Не так давно этот поселок жил своей жизнью: людям хватало работы на местной фабрике и ближайших совхозах. А в самом поселке было три школы, пять детских садов, два клуба и три кинотеатра, почта и телеграф, несколько продуктовых и промтоварных магазинов, своя поликлиника и небольшой стационар.
Словом, все, что сегодня принято называть развитой инфраструктурой. Рядом с поселком была взлетно-посадочная полоса, что придавало ему особенность.
Местные о ней знали. Да и как было не знать, если раньше ею пользовались самолеты, дислоцированного неподалеку авиаполка. Так что по звуку все догадывались : вот сел самолет, а вот взлетел. А мальчишки – любопытный народ умудрялись пробираться как можно ближе.
Роман Павлович делал вид, что их не видит. Он не забыл, как когда-то сам на стареньком велосипеде тащился за восемь километров, чтобы посмотреть, как садятся или взлетают самолеты.
…Все на его родине в его селе Владимирской области знали, что Ромка хочет быть космонавтом или летчиком.
Ну, а кто, если не он? Сильный, прыгучий, с гантелями «на ты», стометровку быстрее всех пробежал в четвертом классе. И с тех пор никому не уступал. Сомневался только отец, но сыну о своем сомнении не говорил. Сомневался, потому что еще в девятом классе ему пришлось удлинять стандартную кровать – Ромка на ней не помещался. А видеть, как сын спит, водрузив две ноги 45-го размера на спинку кровати, отцу надоело. Да и жалко парня стало.
Словом, о Ромке ну никак нельзя было сказать «ростом не вышел».
В том-то и дело, что вышел и даже перешел: 2метра 8 сантиметров босиком. Но небо для него было закрыто… Ромка трудно перенес приговор медкомиссии: пилоту или штурману с таким ростом не водить самолет. Может, когда-то, в будущем, и появятся лайнеры с кабиной в среднюю по площади комнату.
Может… А сегодня, увы… Тем более, истребитель такого пилота «не потянет».
-Не огорчайся, сынок, - утешала его врач в военкомате. – И в танкисты тебе нельзя. Но есть и другая мужская работа, поверь мне!
Он слушал ее, наклонив голову – врачиха едва доставала до его средней пуговицы на рубашке. И она была пожилой, а сельское воспитание – это автоматическое проявление уважения к старикам. И потом, врачиха была с такой же, как у бабушки улыбкой.
Отслужил Роман в стройбате – сюда его взяли без проблем. И ни единого проявления дедовщины не испытал. Что понятно: выше и сильнее всех был рядовой Роман. А после демобилизации рискнул-таки найти работу в аэропорту. Как искал и как нашел, целая история.
Знает ее и то не в деталях жена. Только не рассказывает никому – Роман очень просил ее об этом. Он все-таки получил должность, как бы это по-граждански сказать, смотрителя взлетно-посадочной полосы на одном запасном аэродроме. До областного центра было ехать и ехать. А ближайший поселок – рядом.
Там ему дали квартиру, в которою он привел молодую жену Милу.
Она быстро нашла себе работу в одной из поселковых школ и стала преподавать язык и литературу.
Через год у них родились близнецы. И как только подросли, Роман показал им взлетную полосу. И полосу в деле: один истребитель взлетел, другой минут через десять приземлился. Тогда еще регулярно взлетно-посадочной полосой пользовался авиаполк. Тогда – да, оживленной была полоса. Одна, но всегда стараниями Романа в боевой готовности. Неподалеку стоял, скорее, домик, чем, как его назвал Роман, командный пункт.
Сегодня командный пункт заколочен. Можно было давно и взлетно-посадочную полосу, образно говоря, заколотить. Во всяком случае, лет двадцать, а то и все двадцать пять сюда не ступало шасси.
Для Романа бесхозная, невостребованная полоса эта стала личной трагедией. Он старался не показывать дома, как горько ему от того, что теперь над поселком только пролетают самолеты. И хоть бы один сел… Нет, не садятся.
Все мимо… Поселок уже давно перестал быть густонаселенным. Люди в поисках работы уезжали и увозили свои семьи. Осталась, наверное, треть. Вот хотя бы на примере школ: сегодня в одну смену работает только одна. И хорошо, что Мила с опытом и авторитетом осталась преподавать. А вот сыновей они не удержали.
Да и не пытались – где им потом с дипломами найти в поселке работу? Парни устроились в городе, на успешных фирмах. Оба женились, взяли ипотеку и живут в двухкомнатных квартирах.
