Найти тему

Владимир Замышляев о «Траектории любви» Александра Захарченко

ВЛАДИМИР ЗМЫШЛЯЕВ

НА БЕЛЫХ КРЫЛЬЯХ МУЗЫ

«О любви немало песен сложено. Я спою тебе ещё одну...». И поют, поют... Вот и Александр Захарченко встал в ряды поющих вечный гимн любви по призванию и по долгу служения Музе. Он представил читателям новую книгу «Траектория любви», с летящей белой чайкой на обложке сборника. Как поэт Александр Захарченко известен в Красноярске давно. Я встречался с ним в некоторых коллективных сборниках, организованных к выпуску Николаем Ерёминым в трудные годы реформирования страны после 1991 года. К нашей общей радости, книги выходили «вскладчину», поэзия выживала и свидетельствовала о нашем упорстве прорастать во времени строкой стихотворения. Тем самым мы схватывали время на скаку, запечатлели его зыбкие образы. И формировали свой литературный имидж, презентовались в коллективных и индивидуальных сборниках.

Обложка книги "Траектория любви" Александра Захаровича Захарченко
Обложка книги "Траектория любви" Александра Захаровича Захарченко

«Траектория любви» представляется самим автором, как Избранное из прежних семи сборников. Любую новую книгу нельзя называть итогом творчества, но судить о знаковых достижениях автора можно. Избранное - это избрание на звание Поэта под именем собственным на обложке издания. «Траектория любви» вышла к читателю и теперь можно судить её временем настоящим и будущим.

В названии книги всегда есть некая концепция (слово от науки), отражающая замысел автора и воплощение опыта судьбы на страницах исповеди. Траектория в любви - всегда траектория о личных переживаниях, время через себя, полёт из прошлого в настоящее, с надеждой преодолеть бездну между собой и пространством. Заявка сделана серьёзная: «жизнь - хождение по лезвию. Поэзия, поэзия!» и даже призыв «менять людей» (?), и нельзя без восклицаний -«как-то непонятно всё в России». И поэт Александр Захарченко тут же и сомневается и упрекает себя и собратьев по перу: «Укрываемся, уходим от вопросов, от проблем. Почему? Да потому, что мы боимся острых тем». Здесь боязнь не психическая, а духовная: «Стакан с вином в одной руке. В другой - движенье к светлой цели». Сказано несколько коряво, но ответственно. Надо же найти равновесие между тем, что есть, и тем, чему быть должно. Это самое трудное в творчестве. Долженствование ограничено в реальности, а поэзия-то уводит за горизонт возможностей. В таком противоречии страдание неизбежно: «Мы отрицаем то Бога, то беса...».

Александр Захарченко в поисках решения проблем сокрушается: «В России жизнь всё время полосата» - «Россия парадоксальная». Поэт пытается преодолеть «парадоксы» личным примером: «Жизнь - она словно в боксе, прижимает к канатам», «ты борец» и утешается: «я - оптимист». И он же сожалеет: «Я птицу счастья не поймал». Вот и пойми автора: то утверждает, то отрицает, то находит, то теряет. Все эти метания объясняются одним простым и вечным заявлением: «Я - поэт!» А что с поэта возьмёшь? Ему Бог судья.

В поэзии мало логики (или нет совсем) и немного педагогики (к добру поэт не равнодушен), поэтому «хорошо, что больше стало храмов». Бог - любовь, а любовь не нуждается в доказательствах, хотя поэты пожизненно клянутся в любви, ибо она - их призвание! И «гении должны всегда страдать». И тогда «ветки, как руки распятого Христа». И появляется у автора «Траектории любви» молитва: «Как за звездой путеводною. На поиски одной только истины, Прошу, исцели меня, Боже. Буду я...Буду я...искренним». Прошение, откровенно говоря, скорее секулярное (светское), чем сакральное (мистическое). Все мы сегодня в числе верующих, но мало уверовавших, потому что Истина - это сам Бог!

