Приветствую любителей чтения на одном из созданных мною каналов. Меня зовут Давид Дасаниа. Если вы всё ещё не подписаны на данный канал, советую подписаться. Сегодня мы с вами начнём чтение и разбор книги Олега Ярославовича Бондаренко «Неизвестные Курилы. Серьёзные размышления о статусе Курильских островов». Книга издана в Москве, в 1992 году.
Эта книга, со слов самого автора, не только о Курилах. В ней автор размышляет о природе национализма, о трагическом искажении прошлого и превратном понимании настоящего, о нищете нашей жизни и о нас самих.
Согласно кандидату исторических наук Владимиру Кравцову, в книге сделана небезуспешная попытка комплексно и всесторонне проанализировать факты и ситуации по исследуемой теме, почерпнутые автором из архивных хранилищ, опубликованных сборников документов и материалов, специальных отечественных и зарубежных работ.
«Если абсолютное большинство советских историков, ‒ пишет В. Кравцов, ‒ десятилетиями выхватывало из источниковой сокровищницы лишь фрагменты, доказывающие девственную непорочность российской великодержавности, внешней политики КПСС и советского руководства, то в представляемой книге из тьмы умышленного забвения извлечены данные, обнародование которых не так давно каралось по всей строгости бесчеловечных советских законов, ибо позволило бы угнетённому и запуганному кровавыми репрессиями советскому человеку узнать правду ‒ самую страшную категорию для коммунистического тоталитаризма». (Стр. 4).
Скрупулёзному и тонкому аналитическому препарированию подвергнуты в книге многочисленные российские и советские дипломатические документы, Симодский и Петербургский трактаты, Портсмутский и Сан-Францисский договоры, ялтинские и потсдамские соглашения, советско-японская совместная декларация 1956 года. (Стр. 4-5).
Все эти источники, по словам рецензента издания Владимира Кравцова, позволили автору «уличить своих многочисленных предшественников на научно-публицистическом поприще в элементарном искажении исторической истины и доказать, что названные документы говорят не только в пользу позиции Советского Союза по «курильскому вопросу», но очень часто, а в иных случаях и ‒ главным образом в пользу нашей восточной соседки». (Стр. 5).
Рецензент книги знакомит её читателей с 11-ю основными выводами Олега Бондаренко:
1) Проблема «северных территорий» является объективной реальностью. (Стр. 5).
2) Вопрос о приоритете открытия Курил должен решаться учёными, а не политиками. (Стр. 5).
3) Понятие «внутренняя колонизация» искусственно сконструировано советскими учёными для обоснования концепции особого пути развития России и русского народа как старшего брата колонизуемых племён. Такая же позиция характерна и для Японии. (Стр. 5).
4) Россия и Япония рассматривали Курильские острова как объект колониального захвата. Поэтому их спор в историческом аспекте носит колониальный характер. (Стр. 5).
5) Принадлежность Японии Южных Курил, сложившаяся на практике в XVIII веке, Россия признала юридически в Симодском трактате 1855 года. (Стр. 5).
6) Очернение советскими историками Симодского и Петербургского трактатов преследует единственную цель: оправдать действия Сталина по захвату Курильских островов в 1945 году. (Стр. 5).
7) «Подарив» Сталину Курилы, Рузвельт умышленно обострил советско-японские отношения на длительную перспективу. (Стр. 5).
8) Присоединение Курильских островов к СССР есть акт агрессии в результате победы одной колониальной державы над другой и должно быть расценено как наказание не агрессивных правителей, а целого народа, что противоречит постулатам международного права и общечеловеческим нормам нравственности. (Стр. 5).
9) Репатриация айнов и японцев ‒ величайшая несправедливость и антигуманная, противоправная акция со стороны советского руководства. (Стр. 6).
10) Подлинные хозяева Курильских островов ‒ айны. Однако этот бесспорный факт не учитывают ни СССР, ни Япония. (Стр. 6).
11) Южные Курилы необходимо передать Японии. Этот вопрос не должен решаться курильчанами. Им лишь следует предоставить право остаться под юрисдикцией Японии или уехать, получив солидную компенсацию от японского правительства для обустройства на новом месте. (Стр. 6).
Рецензент не смог «без волнения, горечи и возмущения по адресу власть имущих читать те главы, где повествуется о современном положении курильчан». Проведши в Сахалине треть века, учёный В. Кравцов так и не смог в силу ряда причин побывать на Курилах.
