Роман «Звёздочка ещё не звезда» глава 166 часть 11
Прошка продолжал заикаться, он мог произносить только первый слог слова. Для Татьяны появился лишний повод упрекать за это мужа.
— Ну, Ваня, Ваня, натворил ты дел…
— И что с ним делать-то теперь, Тань?
— Что делать, что делать… об этом раньше надо было думать, а не размахивать костылём. А я думаю так: наказал тебя Бог за то, что ты с Алёнкой хотел расправиться.
— Так, а Прошка-то тут причём?
— Ты меня спрашиваешь об этом? Ты не меня ты Бога спроси.
— Спросил бы, да не ответит, — Иван обнял сына, и вкрадчиво попросил, глядя ему в глаза, — сынок, прости меня! Папка больше так не будет.
Прошка кивнул в ответ, прощая.
Сын тянулся душой к отцу, а не к ней, Татьяне, и это вызвало жгучую ревность. Она тут же принялась укорять мужа, как будто бы это могло что-то изменить.
— Легко сказать прости: сначала сына заикой сделал на всю жизнь, а теперь прощения у него просишь, а он и рад простить, потому как не понимает по малолетству, что ты жизнь-то ему исковеркал за просто так. Эх, ты, Ваня… — она взглянула на сына и дала совет, — А ты, сыночек, зря его простил, за это не прощают.
— Тань, заткнись, а… — огрызнулся Иван, — Святая прямо нашлась.
— Так, конечно, святая.
— Ага, святее всех святых.
— Даже спорить не буду — это ты верно заметил, Ваня. — Татьяна погладила сына по голове и сказала, — Слушай отца, сынок, раз он считает, что я святая — значит так оно и есть.
Удивляясь наглости жены, Иван произнёс:
— У меня слов нет.
— Слов нет и не надо. Молчи, Ваня, всё что нужно ты уже сказал.
Иван прижал сына к себе и взволнованно спросил:
— А что теперь с ним делать-то? Лечить ведь его как-то надо, Тань?
Но она махнула рукой и уверенно ответила:
— А это не лечится.
— Так Алёнка-то ведь тоже заикалась, да само прошло. Ты забыла, что ли?
— Ну так нашёл с кем сравнить: она если и заикалась, то ведь не так сильно, как он. На нём теперь крест ставить можно: немты́рь* немтырём.
Прошка слушал мать и у него задрожали губы ещё чуть-чуть, и он готов был расплакаться. Иван попросил жену:
— Ты хоть при Прошке-то это не говори, он и так испуган, да ты ещё масло в огонь подливаешь.
— А я перед ним лебези́ть** не собираюсь, пусть сразу привыкает к тому, что жизнь у него теперь не сахар будет. Я всяких за свою жизнь видала, но, чтобы так как он заикались — впервые вижу. Он же даже и одного слова теперь сказать не может.
Прошка попытался возразить матери и сказать:
— Могу! — но у него не вышло и лишь промычал, — М-мо-о-мо-мо…
— Вот, полюбуйся, муженёк, что ты с ним сотворил, — надменно проговорила Татьяна, самоутверждаясь за счёт мужа. Ей бы промолчать, но она продолжала издеваться над ним.
— А кто меня довёл до этого, Тань? Не ты ли? — у Ивана сдали нервы, и он готов был её придуши́ть, но сдержал себя ради Прошки и лишь спросил, — А ты таблетки-то пьёшь?
— Какие?
— Те, что тебе Шорохова назначила, — уточнил он, но жена промолчала, — Так пьёшь или нет?
— А думаешь надо?
— Ты в своём уме, Тань? Да у нас дома раздрай. Ты же прикапываешься к каждому моему слову и не только к моему. Тебе же помогали таблетки, что ж ты их не пьёшь-то?
— Привыкнуть боюсь, — призналась она, опустив глаза.
— Привыкнуть боишься, ну и дурёха ты. — он улыбнулся, чувствуя, что он всё ещё её любит. — Я ж тебя минуту назад придуши́ть был готов, если бы не Прошка, то… А ведь я тебя люблю.
— Любишь? Правда, любишь? — оживилась она, ей хотелось это слышать ещё и ещё.
— Правда люблю. Опоила ты меня что ли чем? Ничего не пойму: и с тобой тяжело и без тебя тяжко.
Татьяна хотела сказать: «Да, было дело», — но не сказала. Для неё унизительно было в этом ему признаться. «Если уж и правда любит, то пусть и дальше любит, мне не жалко», — решила она.
— Что-то так колбасы захотелось, — сказал Иван и облизнулся. Прошка кивнул головой, подтверждая, что тоже не прочь поесть колбасы.
— Ну и колбасники вы у меня! — собирайтесь, сейчас в магазин сходим, пока из школьники наши не пришли. Только Татьяна проговорила, как кто-то вошёл в квартиру. — Кто там? — крикнула она из комнаты.
— Я, мам! — отозвалась дочь.
— А чего так рано?
— Так с физры отпустили. Каникулы же начинаются, — раздеваясь, пояснила Алёнка.
— Тогда переодевайся да есть садись. Я картошку пожарила.
— Спасибо, мам!
И тут Татьяна решила похвалить дочь:
— Ты, молодец! Плиту с утра пораньше помыла.
— Ты о чём, мам? Я её вечером мыла, а утром даже к ней и не подходила. Мы вообще не завтракали.
Татьяна переглянулась с Иваном. Иван озадаченно произнёс:
— А кто тогда пепел с плиты убрал? Архаровцы что ли?
Татьяна нервно хлопала ресницами, теряясь в догадках. Встревожившись не на шутку, она обратилась к мужу:
— Вань, если уж Алёнка плиту не мыла, то архаровцам нашим и в голову такое не придёт. — она встала, в коридоре подошла к вешалке, а потом сунула руку в карман своего пальто и достала из него сто рублей. — Вань, иди сюда-а, — заорала она так, что Алёнка вздрогнула. — Сотня целёхонька.
— Да ну-у… Ты же её на моих глазах сожгла, — не поверил ей Иван, взял костыли и пошёл проверять.
— Сам погляди…
— Плохи наши дела, — подумала Алёнка с матерью и отцом одновременно. Что-то надо было срочно делать, а что непонятно.
— Да что тут думать, пойдём да истратим! Ребятишкам вкусностей наберём, — предложил Иван. Прошка услышав это, запрыгал от счастья и произнёс:
— Да-да-да-да-да-а… — бессчётное количество раз.
— Ладно, — согласилась Татьяна, — а там уж, будь что будет.
— Только ты, царица моя, сначала таблетки выпить не забудь, — напомнил Иван.
— Так и быть, пойду выпью, — она подмигнула мужу, — цени, Вань, все ради тебя! — душа её пела, деньги тратить Татьяна любила.
Пояснение:
немты́рь* — неразборчиво говорящий
лебези́ть** — заискивать, угодничать
© 19.04.2022 Елена Халдина, фото автора
Запрещается без разрешения автора цитирование, копирование как всего текста, так и какого-либо фрагмента данной статьи.
Все персонажи вымышлены, все совпадения случайны
Продолжение глава 166 часть 12 Сто рублей — не деньги будет опубликовано 21 апреля 2022 в 04:00 по МСК
Предыдущая глава