Нет сомнения в том, что Александр Захарченко - поэт искренний, поэт в традиции исповедальной русской поэзии. Он - убеждённый традиционалист. Никаких особых поэтических изысков в его творчестве нет. Можно сказать, что он - целомудренный поэт. Его «Траектория любви» вращается на кругах известных ценностей: любовь к женщине - любовь к семье, к детям, к родным местам, к «отеческим гробам», ко всей родословной. В такой традиции он -православный человек, хотя и не склонен к религиозной рефлексии в рамках богословских догматов. При душевных перипетиях он скрывается в «таинстве природы», растворяется в пантеизме, что спасительно для поэта и неприемлемо для богословия.

В традиции русской поэзии Природа любима, как мать, без неё и пути к Богу неисповедимы. У Александра Захарченко немало замечательных, восхитительных строчек о природе родных мест, о Енисейских красотах и величии Сибири. «Единство духа и природы» порождает нечто сокровенное: «И в моей душе разлита радость... Сквозь ледок прозрачного ручья Я гляжу... И вся моя усталость исчезает прочь... Она ничья».

Всем временам года посвящены волнительные стихи с образами енисейской, сибирской природы, богатой своими особенными красками, цветами, разливами рек и говорением речек. Поэт восклицает: «Жизнь хороша во всех аспектах, Жизнь хороша, как солнца луч... Когда иду я по проспекту, Когда смотрю с высоких круч». Заметим, что поэт - городской человек, хотя родом из деревенского детства, когда «хотелось есть».

Александр Захарченко принадлежит к поколенью, которое называют как «дети войны». У всех похожие воспоминания о том времени: война, потеря отцов, холод, голод, самоотверженная работа женщин - матерей, других родственников.

На рубеже «третьего возраста» возникает тоска по деревне: «Как хорошо в родной деревне летом...». Но, увы, живём-то мы в городах. И деревня только снится или изредка навещается нами. И мы видим, как деревня умирает или уже умерла и не возродится.

Поэт Александр Захарченко- семейственный человек, отец сыновей и дочерей, с глубоко душевной памятью о родителях, о погибшем отце - пропавшем без вести на фронте Великой Отечественной войны 1941 - 1945 гг. Цикл стихов, посвященных этой теме, один из самых сильных по художественной выразительности и в предыдущих сборниках, и в «Траектории любви». «Я в долгу неоплатном» - это заявлено не только в память об отце, но и обо всех участниках войны, о её ветеранах. В этом же цикле и стихи о матери, и о сестрах, с кем вместе переживалось то трагическое время и тяжкое бремя забот у взрослых и детей. Преемственно любовь к родителям и сестрам переносится у Александра Захарченко уже к его детям и внукам («Ничего нет дороже семьи»). Через все годы его жизни протягивается, таким образом, поэтическая песнь любви ко всему родному, кровному, незабвенному.

Сборник «Траектория любви» - свидетельство и о современной жизни, о переворотах и реформах в постсоветской России. И автор «траектории» заходит на публицистику. В ней всегда есть нравственный заряд, полемическая дискуссия, обозначение авторской позиции. Замечательная строка - «Я свободен от денег и они от меня». Поэты никогда не были богатыми, чаще даже бедными (и нищими), они не приемлют «золотого тельца», накопительство и потребление, как идеал бытия. Естественно для поэта протестовать: «Капитализм в жизнь нашу ломится», наблюдая разгул рыночных страстей, воровства и коррупции. На публицистичность некоторых стихов Александра Захарченко указывает и Николай Ерёмин в предисловии к «Территории любви». Публицистичность - тяжёлая ноша для любого поэта, если они вообще отваживаются на полемические манифесты -«глаголом жечь сердцалюдей». Но что делать в периоды трагических сломов обыденности и размеренности «нормальной» жизни. Казалось бы, поэты рождены для «звуков сладких и молитв» (Александр Пушкин), но тут же: «Владыки, вам венец и трон даёт Закон, а не природа. Стоите выше вы народа, но вечный выше вас Закон». Обольстительны строчки Фета (офицера и помещика) «Шёпот, робкое дыханье, трели соловья...». Однако в том же столетии Николай Некрасов утверждал: «Поэтом можешь ты не быть, но гражданином быть обязан». А в XX в. «шестидесятник» А. Вознесенский выразил другую боль: «Можно и не быть поэтом, но нельзя терпеть, пойми, как кричит полоска свет, прищемлённая дверьми».

