Человек и робот... Эта тема в научной фантастике столь же стара и многоопытна, как и сам жанр. Родившись в легендах о Големе и о Франкенштейне, получив имя у Чапека в «RUR», а образование — у Азимова в цикле «Я — робот», многочисленные электронные «дети» человека и сейчас активно действуют на страницах книг.
Если же обратиться к детской фантастике, то отчетливо видны два варианта, в которых с завидным постоянством воплощается эта тема. Вариант первый: робот как элемент фантастического антуража; непременные атрибуты — блеск металлических панелей, скрип металлического голоса, и т. п. Вариант второй: робот, как действующее лицо в ситуации подмены роботом человека, как правило, лодыря-школьника — несть числа сатирическим рассказам и стихам, высмеивающим лентяев (есть даже подобная тема для сочинения в школьном учебнике русского языка).
В таком постоянстве нет ничего странного: ведь не так уж давно научная фантастика (и уж тем более детская) считалась «гадким утенком», в лучшем случае, придатком научно-популярной литературы. Фантастике приходилось буквально «доказывать аксиому», завоевывая свою принадлежность к большому искусству, право на исследование человека в невероятных условиях, а не только самих условий. В сегодняшней НФ на первом месте стоят проблемы Человека. И в теме «человек и робот» все чаще решаются такие из них, как ответственность перед своим детищем, конфликт разума и эмоций и многие другие.
Возьмем примеры из кинофантастики. «Отроки во Вселенной» — роботы-вершители считают, что счастье человека в лишении его эмоциональной деятельности, то есть человеческих чувств (мысль, которая, как мы знаем, приходила не только в электронные головы). «Его звали Роберт» — опять ситуация подмены, но здесь главное — недостаток душевной тонкости как у робота, так и у его создателя. (Это явно напоминает о старом споре «физиков» и «лириков».)
Последние годы — период подъема советской кинофантастики (прежде всего количественного). И одна из популярнейших тем вновь — «человек и робот». Почти одновременно выходят «Приключения Электроника», «Отель «У погибшего альпиниста», и «Дознание пилота Пиркса» (хотя, может быть, это совпадение и делать далеко идущие выводы рановато).
Показанный по телевидению на майские праздники этого года (написано в 1980 году - прим. М.Х.) фильм «Приключения Электроника» (Одесская киностудия, режиссер К. Бромберг) сразу завоевал большую аудиторию поклонников — и детей и взрослых. Уcпех этот, конечно, объясняется прежде всего и занимательной приключенческой интригой, и лирико-комедийной атмосферой, и музыкальностью (в фильме много обаятельных песен Е. Крылатова на стихи Ю. Энтина, органично вплетенных в сюжет), и новизной (впервые на телеэкране — детская фантастика).
Но это отнюдь не все компоненты успеха. Главное здесь — то, что тема «человек и робот» решена по-новому.
Итак, в «Приключениях Электроника» перед нами опять подмена нерадивого школьника всезнающим роботом. Сначала все действительно происходит по одной из типовых схем: робот заменяет Сыроежкина в школе, дома, а затем и среди друзей. Сережа сначала ликует (музыкально: «Вкалывают роботы — счастлив человек!»), а потом начинает тосковать, грустно иронизируя над собой (опять музыкально: «Попался я на удочку прогресса...»), и наконец понимает, что «свобода», которую он выбрал,— попросту изоляция, одиночество.
И в то же время это — не типовая схема. Прежде всего потому, что Электроник — не обычный робот. (И название фильма — не формальность, главный герой — именно робот.) Электроник — не простое орудие в человеческих руках (которое, в соответствии с известной схемой, в конце должно сломаться) , Электроник — самостоятельное мыслящее существо, которое хочет стать человеком. А это, по его мнению, значит — найти смысл своей жизни. Для Сыроежкина же с его инфантильным эгоизмом «духовные метания» робота — пустой звук. Он решает обмануть доверчивого Электроника в своих целях.
