо спрашивать, как только на даты посмотрел. Про день рождения жены я не забывал. Ещё когда познакомились, сразу в голове отпечаталось: седьмое марта.
На табличке под фотографией говорливой старушки жирным шрифтом значился октябрь. Да и год — другой.
До меня наконец-то дошло.
«Халтурщики! Безглазые компьютерные головы! Щенки косорукие! Ну как так можно: даже не посмотрели, человека родного для меня похоронили! Я бы… Да я бы!..»
– Никогда её не увижу больше…
Белёсая размытая фигура подлетела ко мне и сочувствующе похлопала по спине. Точнее, это я подумал, что похлопала: моё, такое же полупрозрачное, тело ничего человеческого уже не ощущало.
– Вас как звать-то, дорогой мой человек? Не переживайте так, может, Ваша жива ещё, или на другом кладбище, или вообще уже давно ТАМ. Да-да, что вы на меня так смотрите? Тут, на погосте, не конечная, так сказать, станция. Здесь только такие застревают, как мы с вами, у кого в земной жизни дела остались. Кому наверху не открывают пока, говорят: «Не время!» Я так уже три раза ходила, спрашивала. Не пускают, и всё! А может, переполоха бояться. Ведь где Алла Сергевна, там, ух! Никому на месте не усидеть! Хотите, с вами тоже схожу, спросите, может, вас пустят, э… Как звать-то, так и не сказали. Неприлично же, когда дама спрашивает! Ну и фиг с вами, заболталась я, а у меня ещё собаки не пуганы, сторож не опохмелился…
– Михаил Евгеньевич, — мысли зацепились за фразу про неоконченные дела.
«Значит, есть надежда! У меня ведь дел, кроме Аллочки, не было больше. Из-за неё задержался, как иначе? Только как бы узнать?» — с сомнением покосился на лже-Аллочку: «Вот же бабка активная, небось при жизни всё переделала, у неё-то какие заботы могли остаться?»
– Ой, очень приятно! Звучное имя — Михаил! Всегда была неравнодушна к мужчинам в форме, – и она кокетливо сощурилась. – Знаете, что, дорогой вы мой, Михаил Евгенич? Расскажите мне поподробнее про вашу Аллочку. Как так получилось, что вы её профукали?
Я попытался сделать суровый вид, но… Неожиданно подумал: «А чего терять-то призраку, у которого кроме воспоминаний ничего не осталось? Никто не осудит, ведь то при жизни было, а теперь уж чего…»
И рассказал… Про то, как поженились в институте ещё. Я на физкультурника учился, Алла — на преподавателя английского и немецкого языков, на четыре курса младше. Как она из армии меня ждала…
– Она вообще меня постоянно ждала: с работы, с дежурств, с гулянок. У нас ведь на службе как? Без бутылки дела не решались. Один раз так надрался, что оружие потерял… Алла меня под капельницу, чтоб отлежался, а сама искать его поехала. Встал когда, стою в коридоре помятый весь, а мой майор в дверях торчит, злющий: «Мещерин, табельное предъяви!». А она из соседней комнаты выходит и мне пистолет протягивает… Сильно любила. Птичка моя! Так называл, птичкой, потому что, когда по имени звала, распевно так получалось, ласково… Никто так не говорил, только Аллочка...
...Потом в командировку меня отправили. В горячую точку. Уже не молодой был, но поехал — деньги большие обещали. Алла переживала сильно, а я… Злой вернулся: насмотрелся всякого, пережили там с парнями много чего. Такого Мишу она ждать больше не хотела. Уехала, пока я в загуле был. Вещи забрала, из квартиры выписалась. Казалось, не прощу никогда! Так и жил-не жил: ночевал на работе. Потом, через несколько лет, в аварию попал на машине, ногу сломал; вроде был обычный перелом, но из-за плохих сосудов гангрена началась, и ногу отняли выше колена. Сдулся после всего этого. У меня ведь никого не было, кроме Аллы и племянника. Вот Вадик, точнее, жена его, Анечка, меня вытянули.
– Аллу я искать сначала не хотел, обижался, а когда отошёл, стало стыдно. И показываться ей таким не было желания. А когда начал узнавать, пробивать адрес, мне сотрудники бумажку дали, что умерла моя Аллочка. Я недавно сюда переехал: хотел найти, где она, и рядом место купить, чтоб хоть после смерти с ней…
– Ох, Михаил Евгенич! Мы, люди, все такие, пока живы. Как говорится, только потерявши плакать начинаем. Знаете, что? Полетели, я вам покажу, чем на погосте призракам развлечься можно.
Начало можно прочитать по ссылке:
Продолжение следует...