«В книге, ‒ пишет автор предисловия, ‒ впервые всесторонне представлена человеческая трагедия рядового курильчанина, помноженная на трагедию прекрасного края, в котором он влачит жалкое и нищенское существование без всякой надежды на лучшее будущее для себя, своих детей и внуков». (Стр. 6).
Со слов рецензента нам становится ясно, что сам Олег Бондаренко «немало лет прожил на Курилах, все прелести местных условий испытал на собственной шкуре». (Стр. 6).
«Не высокомерие и желание оскорбить земляков движет им, ‒ продолжает рецензент, ‒ а искреннее сострадание и страстное стремление обратить внимание широкой общественности на беспросветное и унизительное положение тех, кто живёт среди несметных природных богатств». (Стр. 6).
Не знаю, как вы, но я расположен поддержать рецензента книги за его правду. Разве не правда то, что несметные природные богатства России не доходят до её простых граждан и разворовываются олигархами, приближенными к власти? Позвольте вам напомнить, что Россия, являясь самым богатым государством в мире, так и не смогла обеспечить свой народ комфортной жизнью.
О том, почему российская политическая элита держит население в нищете, вы можете ознакомиться в интернете. Просто задайте любому поисковику, тому же Яндексу, созданному россиянами, словосочетание «почему в богатой России нищий народ». И вы получите верные ответы на сей запрос.
Вот некоторые из них:
• Цитаты из сайта «9111.ru»: «В России проживает всего 2% населения планеты, на долю которых приходится 40% мировых природных богатств». «При таких огромных богатствах, даже по официальным данным, около 20 млн россиян (13,2% всего населения) живёт в бедности». «Независимые опросы и исследования показывают, что дела с бедностью в стране обстоят ещё хуже». «На заработную плату не более 15 000 рублей у нас вынуждена жить почти половина населения страны». «В Германии средний заработок составляет около 1800 евро, это примерно в 8 раз выше средней зарплаты в наших регионах». «Причина высокого уровня бедности в России кроется в несправедливом распределении ресурсов страны». «Все богатства страны распределяются у нас преимущественно в интересах крупного капитала и чиновников, которые их лоббируют».
• «Подымать уровень сознания населения и направлять потребительство в духовное русло элита тоже не может. Если люди начнут умнеть, они перестанут быть управляемыми. Об этом ещё Герман Греф говорил на пресс-конференции, подражая древним философам». Источник: сайт «pobasenki.ru».
• «За последние годы (2008-2010 гг.) из России уехали 1 250 000 человек. Волна эмиграции немного меньше, чем после 1917 года». «Порядка 300-350 тысяч россиян уезжают каждый год работать за рубеж. Но все эти официальные числа можно умножать и на два, и на три. Потому что далеко не все оформляют свою эмиграцию официально. У них остаётся наше гражданство, остаётся квартира, и, хотя вся семья давно живёт на Западе, в эмигрантскую статистику она не попадает». «Уехали всего 1 250 000 человек ‒ стоит ли беспокоиться? ‒ это же меньше 1% населения. Но так думают те, кто считает людей как скотину ‒ по головам. Однако уехали не скотники, не дворники. Уехали инженеры, врачи, учёные, студенты. Старые учёные умирают, молодые уезжают». «Опросы в вузах показывают, что 45% выпускников не исключают возможности уехать, а от 18 до 24% твёрдо намерены добиваться отъезда. Готовы покинуть страну до 30% предпринимателей». «Для 79% потенциальных эмигрантов мотивом является желание жить в условиях верховенства закона, прав и свобод, а для 69% - возможность избежать произвола властей». Источник: «simbiblis.livejournal.com».
• «Почему Русь нищая? Несмотря на богатейшие запасы природных ресурсов, трудолюбивый и талантливый народ, Россия долгие годы живёт в нищете. Нам внушают, что мы сами в этом виноваты. Но это совсем не так. Россию умело обворовывают многие сотни лет… Умелая работа продажных СМИ, искусно перекладывающих проблемы с больной головы на здоровую, сделала своё дело». «Спрашиваю, нужно ли держать за мизерные проценты деньги «стабфонда» у наших врагов в США? Мне отвечают: нет, конечно! Но наши деньги лежат у «дяди Сэма» и работают против нас!». «Спрашиваю, нужен ли нам частный Центральный Банк, работающий в своих корыстных интересах и плюющий на проблемы России? Мне отвечают: нет, конечно! Но мы до сих пор не имеем своей независимой финансовой системы!». «Так кто же управляет Россией? Некомпетентные люди или предатели? Даже беглый взгляд на происходящее однозначно покажет: власть захватили враги и предатели русского народа. Нам с вами из «зомбоящика» объясняют, что это мы сами такие-сякие блуждаем в трёх соснах и не можем разобраться в происходящем. Но это – циничное враньё!». «При продвижении во власть, чиновники проходят через «фильтр», который пропускает лишь продажных и бессовестных людей. Коррупция (воровство) составляет 50% ВВП! Доходы самых бедных и самых богатых различаются в 800 раз! Только за 90-е годы из России вывезено более 5 триллионов долларов!». Источник: «armiesnews.ru».
