- Не зря императрица не скупилась! Хоть где-то пригодились твои «лучшие» учителя! – усмехнулся князь Дмитрий Вяземский, кинув стопку игральных карт на круглый стол. Огни в позолоченных подсвечников колыхнулись. Пара молодых дворян и знатных купцов, тайно приглашенных на вчерашний вечер, испуганно покосились на цесаревича Владислава, но увидев томную улыбку на его устах, засмеялись шутке, брошенной не трезво и бесстрашно.
Владислав вышел из игры вновь первым. Всю ночь напролет друзья его названные и он бросали зернь и карты, теряя и выигрывая состояния. Рожденный и выращенный при интеллигентном дворе Феодоры Великой, он давно утерял вкус к богатствам и драгоценностям, но вкус победы по-прежнему был сладок. Мужчина, смакуя его на кончике языка, вальяжно поднялся со своего места. Он подтянулся. Рубаха его помятая за азартными играми, расстегнулась на последних пуговицах под натиском крепкого мужского тела. Владислав отдернул плотные шторы и яркие лучи света проникли в царские покои. Непривычный дневной свет ударил в глаза. Цесаревич поморщился, а после выглянул в окно. Праздник основания Святого Славграда был в самом разгаре. Люди шествовали к главной площади, множество повозок проезжало мимо Летнего дворца, направляясь к центру города.
Гости Владислава доигрывали очередную партию. Братская ругань разрезала пространство величаво отделанной комнаты. Бабушка, услышав столь гнусные речи и увидев беспорядок в спальне внука, непременно бы остановила беспредел, и Владислав облегченно вздохнул, понимая, что все внимание Великой императрицы в этот день уделено торжеству.
В дверь раздался стук. Мужчины притихли. Владислав настороженно обернулся, прокричав:
- Входите!
Он прекрасно знал, что Феодора ll не за что бы не стала стучаться. Знаки приличия никогда не были свойственны для императрицы Великоруссии. Дверь со скрипом отворилась и показалась рыжеватая голова графа Разумова. Константин поклонился цесаревичу, про себя пробормотав извинения. Владислав кивнул, озадаченно осматривая приятеля. Волосы его цвета меди были чуть растрепаны, при всей педантичности и аккуратности графа, это было несвойственно для него. Он наспех застигнул манжету своего костюма, сев за игральный стол.
- С каких пор граф Разумов потерял счет времени? – вырвалась насмешка из уст герцога Винокурова. Мужчина этот крепкий с резкими очертаниями и волевым подбородком славился своим разгульным образом жизни. Владислав, смотря в окно, с интересом прислушивался к разговорам своих гостей.
- Наверняка, это рук женщины, - парировал князь Дмитрий с усмешкой на губах. Пальцами он порывисто раздавал новую партию. Высокий брюнет был дальним родственником цесаревича и одним из приближенных к нему друзей. Князь Вяземский все детство провел с Владиславом, будучи сосланным из родных земель на учебу отцом. Мальчики быстро нашли общий язык и связь их с годами только крепла, подобно братской. Оба они были огорчены, когда два года назад умер отец Дмитрия и тому пришлось занять престол, а это означало вернуться на далекую родину – в Вяземское княжество. Лишь пару дней назад Дмитрий Вяземский вернулся в Святой Славград и все это время цесаревич праздновал возвращение своего старого друга.
При словах князя граф Разумов застыл, а после резко отдернул свои карты.
- По себе не судят, Ваше Высочество, - проговорил Константин. Вид его весь выдавал волнение. Он пытался это скрыть, сосредоточившись на игре, но кончики пальцев его все еще дрожали, а дыхание было порывистым. Взгляд его темный неистово бросался на приятелей по столу.
- Ну же, остынь, дружище, - по-дружески похлопал по плечу Дмитрий Разумова, пытаясь успокоить того. Тот лишь отмахнулся, принявшись за игру. – Это была шутка.
- В любом случае, - усмехался герцог, - в этом нет ничего постыдного. Очароваться женщиной проще простого. Особенно не одной.
Смех вырвался из груди Винокурова. Молодые дворяне и старшие по чинам поддержали усмешку герцога. Уголки губ Владислава приподнялись, но он ничего ответил. Лишь лицо Константина напряглось, подобно высеченному из камня.
- А как же ваша супруга, герцог? – сурово спросил Разумов. – Она поддерживает ваши взгляды?
- Она должна поддерживать лишь свои юбки, граф, - серьезно ответил Винокуров. Он раскрыл карты, подобно вееру и внимательно осматривал доставшиеся ему масти. Константин возмущенно сжал зубы, наблюдая за герцогом.
- Осмелюсь заметить, - сдержанно проговорил Разумов. Терпкий вкус поселился у него во рту, выдавая гнев. – У вас тоже не плохо получается это делать.