Правда, внуками пока не порадовали. Но сегодняшняя молодежь трезво оценивает все вокруг. Говорят, надо сначала твердо встать на ноги, чтобы детей потом не ущемлять.
Хорошо еще, что уезжать за границу не собираются. А над отцом посмеиваются. С уважением и по-доброму. Говорят, что он как пушкинский станционный смотритель. Только у того не было взлетно-посадочной полосы. Тройки с ямщиками регулярно заезжали на полустанок.
Роман Павлович знал, что и поселковые над ним подшучивают. Уже давно называют его чудаком. Так его, наверное, называют и поселковые власти. Они не в претензии: Роман Павлович никак на бюджет поселка не влияет.
Его зарплата от Минобороны. Скромная, но постоянная. И Роман Павлович догадывается, что там тоже есть такой же чудак, который считает, что запасную полосу стоит-таки иметь.
Даже если она годами стоит без дела. Но всегда может случится, что эта полоса спасет самолет и экипаж.
Авиация – самая непредсказуемая с точки зрения безопасности. Самолет может за несколько часов преодолеть расстояние от Москвы до Владивостока. Может перелететь тоже за часы, а не дни с одного полушария на другой. Есть самолеты, такие как Руслан, которые поднимают и транспортируют не меньше груза, чем товарный поезд. Но попади в пропеллер самолета птица, и может случиться непоправимая беда. Или та же взлетная полоса: что-то случится с ее освещением или строители сэкономят на длине и качественном гудроне – тогда жди беды.
Авиация по определению не должна иметь слабых мест. Поэтому летный состав, диспетчерскую и наземную службу учат не менее тщательно, чем будущих хирургов. И любое отклонение анализируется и изучается. Не зря же говорят «разбор полетов». Только так можно упредить авиакатастрофу. Которая на земле, на взлетной полосе так же возможна, как и в небе.
Если говорить казенным языком, в работе Романа Павловича, оставшегося один на один со своей взлетно-посадочной полосой, кардинальных перемен не произошло.
Помощников не стало, по штату теперь не полагалось. Но сравнительно регулярно он получал электролампы. Так что освещение полосы было. Роман Павлович освоил профессию и укладчика гудрона – ничего ведь вечного нет. И то здесь, то там полоса теряла свою крепость и гладкость.
Он заказывал асфальт. Чаще всего без укладчиков – их просто не было для его полосы.
Роман Павлович, ориентируясь на погоду, сам латал полосу. И пусть сегодня вид у нее был веснусчато-конопатый, но зато не опасный при посадке и взлете самолета. Если говорить о том, когда сложнее всего было содержать в соответствующем состоянии полосу, это, конечно, зима.
Листья осенью на взлетно-посадочную полосу не попадали, трава не долетала. Зато снег…
Этот не знал преград. А снегоуборочной машины давно не было – ее забрали на городской аэродром. Так что спасали только лопаты. И сколько их «пало в борьбе со снегом», Роман Павлович перестал считать. Зато освоил, из чего лучше делать лопаты, какой размер и длина должны быть, чтобы работать было удобнее.
Знал, когда лучше работать лопатой с бортиками, а когда простой, в форме квадрата.
Каждый день в любое время года, как только начинался рассвет, заводил свою безотказную «Ниву» Роман Павлович и с шумом выезжал из поселка на свою взлетно-посадочную полосу. Если было уже светло, гасил лампы, экономя электричество, и зимой приступал к расчистке от снега. А снег был разный. Тяжелый в расчистке, если сверху прихватит его мороз. Тогда по времени чистка была в два раза дольше. Мягкий и пушистый чистить было легче. Но тут коварство было в другом: такой снег шел и шел, без остановки. Мог затянуться на целый день.
На этот случай у Романа Павловича всегда с собой был большой китайский термос с огненным чаем и с десяток бутербродов с салом собственного приготовления. Все это Мила закутывала в специально сшитый ею ватный мешок. И мешок помогал: ледяными бутерброды никогда не становились.
Позапрошлой зимой снег вообще выбился из графика: четыре дня шел без остановки. Только менялось количество осадков: то снег падал редкими и медленными хлопьями, то ускорял полет снежинок. Вот тогда Роман Павлович только на пять-шесть часов заезжал домой, чтобы поесть горячего и сменить одежду. А потом опять на полосу. Но, похоже, на этот Новый год обойдется без сюрпризов: снег вроде идти не собирается. И правильно: его вполне достаточно.