И это только данные, отражённые на 4-х российских сайтах. Кстати, которые функционируют, а, значит, не заблокированы Роскомнадзором. А сейчас мы возвратимся к книге Олега Бондаренко «Неизвестные Курилы».
Судя по книге, автор впервые узнал об островах Курильской гряды тогда, когда был маленьким. Ложась спать в своей комнате, он замечал, как его нос «упирался в крохотные островки суши у берегов Тихого океана». Он «читал, засыпая, их загадочные названия» (Шикотан, Кунашир, Итуруп, Уруп, Шумшу, Онекотан, Парамушир), и они провожали его «в мир фантазий и сновидений». (Стр. 8).
С годами Олегу Бондаренко пришлось постичь несколько простых истин: «нигде в СССР нельзя было познакомиться с этими островами всерьёз» (ни книг, ни фильмов, ни заслуживающих внимания путевых очерков); не особенно популярна была тема «седых Курил» в советском артистическом обществе; «литература, которая всё-таки изредка появлялась на прилавках, носила ярко выраженный ура-патриотический характер». (Стр. 8).
Автор подчёркивает, что проблема «северных территорий» является основным камнем преткновения в отношениях между СССР и Японией. «И когда я, ‒ пишет О. Бондаренко, ‒ в одном из телемостов «Москва-Токио» услышал такой бойкий ответ советской телезрительницы: «Этой проблемы не существует!», то понял ‒ это неправда. Такая проблема существует. Уже хотя бы потому, что её считает проблемой одна из заинтересованных сторон...». (Стр. 9).
Далее автор, ответственный, принципиальный и мудрый человек, пишет: «Увы, мы слишком привыкли решать все спорные территориальные вопросы с позиций силы, эмоций, субъективного восприятия, и поэтому отрешиться нам от этого уже чрезвычайно трудно. Но если говорить без патетических выкриков о «кровной русской землице», об «исконно российских территориях», то из разговора может даже получиться очень неплохая беседа, с аналитическими выкладками и конструктивным смыслом. Я прошу лишь подумать и взвесить всё на холодную голову». (Стр. 9).
Согласно Олегу Бондаренко, на Курильских островах он вдруг особо чётко стал осознавать, насколько применим термин «Богом забытый край» к этим маленьким кусочкам российской окраины. Он взрослел и видел здесь пренебрежительное отношение к человеческому достоинству и жизни. «Все проблемы, присущие нашей стране, ‒ вспоминает автор, ‒ там получали какое-то уродливое, карикатурное отображение, раздувались до гиперболических масштабов ‒ будь то транспорт, связь, свобода перемещения и проживания, экология, благоустройство, жилищный вопрос, производство и реализация и т. п. Это весьма остро сказалось на быте, на образе жизни, самом населении: колоссальная миграция, сезонность и временность жизни, нарушенный половозрастной состав, деформированное положение с преступностью, наркоманией, самоубийствами, извращённая сексуальная жизнь... И всё это ‒ под аккомпанемент набивших оскомину утверждений о «величии российской цивилизации», о «благе для Курил» и «исконно отечественных исторических землях». (Стр. 9-10).
В первой главе книги Олег Бондаренко ставит перед собой и читателями конкретный вопрос: у кого есть приоритет открытия и исследования Курил ‒ у россиян или японцев? Что представляет собою факт нахождения Курильских островов в составе СССР и РФ, в частности? Это результат «освоения» или «колонизации»?
Частично отвечая на свой вопрос, автор отмечает, что в СССР «для массовой публики существует лишь отечественная литература на сей счёт; японские исследования, да и вообще зарубежные в СССР не переводятся и не издаются». По словам О. Бондаренко, «большинство источников довольно противоречивы, но основная суть их ‒ убедить читателя в русском приоритете». (Стр. 11).
