Есть авторы, к которым возвращаешься снова и снова, перечитываешь их книги по много раз, время от времени открывая для что-то из еще не прочитанного. И — снова перечитываешь и перечитываешь.
Для меня Клиффорд Саймак — именно такой автор. Читатели канала со стажем наверняка уже поняли это по тому, с какой регулярностью я публикую статьи о его произведениям — и процесс этот будет продолжаться. Например, сегодня я хочу поговорить о романе Саймака «Живи, высочайшей милостью.
Роман этот весьма характерен для позднего периода в творчестве мэтра (книга вышла в 1981 году). В нем уже практически нет технических «диковин» (хотя они никогда не доминировали в наполненных тонким психологизмом произведениях Саймака). Зато на первое место решительно выходят две идеи: во-первых квест-паломничество нескольких человек с не совсем ясной для них самих целью, и, во-вторых, идея «мягкого прогрессорства», сквозной нитью проходящая вообще сквозь все творчество Саймака.
Шестерка людей (точнее, пятеро людей и один робот) из разных альтернативных вариантов Земли собраны неведомой силой в загадочном мире. Кто (или что) и зачем их собрал здесь? Есть только один способ это выяснить — отправиться в путь в попытке найти отгадать все загадки. При условии, что тут вообще есть что искать…
За кажущейся простотой (почти примитивностью) повествования кроется вполне типичная для Саймака философская глубина. Люди из разных — очень разных — миров постепенно понимают, что даже несмотря на кажущуюся пропасть между их родинами, мир, в который они попали, демонстрирует им, что сходства между ними (включая робота) на самом деле гораздо больше, чем различий. Особенно по сравнению с непостижимо чуждыми вселенными, которые можно наблюдать (или даже попасть в них) с мира-загадки, в котором они совершают своей паломничество к неизвестной пока истине. Не говоря уже о воплощении враждебности — Хаосе.
Не все могут принять эту идею. Кто-то борется с ней до конца, искренне полагая, что борется с происками врагов или демонов, хотя на самом деле и те и другие живут исключительно у них в воображении (как это было с пастором и с генералом), и это один из основных тезисов, лежащих в основе философии романа. Если хочешь что-то изменить, прежде всего надо изменить свое отношение к проблеме, иначе ты так и будешь бегать по кругу, точнее — спускаться по нисходящей спирали, увеличивая скорость падения по мере усиления психологических стереотипов.
Другая идея — далеко не все способны на это изменение. Саймак, правда, весьма пессимистичен — он низводит число этих потенциальных «просветленных» до ничтожного процента. Лишь несколько избранных, по-одному от каждой из альтернативных реальностей, и даже в этих шестерках далеко не все способны на решающее преобразование.
Интересно, что, несмотря на то, что несмотря не внушающую особых надежд картину будущего в романе, «прогрессорство» со стороны безмерно опередившей людей цивилизации выглядит все же куда более оптимистично, чем, скажем, в «Конце детства» Артура Кларка, где человечество в финале то ли преобразовывается в метаразум высшего порядка, утрачивая при этом всю человечность, то ли вовсе оказывает сожрано каким-то галактическим паразитом (тоже довольно популярная трактовка). Саймак все же награждает нас «потенциалом» и дает жанс на развитие — в лице двух главных героев, которым дано «Жить, высочайшей милостью».
Забавно, что в романе явно слышатся отголоски более ранних книг Саймака. К примеру, робот Юргенс с покинутой людьми Земли отчетливо напоминает мне роботов из «Выбора богов», отчаянно искавших смысл жизни после ухода былых хозяев.
А книга заставляет задуматься: а зачем, собственно, мы живем? Не лично вы, я и другие отдельно взятые люди — а вообще, все человечество в целом? Наткнись на нас сейчас какие-нибудь «высшие цивилизации» - увидели бы они в нас потенциал к развитию? Посчитали бы нужным заняться «прогрессорством» в отношении человечества? Ох, не знаю...