Лицо Винокурова в мгновение ока почернело от ярости. Он немедля через стол бросился на графа, злобно причитая, брызгая слюной:
- Да как вы смеете!
Дворяне остановили герцога. Несколько крепких мужчин под руки взяли рассерженного Винокурова и усадили его на место. Цесаревич Владислав развернулся в пол-оборота, наблюдая за представлением, разверзшемся в его покоях. До этого спектакли ему было суждено видеть лишь из ложа театров. Дмитрий Вяземский подавил в себе усмешку. Константин не дрогнул.
- К чему такой переполох, Ваша Светлость, - с каменным лицом произнес граф Разумов, взяв в руки карты. – Вы же сами этим хвастались несколько минут назад. К тому же, слуги подавно шепчутся как вы забавлялись с юбками поварихи.
- Она бесподобно готовит, - вставил свою лепту Владислав. Уголки его алых губ усмешливо приподнялись. Пятерней он причесал свои отросшие волосы цвета пшеницы назад, и вновь устремил взгляд своих лазурных очей на вид из окна.
- Похоже, герцог, вы ее вдохновляете, - отшутился князь Вяземский. Винокуров нахмурил брови и сурово ударил ладонью по столу.
- А чьи юбки поддерживаете вы, граф? – со злобой в глазах прошипел герцог, парализуя взором своего врага. Разумов похолодел и на мгновение замер. Винокуров, словно хищник выжидающе на него глядел. Не дождавшись ответа, он захохотал на всю комнату:
- Возможно, граф хранит целомудрие для одной единственной? – начал насмехаться герцог. – Наверное, вы верите в любовь?
- Да, верю! – вскричал Константин, резко поднявшись на ноги. Он положил ладони на стол, угрожающе повиснув над герцогом и продолжил: - Женщины, с которыми я делил ложе, вас не касаются, Ваша Светлость. Поверьте мне, любая предпочтет мужчине, говорящем о любви, мужчину, верящего в нее. Лишь тот, кто верит, познает истину, а не тот, кто много о ней молвит.
- На что вы намекаете, Разумов? – скривил нос Винокуров. Константин не ответил. Он вновь занял свое место, с уверенностью готовый начать игру.
- Похоже, теперь мы знаем чьи юбки держит граф, - усмехнулся один из дворян, как можно тихо, но голос его эхом пронзил пространство, обремененное молчанием и тишиной. Князь Дмитрий замахнулся рукой, ладонью ударив по затылку бедолаги. Тот виновато склонил голову. Свирепый оскал пронзил лик герцога. Он зарычал, снова бросившись на Разумова. Мужчины не подоспели. Винокуров повалил графа на спину и начал приносить один удар за ударом. Брызнула кровь. Константин неистово отбивался. Камзол его цвета каштана, пошитый серебряными нитями, потрескался по швам. Он яростно откинул от себя герцога, но тот вновь устремился на соперника. Дворяне встали по обе стороны, сдерживая противников врозь. Цесаревич Владислав нарочита взял со стола бокал с вином и сделал глоток, вальяжно облокотившись на стол. Дмитрий не тронулся с места, со спокойным выражением лица наблюдая за сценкой, представшей перед ним.
- Я убью вас! Убью вас! – вопил герцог, порываясь вновь напасть на графа Разумова. – Еще хоть раз подойдите близко к ней, и я убью вас!
- Скорее она убьет вас или себя, так и не смирившись с вашей распутностью, Ваша Светлость! – сплюнул Константин, вытирая подтеки крови у себя под носом рукавом рубахи.
- Она моя! – измываясь и хохоча, развел руками Винокуров. – Словно послушная собачка привязана к моему дому, ко мне! Она не посмеет! Тешьтесь дальше мыслью о ней, граф! Но она моя!
Константин было сделал шаг навстречу к подлецу, но мужчины окружили его, не давая проходу.
- Только телом, не душой, герцог, - произнес Константин с высоко поднятой головой. Он было хотел извиниться и покинуть покои повелителя, но голос герцога снова пронзил пространство.
- Вы хотите поспорить, граф? – язвительно с прищуром проговорил Винокуров, освобождаясь из хватки дворян и отряхиваясь, словно нижестоящие по рангу испортили его дорогой костюм. Разумов остановился. Спиной он чувствовал взгляды мужчин.
- Здесь не о чем спорить, герцог, - сказал граф. – Я знаю и мне достаточно этого.
- И вы не хотите ее получить? – вырвалась насмешка из уст Винокурова.
- Это невозможно, - яростно обернулся Константин. – Ермиония вам не собачка! Запомните же это! – вскричал мужчина.