Автор упоминает о том, что некоторые зарубежные хроники называют имя хоккайдского самурая Мураками Хиронори, якобы побывавшего по легенде на юге Курил в 1635 году. (Стр. 11).
Олег Бондаренко считает, что, несмотря на замалчивание в СССР этого факта, западноевропейские мореплаватели также имеют отношение к открытию Курил. Так, в 1582 году по преданию некий испанец натолкнулся на группу островов к северу от Японии, а голландец Мартин Де Фриз и вовсе числился с 1643 года официальным первооткрывателем Южных Курил в русских дореволюционных энциклопедиях. (Стр. 12).
Однако, по замечанию автора, «логика тех лет подсказывает, что у России больше оснований говорить о приоритете целенаправленного исследования всей гряды». Де Фризу, пишет О. Бондаренко, как и другим западноевропейцам, нужны были не столько Курилы, сколько золото и разведданные о Японии. Поэтому все европейские «курильские одиссеи» оказались в дальнейшем почти забыты. «Сама же Япония после 1638 ‒ 1639 гг., ‒ продолжает автор, ‒ жила внутренней закрытой жизнью, выезд за пределы страны карался отрубанием головы. Любые её исследования «северных территорий» ‒ после предполагаемой поездки Мураками Хиронори ‒ могли носить только случайный, бессистемный, интуитивный характер и конкретных целей не преследовали. Проводили их купцы с уголовным прошлым и самураи, скрывавшиеся от властей». (Стр. 12).
Некоторые учёные, как отмечает Олег Бондаренко, отдают пальму первенства в открытии северных островов «джентльменам удачи» Семёну Дежнёву и братьям Стадухиным, «но наиболее доказана дата ‒ август 1711, когда на острове Шумшу впервые высадились камчатские казаки Данила Анциферов и Иван Козыревский». (Стр. 13). Далее, по словам автора, «исследования идут сплошным потоком»: «засекреченная экспедиция И. Евреинова и Ф. Лужина в 1719 ‒ 1722 гг. по указанию Петра, плавание братьев Шестаковых в 1730 ‒ 1732 гг., открытия Мартина Шпанберга в 1739 ‒ 1742 гг. и др. К 30-50-м годам XVIII века казаки фактически обследовали острова Шумшу, Парамушир, Онекотан, Симушир; к 60-м ‒ Уруп и Итуруп. Казачьи и промысловые суда бороздили большую часть Охотского моря». (Стр. 13).
Японское влияние поначалу стало распространяться лишь на юг о. Кунашир, который стал косвенно подчиняться хоккайдскому феодальному княжеству Мацумаэ к 1754 году. Более или менее упорядоченные исследования других Южных Курил ‒ если не считать случайных купеческих рейсов на север ‒ японцы начали вести с 1785 года: экспедиции Токунаи Могами 1785 ‒ 1791 годов, Кондо Юдзо 1798 ‒ 1801 годов, Мамия Риндзо ‒ 1807 ‒ 1808 годов.
Проанализировав все эти даты и истории, Олег Бондаренко приходит к выводу, что «разница с русскими, как видим, порядка 20-50 лет». Но весь парадокс в том, пишет автор, что эти споры вообще никакого принципиального значения не имеют. В свете последующих территориальных претензий неважно, мореплаватели какого государства закрепили за собой право считаться первооткрывателями Курильских островов. (Стр. 14).
По мнению автора, Курилы для России «являлись, по существу, самой элементарной колонией». «Поскольку и для Японии Курилы, в свою очередь, также являлись объектом колониального захвата, ‒ продолжает О. Бондаренко, ‒ то нынешний территориальный спор между двумя государствами имеет столько же юридических оснований, сколько, например, спор между Великобританией и Германией за Юго-Западную Африку в конце XIX века». (Стр. 14).
Автор здесь предлагает оставить Японию пока в покое и поговорить о России. Аргументы и доводы О. Бондаренко вкратце опишу в следующем перечне:
1) Советская история и политика не возражают по существу, что Курильские острова относились к категории колонизируемых земель. Но для советских учёных сомнений нет. Для них «освоение» и «колонизация» одно и то же понятие. В БСЭ в соответствующем разделе выделяются две разновидности колонизации: внутренняя, то есть освоение территорий внутри своей страны, и внешняя ‒ колонизация. Такое невинное и естественное, на первый взгляд, размежевание в действительности носит гораздо более законспирированный и реакционный характер, ибо оправдывает и допускает многое. Курилы в соответствии с этой логикой являлись объектом внутренней колонизации, так как находились «внутри страны». (Стр. 15).