Роман Павлович уже закончил чистить полосу и пошел к своей «Ниве». Вспомнил, что Мила поручила ему купить несколько бутылок минеральной воды – алкоголики они с женой были никакие. И давно уже по поводу пили красное вино, наполовину разбавленное минералкой. Ну, а на праздничный стол жена уже всего наготовила. И его любимый студень, а к нему горчицу и уксус.
Вот сколько лет они живут с Милой, и лучше ее никто студень не готовит, а заставить ее попробовать студень с горчицей и уксусом так и не удалось.
В ответ она только смеялась:
-Ну, и вкус у тебя, Рома! Думаю, что это из-за твоего роста.
Поздравив продавцов с наступающим и взяв две фляги минеральной воды, Роман Павлович сел в машину и поехал домой. Но только он снял тулуп, как услышал давно забытый звук приближающегося самолета.
-С какого такого перепугу? – тревожно спросил у Милы Роман Павлович.
Жена тоже насторожилась: за столько лет рядом с Романом она научилась узнавать, что муж забеспокоился. Роман Павлович быстро оделся, завел еще неостывшую «Ниву» и помчался на свое рабочее место. Они с самолетом оказались у полосы одновременно.
На посадку шел Тушка, как его называли в старые добрые времена. Но в те старые времена пассажирские самолеты не садились здесь – их ждали большие аэродромы. А с этим самолетом явно что-то было не так. Причем, очень не так, коль пассажирский самолет собрался садиться здесь, на взлетно-посадочной полосе Романа Павловича.
…Ему показалось, что прошла целая вечность. Вечность страха: а вдруг самолету будет мало взлетно-посадочной полосы? А если выкатит на заснеженное поле, то…
«Нет! Лучше не думать!» - повторял про себя Роман Павлович.
Он на минуту закрыл глаза. А когда открыл, громко, по-русски выругался. Никогда не употребляющий нецензурные слова, на этот раз они сами сорвались с губ. И с таким удовольствие!
…Летчик, конечно, был ас: самолет посадил буквально за полметра до конца полосы. Посадил!
Роман Павлович не стал ждать, пока замрут винты – он изо всех сил бежал к самолету. И уже видел, как из кабины пилот показывает ему интернациональный жест: большой палец.
Роман Павлович ответил тем же жестом. А трап? В хозяйстве Романа Павловича трапа давно не было. Но самолет явно пассажирский. Вот и лица в иллюминаторах – женские, детские…
Роман Павлович метнулся к своей подсобке, трясущимися руками отрыл замок и вытащил стремянку. И уже с ней наперевес опять помчался к самолету. А там уже открыли люк.
Бледная, с пилоткой набекрень девчонка- стюардесса махала ему рукой. Первым вышел экипаж. Они подняли Романа Павловича и стали качать.
-Спасибо, батя, - сказал кто-то из них.
Роман Павлович не понял: за что спасибо? Но уточнять не стал – он вместе с экипажем стал принимать пассажиров. Их было вместе с экипажем 21 человек.
Роман Павлович машинально считал вслух. А закончив счет, неожиданно для себя сказал:
-Очко!
А в это время за полторы сотни километров в областном центре губернатор прервал совещание – он получил записку срочно связаться с генеральным директором местного аэропорта: у них ЧП.
Губернатор тут же связался, и тот ему рассказал, что в отдаленном поселке только что совершил вынужденную посадку самолет, летевший в Чебоксары. Все живы. Но среди пассажиров есть женщины и дети. Надо срочно решить вопрос о доставке их в городской аэропорт. Там уже разрабатываются варианты вылета свободного самолета в Чебоксары.
…Роман Павлович обсуждал с командиром экипажа, как согреть пассажиров. И тут стюардесса напомнила, что у нее много чая. Есть и сахар.
-Давай, Рита! - обрадовался командир.
Он почти забросил девушку в самолет, и та быстро возвратилась с несколькими горячими чайниками и пакетом сахара. Кто-то из детей закричал:
-Ура!
Взрослые не остались в стороне и присоединились. Роман Павлович смотрел на пассажиров во все глаза и мог точно сказать: паники не было! Заметил он и то, что экипаж немного успокоился.
Командир все время разговаривал по мобильному телефону. Потом наступила пауза, и командир громко сказал, чтобы все слышали: -За нами уже выслали автобус.
Вас доставят в местный аэропорт, а там посадят на другой самолет до Чебоксар.
Роман Павлович смотрел на пассажиров. Какие они разные! Прежде всего, по возрасту.
Вот пожилая семейная пара. А вот совсем молодые муж, жена и двух-трехлетний ребенок. Две девушки, подружки, наверное. Солидный мужчина.
