Я родился в небольшом поселении в пустыне. У нас были хижины, сделанные из палок и тканей, защищающих от палящего солнце днём и от пронизывающего холода ночью.
На рассвете взрослые уходили добывать воду из колодцев, которые находились за несколько километров от дома; женщины готовили еду в котлах, чтобы накормить всю общину; мужчины охотились и занимались торговлей; и только мы, дети, были беззаботны. Игры, изучение грамматики и песни занимали наше время.
В холодные ночи, когда небо было усыпано сияющими бриллиантами, по которым путники определяли дорогу, в нашей общине разжигали «огонь жизни», около которого всё население танцевало до рассвета.
Со временем становилось всё труднее прокормить общину, потому что животные перестали обитать в наших краях, а разбойники всё чаще разоряли имущество, поэтому моя семья и ещё некоторые люди собрали свои вещи и ушли в пустыню, в надежде найти пропитание и спокойную жизнь.
Мы шли годы, иногда останавливаясь в таких же обедневших селениях, где процветала нищета и печаль.
Нас было семь человек, но болезни и тяжесть жизни забрали троих, в числе которых был мой отец. Мы с достоинством и по всем традициям проводили его в загробный мир, где он, я верю, нашёл покой.
До моих двадцати лет я помню только песок, просачивающийся сквозь ткани и больно бьющий в лицо, когда поднималась буря; солнце, испытывающее твою истинную сущность; и бескрайный горизонт, который никогда не менялся, лишь в те немногие моменты, когда на нём виднелись чахлые домики и рядом с ними стоящие худые люди, больше похожие на призраков.
Хотя на протяжении нашего пути мы останавливались в двух поселениях, которые имели процветание и некоторое изобилие, в отличие от того, с чем мне приходилось встречаться прежде. Эти общины были схожи, поскольку находились в центрах торговли, куда съезжались мужи многих далеких мест. Мне нравилось там, я завел себе друзей. Мы не были уже детьми, поэтому на нас лежала некоторая обязанность, но она не мешала нам познавать взросление и влюбленность.
К сожалению, нам пришлось уйти из обоих мест, потому что они не были благоприятны к мирной и спокойной жизни, которую мы искали.
Дойдя до Астахара – место, где пересекаются множество торговых дорог, было принято решение, каждому выбрать свой путь. Так вышло, что я избрал направление, по которому мне суждено было отправиться одному.
И вот уже третий год я брожу по пустыне, давно утратив начертанную дорогу. Кроме солнца, которое уже забрало всю свежесть моей кожи, песка и звезд, моим неизменным спутником стали мысли. Я уделяю внимание духовному познанию. Иногда среди путников встречаются мудрецы, наставления которых помогают мне постичь истину и заглянуть внутрь себя.
Но большую часть я провожу в одиночестве. Каждый день я иду, потому что лишь движение заставляет меня верить, что жизнь может быть лучше и когда-нибудь я к этому приду. Мне приходилось убивать животных, чтобы выжить. Почему-то это угнетает меня, но в то же время напоминает, что за жизнь нужно бороться. Я бережно отношусь к мясу, старюсь надолго сохранить запасы и мало есть, чтобы как можно дольше не пришлось охотиться.
Воды вовсе практически не пью – страшные воспоминания изнеможенных тел.
Всё, что у меня есть – это вера и мысли. С ними я не одинок, пустота заполняется и мне легче идти, даже, когда мне кажется, что заблудился и вечно буду бродить по пескам, которые со временем заберут и мою душу.
Но мысли спасают меня, они окружают, разрешая опереться на себя. Прошлое вспоминаю редко, потому что оно уже ушло и его уже нет.
Я думаю о Боге, о звездах, о человеке и пустыне. Пустыне, которая не есть моя жизнь, но присутствует от рождения и до сих пор. Было время, когда я не замечал её – в детстве, когда ненавидел – в юношестве, и когда принял – сейчас.
Натыкаясь на общины, я всегда ухожу, и мне начинает казаться, что я нарочно иду в бескрайний горизонт песков, потому что уже не могу отделить их от своей жизни; при этом никогда не беру с собой в путь еще кого-либо.
Когда человек бродит в пустыне, он вовлечен лишь в себя, в свой разум и в свою душу. Ничто не отвлекает его, не привязывает.
Но сейчас я сижу у костра, греюсь, тьма покрыла всё пространство, и мне вспоминаются танцы. Прохладно, ледяная рука ночи нежно прикасается к моей спине. Глаза устремлены в огонь. Он живой, в нем энергия и образы, тепло и бесконечная таинственная красота, не позволяющая ни на мгновение перевести взгляд.
Хочется написать письмо, у меня имеется немного бумаги и черных мелков, которые я купил на каком-то базаре. «Письмо самому себе. Куда я иду? И зачем? Дана ли была мне жизнь, чтобы я провел ее именно так? Мои скитания в пустыне – это проекция моих внутренних блужданий? Буду ли я вечно одинок? И что могу дать этому миру? А много ли уже взял?».
Усталость поселилась не только в теле, она проникла в душу и разум. Мудрецы говорили, что, если хочешь куда-то прийти, нужно знать, куда идешь. Но как выбрать дорогу, ведущую к счастью?