2) К началу так называемой «внутренней колонизации» её границы государства волевым порядком распространяются на соседние и близлежащие территории без какого бы то ни было учёта мнения местного населения. Здесь автор задаётся вполне резонным вопросом: как можно, например, считать «внутренней колонизацией» поход Ермака во владения хана Кучума, если Сибирское ханство в то время как самостоятельное государство никакого отношения к России не имело? Ерофей Хабаров огнём и мечом покорял Приамурье, брал приступом и сжигал туземные города. Владимир Атласов терроризировал население Камчатки ‒ коряков, ительменов, айнов ‒ и даже вынудил многих из них спасаться бегством на Курильские острова. Чем это отличалось по существу от более поздних британских войн в Африке ‒ с правовой точки зрения? (Стр. 15).
3) Волны казацкого насилия докатывались не во все места, а только лишь в самые заселённые и самые непокорные (крайний юг и крайний восток империи). Зачастую насилие сходило на нет по мере покорения туземцев, так как оно не ставилось за самоцель. Купеческие и зверопромышленные интересы вынуждали казаков приспосабливаться к обстановке, терпимо относясь к «инородцам». (Стр. 16).
«Многие народы ‒ парадокс! ‒ включение в состав Российской империи спасло от весьма неприятных последствий, ‒ пишет автор. ‒ К тому же веками шло культурное и этнографическое взаимопроникновение, история вновь присоединённых сибирско-дальневосточных земель знала дипломатические приливы и отливы. А вездесущая царская канцелярия укрощала наиболее строптивых первопроходцев, всюду насаждая бюрократизм и внешнюю видимость законности…». (Стр. 16).
Не могу не процитировать то, как О. Бондаренко оценивает методы российской и западноевропейской конкисты. О «славных деяниях» Ермака, Атласова и других первопроходцев в России постарались поскорее забыть, как о кошмарном сне. Но, как подчёркивает автор книги, «отношения новых пришлых колонистов с местным населением оказывались сложны, но всё же ‒ надо отдать должное ‒ явно отличались от методов западноевропейской конкисты и уже не смахивали на тотальный геноцид». (Стр. 16). «Всё это дало повод советским авторам, ‒ продолжает Олег Бондаренко, ‒ позднее заниматься самолюбованием, подчёркивая «мирный характер» присоединения восточных земель. Здесь-то и собака зарыта, здесь-то и корень этой самой, обманчивой на вид «внутренней колонизации». (Стр. 16).
И ещё одна важная цитата автора книги «Неизвестные Курилы»: «Понятие «внутренней колонизации» проистекает из заведомо шовинистических желаний вывести российское государство из-под действия всеобщих экономико-политических законов, увидеть «особый путь» развития России. Приняв эту точку зрения, легко обосновать всё что угодно и как дважды два доказать «исконно русское» происхождение Курил ‒ то есть территорий, на которых до XVIII века не жило ни одного русского. Причём в качестве главного аргумента часто выдвигается именно «мирное освоение» архипелага в ходе «внутренней колонизации», а также «дружба с туземцами» ‒ это, как мы увидим ниже, в действительности просто порождение болезненной фантазии некоторых советских горе-историков». (Стр. 17).
У Курильских островов был свой хозяин ‒ это народ айнов, у которых «только проявлялись зачатки государственности». Они, «не слишком многочисленные», тем не менее, «занимали практически всю Курильскую гряду», а заодно и побережье Камчатки, Сахалина, Хоккайдо. Как отмечает со ссылкой на Чехова автор, «очень необычный народ, говоривший на одном языке, исключительно красивый и доброжелательный», у которого дикарство «сочеталось с известной интеллигентностью». (Стр. 18).
Все рассуждения автора говорят о нём как о человеке чести и истинном российском интеллигенте. Олег Бондаренко прямо пишет о том, что в России «сейчас неосознанно стремятся принизить уровень развития айнов»; «очень удобно выдавать их за племя дикарей, нуждавшихся в российской опеке». (Стр. 18).
По словам автора, на севере Курильских островов жили малочисленные племена нивхов и ительменов, так называемых «гиляков» и «камчадалов», которые «бежали сюда с Камчатки от буйного Владимира Атласова». Сюда же изредка «заглядывали на промысел алеуты ‒ несчастнейший из народов, число которого в период русского владычества уменьшилось в 19 раз». (Стр. 18).
