Так уж получилось, что не пью я горькую в количествах, способных разум затуманить. Не привили мне страсть к излишествам на этой ниве, увы, или к счастью, тут всяко можно трактовать. Порою, не скрою, и хотелось вдрызг, но что-то останавливало, что-то безмолвным стражем удерживало меня от похода в царство опьянения алкогольного. И учителей вокруг хватало, и за примерами далеко ходить не приходилось, и в литературе инструкции встречались, да не лежала у меня душа к побегу в Навь, отравленную Змием Зелёным.
Я не поборник, и уж точно не борец, каждый сам выбирает свои причалы, глупо отговаривать взрослых людей, но на настойчивые приглашения, разделить кривую дорожку по стеклянной мостовой, отшучивался, что в любой компании должен быть человек, который расскажет, чем всё закончилось. Обычно проканывало. Но однажды случилось мне побывать в гостях у человека, который попытался меня вывести на путь пьяного мастера, и уж очень он старался. Так старался, что я даже решился вам поведать о том памятном случае.
В питии самым опасным считается момент выхода в соревновательную часть, это я вам как наблюдатель со стажем говорю. Как только прозвучит фраза «да я могу столько», так сразу и беги, ничем хорошим это закончится не может. Особенно опасно, если соревнование смешанное, тут у женщин обычно побед больше, что мужчин только провоцирует.
Посиделки у хозяина охотничьего магазинчика в полуживом посёлке на дальних границах нашей многострадальной Родины проходили по вполне дежурному сценарию, магнитофон надрывался чем-то иностранным, но пары танцевали медляки, ибо градус уже вовсю располагал, водка лилась изобильно, показывая щедрость хозяина, закуска присутствовала, тосты уже иссякли. Пили по мере необходимости организма, без дружного звона сдвигаемых бокалов, но это никому не мешало. Скорее раскрепощало и в некоторых танцующих парах явственно замечался физический контакт повышенного градуса, руки исследовали тела партнёров, губы блестели влагой предвкушения, глаза же прикрыты были прищуром приятной потери приличий.
Хозяин наблюдал из-за стола, сам не танцевал, и время от времени поглядывал в мою сторону, а именно в угол с книжным шкафом, где я присел в кресло и с удовольствием читал Генри Миллера и его Тропик Рака. Собственно, книга и провоцировала меня на параллельное сканирование пространства пребывания. Книги всегда так действуют, прислушайтесь к себе, когда читаете, и вы согласитесь со мной. А может быть, книги и создают пространственные модели, подстать сюжетам, которые хранят в себе. Надо подумать.
Я пришёл с другом, который сейчас вовсю исследовал юную деву на предмет силы её оборонительных позиций, и судя по его улыбке, крепость была близка к сдаче. На что не пойдёшь за компанию, меня купили наличием библиотеки, прославленной в культурной тусовке далёкого от любви к литературе посёлка. Она внушала почтение размером, но собрана была по принципу, понять правила которого мне оказалось не под силу, но я не роптал. Я читал Тропик с какого-то произвольного места, ибо знал эту книгу хорошо, но Миллер умел захватить меня тогда с любой страницы. Хорошая книга как полотно, на котором каждый фрагмент – шедевр.
- А вы чего это не выпиваете, я смотрю на вас весь вечер, ни единой рюмки не опрокинули, даже как-то странно! – в самом конце обращения хозяин вечеринки немного приподнял тон, и сам засмущался этого, потому что сразу и откашлялся, как если бы запершило у него в горле.
- Я малопьющий, подшит, закодирован, и вообще мне завтра на службу. – Разрядил я шуткой атмосферу. – Да я собственно и откланяться хотел, поздно уже. Так что спасибо за вечер, всё было вкусно, и книги у вас весьма достойные.
- Нет-нет, я Вас так не отпущу, следует выпить нам, для закрепления приятности встречи, даром что ли я тут всё это устроил. – Странное желание хозяина не было чем-то из ряда вон, на Камчатке редкий индивид понимает доводы против употребления вовнутрь.
- Не пью я, вера не позволяет, пост, аллергия, убеждения и, если хотите, принципы не позволяют! – Закрыл я тему, как мне казалось максимально корректно.
- Но позвольте, это что же получается, вы тут весь вечер сидели, смотрели на нас, возможно потешались про себя, пренебрегли нашей компанией тёплой и дружной, а теперь ретироваться вздумали, не пригубив, обидно, однако.
Тут я должен вам сказать, что на Камчатке такие куртуазные речи вовсе не редкость, потому что в Советское прошлое много специалистов интеллектуального труда перекочевало в края щедрых надбавок и дешёвой икры, осели, пустили корни, удвоились, утроились и обзавелись картофельным полем на пару соток. Язык изысканный мог повстречаться в самых неожиданных местах, но у хозяина такой библиотеки был вовсе неудивительным.
Нахмурив бровь, что я считал оповещением изменения настроения в беседе с фривольного на серьёзное, похолодев взором, отложив томик Миллера на столик, я резко встал и произнёс:
- Милостивый государь, приношу Вам извинения, что послужил поводом для подобных умозаключений, но вынужден упорствовать в своём выборе трезвого образа жизни. А если Вы собираетесь настаивать и дальше, то хотел бы предостеречь от подобной оплошности, ибо не одобряю навязчивость, и готов физически объяснить Вам, всю тщету подобных попыток. – Я был предельно серьёзен, потому что понимал, как неправильно был ранее воспринят мой шутливый тон.
Но у хозяина не нашлось желания противостоять мне физически, и к его чести он свёл всё к шутке, за что я и сейчас ему благодарен, потому что имею в целом миролюбивый характер.
К питию меня принуждали, склоняли, уговаривали, даже однажды шантажировали, но я если и выпиваю, то только тогда, когда во мне рождается потребность вкусить волшебных слёз винограда, а это случается редко, а уж про пиво и говорить нечего, тут требуется визит моих друзей с далёкой Камчатки, ведь они привозят мне гостинцы в виде сушёной корюшки и других яств, без которых питие теряет всяческий смысл.
Вот и всё.