Одним словом, все поэтические декларации приемлемы, лишь бы их художественность не снижалась. Трудность публицистических изложений в том, что приходится прибегать к «политической лексике», а она занижена на суету сует в бытии вечном.

Напористость в стихах Александра Захарченко обусловлена и тем, что он -мастер спорта по греко-римской борьбе («О, спорт... ты моя жизнь»), профессионал в спорте, поэтому «всегда готов» к схватке с противником на ковре или в общественных борениях. Для него естественны и такие строчки: «Я не собственник, я - охран-пик». Охранительная ипостась поэта в защите добра от зла, конечно, предпочтительнее, чем равнодушие и попустительство безнравственности.

Заглавное слово в избранном Александра Захарченко — «любовь?» Как же он к ней расположен? Есть такая строчка в сборнике: «О любви, о жизни... Это - то же самое, что служить Отчизне». Но всё же полного тождества между любовью к женщине (даже к жене) и любовью к Отчизне не бывает. В человеке много «человеческого» и природного в проявлении биологических инстинктов. Мы уже сказали, что Александр Захарченко - «целомудренный поэт». Но и ему чувственное (сугубо личное) не чуждо. Иногда он против воли своей (если так?) проговаривается: одиночество - как «холодная лапша», когда нет женского тепла в доме и всё постыло. Или такое сокрушение: «без тебя меня нет», «ты и я» - одна тропинка. И уж совсем определённо, даже категорично: «Мне без твоей любви не жить и новых песен не сложить». Вот как сильно сказано! И есть «чаша расставания в любви», и есть с ней встреча. Мужской упругой нежностью наполнено стихотворение «Ларисе», когда без земной женщины «Нет страсти. Нет огня. Нет очага. Нет крова. Нет ласки. Нет любви. Не существует слово». Без Слова о Любви человек погружается в немоту, по сути, в небытие. Интимное всё равно прорывается, как бы поэт ни сдерживал себя, - «Мне так нравится покатость твоих плеч...». Вот это и хорошо! Красота женщины, телесная воодушевлённость не вредит поэзии, наоборот, преображает её в одухотворённые образы: «Мне глаза твои зелёные - светятся всегда».

Спасибо Вам, Александр Захарович, за то, что Вы не уклоняетесь от «покатых плеч» и «зелёных глаз». Они и читателям «Траектории любви» светят живым не формальным проявлением чувств. Не будь таких стихов, была ли бы «Траектория любви»? Она есть, она состоялась в полёте и в заземлении.

У всякого поэта неизбежно и обращение к Музе. В стихотворении «Моя Муза» поэт пишет: «Мне вечность открывалась взглядом Её таинственных очей. Она была со мною рядом, - И таял воск её свечей». Тут можно предположить, что символическая Муза сливается с музой земной, и появляется нечто Вечное. Оно и называется Поэзией! Пути к истинному выражению в ней всегда трудны, порой несправедливо наказуемы и даже погибельны. Поэтому и горестная строчка - «Для того, чтоб кем-то стать в России, Для начала надо умереть», чтобы «цитировали потом».

Поэты творят в одиночестве, порой умирают в забытьи, но между поэтами, живыми и мёртвыми, связь не прерывается. Говоря современным языком,, это поэтическая коммуникация в пространстве и времени. И Александр Захарченко держит эту связь в стихах «Обращение к поэтам прошлого». «Памяти Виктора Петровича Астафьева», другу «Николаю Ерёмину», «Супругам Матвеичевым», «Китайскому другу ХэСуншаню» и др. Поэтическая Вселенная населена многими творцами, и всем в ней хватает места.

«Траектория любви» Александра Захарченко по-доброму, возбуждённо задевает читателей, призывает их к полнокровной чувственной и разумно-волевой жизни. Давно сказано: «Побольше поэтов, хороших и разных».

Александр Захарченко в их числе. Многая ему лета!