В своей книге Майкл Сэндел обращается также к политической философии либертарианства, которое проповедует свободу как основной принцип.
Либертарианцы отрицают три типа политики, которые считаются общепринятыми в современном обществе:
- государственный патернализм (например, законы об обязательном использовании ремней безопасности и шлемов для мотоциклистов; в общем - все законы, призванные защитить людей от самих себя);
- законы, которые навязывают обществу нормы морали и нравственности (например, запрет проституции);
- законы и налоги, направленные на перераспределение в обществе богатств и благ.
Американский экономист Милтон Фридман (1912–2006) в книге «Капитализм и свобода» (1962 г.) утверждал, что многие действия государства, пользующиеся широким признанием, являются незаконными ограничениями индивидуальной свободы. Социальное обеспечение или любая имеющая обязательную силу государственная пенсионная программа — главные примеры таких действий. «Если человек сознательно предпочитает жить сегодняшним днем, использовать имеющиеся у него ресурсы на свое нынешнее занятие и умышленно делает выбор в пользу того, чтобы в старости остаться неимущим, по какому праву мы мешаем ему делать это?» — спрашивает Фридман. Можно призвать такого человека экономить на старость, «но имеем ли мы право прибегать к принуждению, чтобы помешать ему строить жизнь по собственному выбору?»
Фридман возражает
- против законов о минимальной заработной плате, поскольку государство не должно мешать работодателям устанавливать любую заработную плату по своему усмотрению;
- против законов, запрещающих дискриминацию по расовому, религиозному, половому признаку (или какому-то иному) при найме на работу, так как «такое законодательство определенно приводит к вмешательству в свободу индивидуумов добровольно заключать контракты друг с другом»;
- против лицензий и других документов, подтверждающих право человека заниматься какой-либо деятельностью (например, лицензия на медицинскую деятельность: "Если я хочу заключить сделку относительно удаления аппендицита, я должен иметь свободу нанимать для этого любого, кого я выберу, причем независимо от того, есть ли у выбранного мною человека диплом хирурга или же тот его не имеет. Хотя большинство людей желают получить подтверждение компетентности своих врачей, рынок может предоставить такую информацию. Вместо государственного лицензирования врачей Фридман предлагает пациентам использовать услуги частных рейтинговых изданий вроде Consumer Reports или Good Housekeeping").
Другой идеолог либертарианства - Роберт Нозик - утверждает, что только минимальное государство «может быть оправданно, если оно не нарушает прав людей», а распределение товаров должно происходить через свободный обмен и по обоюдному согласию. Под минимальным государством в либертарианской политической философии понимается государство-«ночной сторож», которое обеспечивает гражданам лишь защиту в лице армии, полиции и судов и поддерживает правопорядок. В минимальном государстве отсутствуют перераспределение доходов и богатств между членами общества и налогообложение результатов труда.
«Налогообложение всего, что заработано трудом, равносильно принудительному труду». Если у государства есть право требовать часть моих заработков, у него есть право и на часть моего времени. Вместо того чтобы забирать, скажем, 30 % моего дохода, государство может отправить меня работать в течение 30 % моего времени на себя. Но если государство может принуждать меня к труду на государство, оно, в сущности, утверждает свое право собственности на меня."
Такая линия рассуждений подводит нас к главному моральному вопросу, заложенному в либертарианском притязании, — к идее собственности человека на самого себя. Если я — собственник самому себе, я должен обладать правом собственности на собственный труд.
Идея того, что мы являемся собственниками самих себя, присутствует во многих спорах о свободе выбора. Если я — собственник своего тела, своей жизни и своей личности, я должен иметь право делать с ними все, что хочу (при условии, что при этом я не причиняю вреда другим). Несмотря на привлекательность этой идеи, принять все выводы из нее нелегко.
Предположим, что ведущий натуральное хозяйство крестьянин из какой-нибудь индийской деревни больше всего на свете хочет отправить своего ребенка учиться в колледж. Чтобы собрать необходимые для этого деньги, крестьянин продает свою почку богатому американцу, который нуждается в трансплантации почки. Проходит еще несколько лет. Второй ребенок крестьянина вот-вот достигнет возраста, когда поступают в колледж. И тут в деревне появляется другой покупатель, который предлагает крестьянину продать вторую почку за очень хорошие деньги. Имеет ли крестьянин право продать и свою вторую почку, несмотря на то что в результате такой сделки он погибнет? Если моральное обоснование торговли органами зиждется на концепции собственности человека на свое тело и жизнь, на этот вопрос следует дать положительный ответ. Было бы странно думать, что у крестьянина есть право собственности на одну почку, но нет на другую. Некоторые могут возразить, сказав, что никого нельзя побуждать к смерти за деньги. Но если у нас есть право собственности на свои тела и жизни, тогда у крестьянина есть полное право продать свою вторую почку, даже если это равноценно продаже жизни. (Этот сценарий не вполне гипотетический. В 90-х гг. один из калифорнийских заключенных хотел подарить свою вторую почку родной дочери. Комиссия по этике в больнице отказала в удовлетворении этой просьбы.)
Из этих рассуждений возникают вопросы: «Насколько свободны решения, которые мы принимаем на свободном рынке? И существуют ли некоторые добродетели и блага высшего порядка, которые рынки не уважают и которые нельзя продать и купить за деньги?»