- Что вы хотите предложить? – встрял в разговор цесаревич Владислав, заинтересованно подняв брови. Он отложил бокал со спиртным, кинув ясный взор голубых очей на герцога. Тот, не ожидая внимания его Императорского Высочества к простой перепалке на миг разинул рот в удивлении, а после выпрямился, окидывая презрительным взором графа Разумова.
- Партию, Ваше Императорское Высочество, - высокомерно проговорил герцог. - Если граф выиграет, пусть забирает мою жену себе. Так и быть. Но если победу одержу я, - Винокуров замолк, словно смакуя слова, - его графство станет моим. Никогда не откажешься от еще одного владения, - усмехнулся Винокуров.
Константин замер, обдумывая предложение. Все взгляды были направлены на него.
- Это того не стоит, Константин, - сдержанно и тихо предупредил приятеля Дмитрий Вяземский, но граф считал иначе, громко сказав:
- По рукам.
***
Колеса кареты противно стучали по брусчатке Дворцового моста. Камни его посеревшие от времени давно поросли диким мхом. Запах тины с реки Святой Евы бил в ноздри. Валерия поморщилась и задернула шторы. Придворные дамы ее молчаливо наблюдали за своей госпожой. В этой поездке они старались быть, как можно уступчивее. Княжна Галицкая плохо переносила дорогу, была капризной и час за часом гневалась. Фрейлины знали: ни путь так тревожит ум молодой девушки, а смотр невест для цесаревича Великоруссии. Валерия не желала в нем участвовать, но что она могла поделать, если самой Феодорой llбыл отдан приказ свезти всех знатных и прекрасных дев в столицу Великой империи.
- Ваше Высочество, - тихо вымолвила одна из придворных дам, трепетно заглянув за шторку, - дворец…
Валерия Галицкая с трудом сдержала тяжелое дыхание. Она чувствовала, как сжимает корсет ее младую грудь, не давая полностью заполнить легкие воздухом. Княжна расправила плечи и повела носом. Фрейлинам показалось, что госпожа их пала в глубокие раздумья. Взгляд очей ее темных стал, подобно хрусталю, стеклянным и неподвижным. Спустя некоторое время, карета остановилась. Послышалось ржанье лошадей, звон шпаг и топот солдат. Валерия задержала дыхание, когда дверца кареты наконец отворилась.
- Ваше Высочество, - раздался мужской голос, а после незнакомец протянул ладонь, встречая дорогую гостью. – Добро пожаловать в знаменательную столицу Великой Великорусской империи Святой Славград.
Нехотя княжна Галицкая положила кончики своих утонченных пальцев, окутанных кружевом перчаток, на ладонь мужчины и приняла его поддержку, выйдя из повозки. Дневной свет ярко ударил в глаза. Девушка поморщилась, прежде чем разглядела величественный Летний дворец. Огромная постройка цвета мягкой зелени возвышалась на побережье реки Святой Евы. По краям и в середине к небосводу тянулись башни, золотистые купола которых напоминали церковные. Прекрасный сад тянулся вдоль дворца, встречая гостей своим благословлением. На ступенях здания стояло множество мужчин в мундирах. Все они были представителями дворцовой стражи.
- Звать меня Роман Волхов, - представился встречающий княжну мужчина, позади которого стояли еще несколько со провожатых солдат. – Гофмейстер Ее Императорского Величества.
Молодой человек поклонился и повел княжну внутрь дворца. Позади тянулись фрейлины и свита Галицкой. Их сопровождали слуги.
Галицкое княжество располагалось по западу Великой империи. Находясь в соседстве с другими государствами, оно рьяно принимало их моду и мировоззрение. Валерии, выросшей под уклоном запада, было трудно принимать воистину великорусские манеры и обычаи. Все в родной стране ей было чуждо и далеко. Воспитанная учителями исключительно иностранным, она придерживалась больше чужестранных взглядов и менталитета, чем изрядно пугала заядлых патриотов своей страны. В родном княжестве так жили подавно, но до суровых центральных земель Великоруссии иностранные суждения редко и с трудом преодолевали дикий необузданный нрав великорусских и их нежелание что-либо менять в привычном ладе и ритме жизни.
Гофмейстером императрицы был высокий молодой человек, лет тридцати от роду. Впавшие ореховые глаза, волосы цвета младого каштана, небольшая борода, томные бакенбарды. Он был одет в позолоченную рубаху и красный мундир. Через плечо висела черная бархатная лента с алой полосой посередине. Валерия прошлась любопытным взором по ней, а потом снова по лицу мужчины. Орден Святого Владимира, коим он был вознагражден, не отпечатался на его коже, подобно на других его сослуживцах.
