Еще до того, как я стал артистом Большого театра, я очень много лет там танцевал как ученик. Но тогда было очень строго, ведь дело в том, что театр и по сей день объект охраняемый, а в те годы, когда еще существовал Советский Союз, он охранялся еще круче. Сейчас все гораздо проще стало.
И нам – детям не разрешалось ходить выше того места, где мы должны были находиться, где была наша раздевалка или где находится выход на сцену.
Многие из вас наверняка смотрели балет «Спящая красавица». Помните, там детей выводят на сцену? Вот в те годы нас заводили строем за два такта до выхода на сцену. Пока мы танцевали, мы были на сцене, потом нас всех отлавливали прямо в кулисе и так же строем выводили – и все!
Многие дети, даже окончив школу, до того как они попали в Большой театр, не знали: а чем дальше закончилось действо, потому что шанса увидеть спектакль не было. Если только ты не очень хитрый, не выскочил, не спрятался где-то, не досмотрел спектакль.
И я, много лет находясь в Большом театре, не был никогда выше определенного этажа, потому что дальше были гримерные артистов, дальше была канцелярия балета, оперы и так далее. Туда нельзя было ходить.
Ну, в общем, я туда попал, наконец. Я пришел с документами оформляться. И, как я уже рассказывал, после выпускного экзамена нас было 11 человек, мы стояли в этой очереди, а дама, которая принимала у нас документы, была такая очень серьезная. Потом я узнал, что она пришла туда 16-летней девочкой во время войны и с войны она там работала. До момента, когда она ушла в мир иной, она сидела на этом месте. Она была просто машинисткой.
И мы стояли все в этой очереди. А она брала наши документы, смотрела, проверяла там все, что принесли – правильно – не правильно заполнили анкету, и говорила: «Спасибо, Машенька. Спасибо, Петя». И, взяв мои документы, она просмотрела на них, посмотрела на меня: «Спасибо, Николай Максимович». Я говорю: «А почему ко мне по отчеству?». Она говорит: «Потому что вы единственный будете из этих народным артистом».
И когда прошло какое-то время, и мне дали звание «заслуженного», я к ней прибежал: «Лидия Ивановна, Лидия Ивановна! Мне звание дали!». Она говорит: «Я же тебе сказала, подожди еще немножко, скоро народным будешь». И действительно, так все случилось.
Я стал самым молодым и заслуженным, и народным, ну и дальше – все самый молодой. В 23 года стал «заслуженным», а когда мне только исполнилось 27 лет, я стал «народным». Тогда эти звания еще давали за дело.