Среди пассажиров был священнослужитель: его модная куртка не скрывала рясу. Он тоже пил чай, стоя рядом с двумя парнями в крутых джинсах и модных куртках-алясках.
Роман Павлович впервые нарушил правило «Не курить!» - он не только не отреагировал на закуривших парней и штурмана, а сам попросил сигарету. Они отошли подальше, ступая по глубокому снегу, и закурили. И тут все услышали, как урчит подъезжающий автобус. Он шел сзади двух мощных джипов, в которых сидели медики и представители аэродрома.
Через полчаса приехал еще один автобус с пикетом из солдат: они будут оставаться у самолета, пока специалисты не выяснят, в чем дело и не решат вопрос с его транспортировкой. Пассажиров пригласили в автобус. И тогда на ступеньку открытой двери взобрался командир экипажа и сказал:
-Запомните этого человека! Его зовут Роман Павлович. И он мог бы вообще не приближаться к взлетно-посадочной полосе. Мог бы. Но все это время, пока здесь практически не садились самолеты, он каждый день приезжал сюда и следил за тем, чтобы полоса при любой погоде была в рабочем состоянии.
Пассажиры зааплодировали. Солидный мужчина подошел к нему, пожал руку и протянул свою визитку:
-Я главврач областной больницы. Лучше, конечно, к нам не попадать. Но если что, я ваш должник.
Две девчонки-подружки кинулись на шею Роману Павловичу. Священник поклонился и сказал:
-Храни вас Бог, добрый человек!
И у каждого пассажира нашлись для Романа Павловича слова благодарности. А он все еще не понимал: ну, он причем? Это экипаж молодцы… Когда Роман Павлович вернулся домой, Мила сразу спросила, что случилось.
Он рассказал о вынужденной посадке пассажирского самолета, летевшего в Чебоксары. Говорил о мастерстве экипажа и адекватном поведении пассажиров: никто не пострадал! Сказал, что всех уже на комфортном автобусе повезли в аэропорт, а самолет будут охранять солдаты.
Мила не зря столько лет была его женой, потому что спросила:
-Пригодилась твоя расчищенная полоса, чудак ты мой дорогой!
… На 8 Марта к ним приехали сыновья с невестками. Привезли маме шикарный подарок – ноутбук. И прежде, чем все уселись за праздничный стол, дети устроили просмотр записи передачи областного телевидения, посвященного счастливому приземлению самолета на всеми забытой взлетно-посадочной полосе маленького глухого поселка.
Началась передача со слов ведущей, которая, указывая на большой и, кстати, очень удачный портрет Романа Павловича, сказала: -Все закончилось благополучно, благодаря, прежде всего, этому человеку.
Его многие называют чудаком. Он из тех чудаков, без которых мир был бы злым и скучным.
Роман Павлович вот уже почти двадцать пять лет один содержит в полной боевой готовности затерявшуюся в глуши взлетно-посадочную полосу.
Обратите внимание: один!
Без снегоуборочной техники и помощников. И если бы не Роман Павлович, даже не хочется думать, чем бы закончился, казалось бы, обычный полуторачасовой полет Тушки. Но давайте дадим слово тем, кто знает это как участник, кто был тогда на борту.
Командир экипажа, упустив технические причины, в которых комиссия уже разобралась и подтвердила, что вины экипажа нет, рассказал, что вопрос об экстренной посадке встал неожиданно. И самое главное: они знали, что до ближайшего аэродрома они практически не дотянут. А садить самолет с пассажирами в заснеженном поле хоть и было бы без риска для жителей поселка, но риск для пассажиров становился неизбежным.
Затем радист рассказал о переговорах с гражданскими и военными летчиками.
Последние вспомнили, что есть взлетно-посадочная полоса, которой раньше авиаполк регулярно пользовался. Но кто знает, что с ней случилось за четверть века вынужденного простоя. Потом, связавшись с несколькими военными аэродромами и выйдя на связь с самыми высокими авиационными чинами страны, радисту дали координаты этой полосы.
Выбора не было: командир принял решение лететь в сторону этой полосы. -А что в это время происходило в салоне? – задала вопрос ведущая девушке-стюардессе.
-Сначала мы ничего не говорили. И в салоне все было спокойно. Потом командир сам вышел к пассажирам и объяснил, что возникла нештатная ситуация. Попросил всех пристегнуться и не покидать своих мест.