- Торжество по случаю основания Святого Славграда начнется к восьми в главном зале. У вас будет время для того, чтобы подготовиться, прежде чем за вами зайдут слуги, - Роман обвел придирчивым взором атласовое темно-синие платье княжны, предназначенное для долгой дороги, а после продолжил: - Вам следует подойти пораньше, чтобы кавалеры успели записаться к вам на танцы. Бал откроет полонез, после будет вальс. Я надеюсь, вы умеете их танцевать помимо мазурки? – гофмейстер поднял брови, остановившись посреди величественной лестницы. Валерия сделала все возможное, чтобы не показать свое раздражение к Волхову.
- Я княжна Великорусского княжества, а не заграничного, гофмейстер, - с высоко поднятой головой отчеканила Галицкая.
- Я рад, что вы не забываете о своих корнях, Ваше Высочество, - словно сделав выводы, проговорил Роман, провожая девушку в ее покои.
Летний дворец пугал княжну Галицкую своими размерами. Множество мраморных лестниц, мириады длинных искрящихся в свете подсвечников и залитых солнцем из больших окон коридоров. Стены, цвета которых подобраны со вкусом изысканно, держали на себе картины, взгляд от которых невозможно было оторвать. С каждым новым шагом вглубь дворца Валерия понимала, богатства и роскошь императорской семьи не могли оставить никого равнодушным, в особенности принадлежащих к царской крови. И с каждым вдохом в стенах дворца, княжна все больше утверждалась в мысли, что ничто не сможет ее заставить выйти замуж за цесаревича Владислава. Не будучи знакомыми лично, она не сомневалась в их различиях, что словно пропасть между ними, не могла соединить их узами брака.
Гофмейстер и княжна в сопровождении фрейлин и слуг поднялись на второй этаж. Спустя несколько развилок и петель нескончаемых коридоров в недрах дворца, Волхов остановился и распахнул массивные деревянные двери.
- Ваши покои, Ваше Высочество, - поклонился мужчина, жестом уступая дорогу даме. Валерия с замиранием сердца переступила порог комнаты. Просторная, обделанная в мятных тонах с позолоченными узорами, обставленная дорогой мебелью она сразила девушку. Никогда прежде княжне Галицкой не доводилось видеть подобных дворцов и таких изящных хором. В княжествах, отдаленных от столицы, было все куда скромнее, чем могла себе представить Валерия. – Чувствуйте себя как дома, Ваше Высочество, - с этими словами гофмейстер удалился. Слуги под предводительством придворных дам начали немедленно разбирать вещи.
Валерия осматривалась. Напротив входа в покои были три огромных окна, занавешенных шелковыми тюлями. Они открывали вид на задний двор Летнего дворца. В первой половине спальни располагалась величественная резная кровать, туалетный столик, пуф, шкаф для гардероба, в углу стол и несколько стульев для приема пищи. Вторая половина комнаты была отделена ширмой, там таилась ванная.
Княжна медленно обошла спальню и выглянула за тюль. Задний двор Летнего дворца располагался до самого леса, тянулся в несколько километров вперед. Он был изысканно обустроен. Облагороженный сад, цветущий и пёстрый на краски, фонтан посередине, много скамеек и обязательно фонарь рядом с каждой. Множество тропинок, ведущих во дворец или к мраморным беседкам. Уйма необыкновенных статуй, свезенных с разных уголков мира. Валерия уже представляла, как хорошо будет поздними вечерами прогуливаться под луной в столь потрясающем месте. Она строила планы, мечтала. Была уверенна, что в скором времени, не дольше чем через три месяца, вернется в Галицкое княжество и сможет обустроить аллеи возле своего замка подобным образом, что здесь. Впервые у девушки возникла мысль, что ей следовало чаще знаться с мировоззрением и красотой собственной страны. Ослепленная чужим блеском, она совсем утратила прекрасное сияние родной империи.
Скучая по своему дому, Валерия приложила кончики пальцев к своей груди, пытаясь нащупать семейную брошь – герб Галицкого княжества. Сердце ее пробило испуганный кульбит, когда кожа не коснулась позолоченной металлической эмблемы. Княжна немедленно бросилась к туалетному столику и склонилась к зеркалу. Корсет платья, облегающий младую грудь, был пуст. На темно-синем бархате отсутствовал блеск золота.
- Гликерия! – в отчаянии крикнула княжна. В глазах ее метался буйный огонек. Неистовый страх поработил девушку. На клик Галицкой немедленно прибежала фрейлина. Поклонившись своей госпоже, она посмотрела на нее выжидающе.
- Брошь, - трепетно проговорила Валерия. – Где моя брошь?
- Она была при вас, Ваше Высочество, - ответила придворная дама, брови ее недоуменно изогнулись. Хмурыми тучами нависли над очами цвета темного ореха. Валерия вновь взглянула на свое отражение. Печаль поселилась на ее утонченном лице. Она коснулась ладонью места, где стучало собственной сердце и твердо произнесла:
- Найди ее! Найди мою брошь!