Автором следующей важной цитаты является Данила Яковлевич Анцыферов, русский землепроходец, открыватель Курильских островов, который имел обязанность выяснить «под чьей же властью оные народы обретаются, а ежели самовластно ‒ таких велено было мне, как можно по тамошнему состоянию в вечное холопство под е. и. в. высокосамодержавную руку в ясачном платеже приводить». (Стр. 19).
Ещё «камчатский Ермак» (по выражению Пушкина) Атласов, крестный отец Курильских островов, пишет автор, в отношениях с местным населением предпочитал силу. «Я об этом уже говорил, ‒ продолжает он. ‒ Данила Анциферов и Иван Козыревский, преемники и убийцы Атласова, не менее жестокие и буйные, высадившись на Шумшу, Парамушире, Онекотане первым делом облагают айнов ясаком». (Стр. 19).
После того, как айны и ительмены отказались русским казакам платить ясак, последние их побили, многих поранили и отобрали у них три морских судна. Курильцы в ответ наступили в доспехах, «имея сабли, копья и луки со стрелами». (Стр. 19).
Согласно автору книги: «первые 60 лет нашествия казаков оказались кошмаром для Курильских островов»; «ясак на севере стал взиматься систематически, неотвратимо и очень жестоко»; «существовали даже специальные правила по взиманию подати на Курилах, разработанные в 1731 году педантичной царской канцелярией». И ещё одно историческое свидетельство: «…Многие казаки самовольно мародёрствовали на островах, да так, что «ясашным плательщикам» чинилось «немалое помешательство и разорение…». (Стр. 20).
В итоге из-за русских казаков северные Курильские острова в течение полстолетия потеряли, по оценкам О. Бондаренко, от двух третей до 90 процентов населения. Автор пишет: «Размер ясака был маленький, объясняют советские источники, зато русские развернули культурно-просветительскую деятельность, помогали айнам семенами и оружием». (Стр. 21).
Далее читаем: «К середине XVIII века между русскими и айнами на Центральных и Южных Курилах ‒ Уруп, Итуруп ‒ развернулась самая настоящая война в лучших традициях вестернов: казаки стреляли из ружей, а айны нападали на них с копьями, луками и отравленными стрелами. Обо всём этом тут же доносили в княжество Мацумаэ японские лазутчики. В 1774 году противники, устав от войны, торжественно заключили мир. Не последнюю роль здесь сыграла настойчивость русских купцов, которым позарез нужны были меха морского бобра на Курилах. Но ясак, как это ни странно, продолжали собирать». (Стр. 21).
Описанная выше проблема была в то время настолько актуальной, что в 1779 году «сама Екатерина II вынуждена была вмешаться, чтобы ограничить произвол купеческих компаний, и своим указом отменила вообще сбор ясака на Курильских островах». (Стр. 22).
«С 1760-70-х годов, ‒ отмечает О. Бондаренко, ‒ политика русского правительства в отношении Курил меняется кардинально. В основе этого лежали два фактора: 1) стремление завязать дружбу с японцами и не допустить перехода к Японии Курильских островов; 2) упорядочение деятельности купеческих и промысловых компаний в ходе экономического самосовершенствования, их укрупнение, концентрация и стремление поставить промысел курильской пушнины на капиталистическую основу. Дальнейшее притеснение айнов в этих условиях могло обернуться бумерангом и шмякнуть по голове». (Стр. 22-23).
Одновременно с экономической экспансией, как отмечает автор книги, шло массированное проникновение русских на Северные Курилы и их усиленная колонизация. «Массовое насилие, ‒ пишет он, ‒ сменилось массовой полунасильственной русификацией. На Шумшу, Парамушир зачастили духовные лица, обращая несчастных оставшихся айнов-язычников в православие»; «усиленно насаждалась казацкая разновидность культуры»; «в результате, как свидетельствуют Головнин и Полонский, к XIX веку северокурильские айны стали-таки православными, носили русские имена взамен своих, русскую одежду, говорили по-русски, включая русские ругательства, и пили русскую водку». (Стр. 23).
«Уже позднее, ‒ отмечает автор, ‒ знаменитый английский капитан Генри Сноу с ужасом наблюдал, как северокурильская айанка поила грудного младенца... чистым ромом. Страсть к крепким напиткам въелась аборигенам в кровь». (Стр. 23-24).
(Продолжение следует).