Я проверила, все ли пристегнулись, попросила поднять спинки сидений из положения «полулежа», а так, чтобы туловище было под прямым углом. И обязательно пристегнуть ремни. Мне пассажиры вопросы не задавали. Они сосредоточились, и все сделали, как мы их просили. Потом микрофон перешел к священнослужителю:
-Роман Павлович, экипаж, юная стюардесса Рита и все-все пассажиры не заставили меня ни на минуту усомниться в их силе и доброте. Храни вас Бог, дорогие!
А к микрофону уже тянулась молодая женщина, та, которая вместе с мужем и маленьким сыном летела в этом самолете. Она взволнованно сказала:
-В тот предновогодний день мы везли домой нашего Артемку, сыночка. Ему за два дня до этого удалили аденоиды. Мои родители настояли. Артемка часто болел ангиной. Дышать носиком не мог. Да, мы с мужем знали, что удаление не самая сложная операция. Но ведь операция все-таки! А без нее никак! Артемка тяжело дышал, быстро уставал. Можно было еще потянуть время. Но мои родители врачи. И настояли на том, чтобы мы приехали к ним с Артемкой, чтобы тут, в их больнице, удалить аденоиды. И все прошло отлично! Мы так спешили домой! Потому что еще елку надо было поставить… Сели в самолет, и Артемка сразу уснул. Так ровно дышал… Мы тоже задремали. Проснулись, когда к пассажирам вышел первый пилот. Но, знаете, сначала никакой тревоги не было. И только позже… Мы же только что Артемку вылечили. Мы домой летим! Я, признаюсь, испугалась. Расплакалась. Муж прикрикнул на меня, чтоб сына не пугала. И стюардесса тут же подошла. Стала говорить, что все будет в порядке. Просто нештатная ситуация. И вокруг пассажиры сидели спокойно… Когда мы вышли из самолета, я увидела Романа Павловича. И подумала: а как тут оказался мой папа? Роман Павлович очень похож на моего отца. Только выше. Я чуть не бросилась ему на шею…И так спокойно сразу стало рядом с ним, как с папой… Да и наш экипаж внушал уверенность, что все будет хорошо. Если вы слышите меня, Роман Павлович, услышьте и наше огромное спасибо. И от Артемки тоже. Пусть немного подрастет, и мы ему расскажем об этом полете.
Пожилая супружеская пара рассказала о том, что это был вообще первый полет в их жизни. И они даже не поняли, что произошло.
Потом уже им рассказали. Но к детям на новоселье, совпавшее с Новым годом, они успели. И, конечно, ничего не рассказали. Дети сами узнали из газет.
До сих пор спрашивают: прилетим ли мы к ним еще раз? Обязательно прилетим, Нашим летчикам и таким людям, как Роман Павлович, можно доверять. Программу завершили сразу четверо бывших пассажиров: две молодые девушки и два парня.
Оказывается, та незапланированная посадка стала для них знаковой. Они обменялись телефонами. Потом встретились. Раз, второй.
Они не признались, но и так было понятно: это две пары влюбленных. Причем, девушки подарили стюардессе Рите куклу в форме бортпроводницы, сказав, что думают, не сменить ли им место учебы?
Рита их восхищает… А парни достали откуда-то спрятанный букет роз.
...Роман Павлович чувствовал, как пылают его щеки. Не привыкший к такому вниманию, он искренне не понимал: тут же нет его заслуги. Но его семья думала по-другому. -Батя, - начал один сын – ты не обижайся, что мы тебя зовем чудаком.
-Да, батя, - подхватил второй. – Мы тобой гордимся!
Не смолчала и Мила:
-Дорогие мои невестушки, - глядя на жен своих сыновей, сказала она. – Мне очень повезло в жизни, потому что взял меня в жены вот этот человек. Знаете, что значит «замужем»? Вот скажите это медленно, разделив на «за» и «мужем». Есть разница? Чувствуете, что стоит за этим? Я все эти годы защищена своим мужем. И не потому, что он готов пустить в ход кулаки за меня. Не дай Бог! С его-то кулаками… Он все трудное и сложное берет на себя. А вот хоть чуть-чуть похвастать не умеет. И если бы не эта передача, я бы так и не узнала в подробностях, что тогда произошло. Вам, дети, спасибо, что раскрыли секрет. А тебе, Рома, сто раз спасибо, что ты такой, что не дал мне ни единого повода краснеть за тебя. Знают это и наши сыновья. Они в главном похожи на отца. Так что и вы, невестушки, за мужьями. Еще и за свекром. Ну, совсем смутили Романа Павловича.
Чтобы скрыть свое волнение, он сказал:
-Вы же не думаете, что я оставлю свою взлетно-посадочную полосу?
-Нет! –прозвучало единогласно.