И вот здесь типовая схема (а с ней и расчёты Сыроежкина) окончательно рушатся в прах. Узнав, что такое «обман», Электроник совершенно по-человечески (!) обижается и убегает, доказывая тем самым, что он — личность с собственным мнением. Он поступает так, как никогда не смог бы поступить герой первоисточника — повести Е. Велтистова «Электроник — мальчик из чемодана», потому что там это бы противоречило задаче повести — в занимательной форме изложить детям основы одной из самых сложных (и молодых) наук — кибернетики. Но повесть была создана в 1964-м, а фильм — в 1980-м году. С тех пор превращение НФ в «прекрасного лебедя» уже произошло, и каждый раз «доказывать аксиому» уже не требуется. И Велтистов, как автор сценария телефильма, сознательно переходит от научно-популяризаторской фантастики к фантастике психологической. Книга была о кибернетике, а фильм прежде всего — о Детстве. Время действия книги относилось к недалекому будущему, а на телеэкране — легко узнаваемые 70-е годы Советской страны. И Электроник прежде всего — мальчик, реальный советский мальчик. Его стремление «очеловечиться» — это обычный процесс взросления ребенка, который рано или поздно происходит с каждым. Поэтому Электроник отличается от своего двойника Сыроежкина серьезностью, стремлением к знаниям и к самосовершенствованию, то есть нравственным возрастным барьером. Но внешне он выглядит и ведет себя, как 13-летний мальчишка. И ребята обращаются с ним, как со своим ровесником (а не как с машиной). И имя его привычно сокращают — Эл, Элик. Парадоксально, но в фильме фактически вообще нет роботов. То есть роботов в традиционном понимании — мозг без эмоций. Ведь в Электронике не были запрограммированы чувства, и «очеловечивается» он по ходу действия фильма. Это уже мотив не фантастики, а сказки. Разве нужно научное объяснение его радости, слезам: всё это обычные сказочные условности.
«Стать человеком» помогают Электронику ребята — то есть помогают ему превратиться в Элика, почувствовать себя их другом. Но одновременно ребята помогают и себе — почувствовать себя членом дружного коллектива, преодолеть стеклянную стену, разобщавшую их — и Сыроежкина, и верзилу Гусева, и юную красавицу Майю, и завзятую ябеду Кукушкину, и других, и всю школу, — это, в конечном счете, тоже нравственное взросление. И в решающий момент Элика и его электронную собаку-друга Рэсси спасает не столько мощь их техники, сколько Дружба, совместное усилие мысли, натолкнувшее юного «поборника истины» Чижикова найти оптимальный выход из положения.
Итак, фильм, как я уже сказал, о Детстве с его сказочным миром, обособленным от реальности взрослых. «Взрослым говорить не будем, все равно они ничего не поймут», — так решает детское «вече». Действительно, дети все время сталкиваются с их, взрослых, непониманием или несерьезным отношением к происходящему. Когда учителя после раскрытия обмана решают переспросить Сыроежкина по всем предметам, ребята дружно помогают ему не уронить честь Электроника, а потом всей школой вывешивают ежедневный бюллетень, словно происходит матч «Учителя — Сыроежкин». Когда мама Сережи выбрасывает, как мусор, в окно прибор связи с Рэсси, вся школа по всему городу ищет этот блестящий кругляшок.
Возмущены учителя: в каком дурацком положении они оказались с этой путаницей! Возмущены родители: что это еще за тайны у детей появились? (Здесь явно Велтистов вносит мотив своей книги «Гум-Гам», где дети скрывали от взрослых свою дружбу с мальчиками волшебной Голубой планеты.)
Вообще взрослые в фильме выглядят гораздо менее привлекательно, чем дети. Это подчеркнуто и разными стилями актерской игры: взрослые со своим бытовым рационализмом плохо вписываются в условно-сказочную атмосферу. Пожалуй, единственный взрослый, не противоречащий этой атмосфере, а наоборот, принимающий и объясняющий ее с позиций авторов, — это профессор Громов (Н. Гринько). Лукавая усмешка волшебника — вот его портрет в фильме. На родительском собрании он иронизирует над взрослой «непонятливостью»: «Дети, в отличие от вас, просто не знали, что Электроник невозможен, и создали его заново».
Есть еще одна сюжетная линия, о ней следует говорить отдельно, поскольку и в фильме она существует самостоятельно, почти не связанно с основными событиями. Хотя начинается фильм именно с этой линии. По первым кадрам — проезд черных автомобилей в подземном гараже, логове банды под предводительством Стампа — зритель может подумать, что начинается пародия на западный гангстерский фильм, что-то вроде «Дорогого мальчика». Собственно, к этому и сводится линия банды Стампа, выкравшей Электроника. Но это — проникновение другого жанра. Гангстер Урри, первые две серии следящий из-за угла за Электроникой, ходулен и скучен, и ни комические эффекты (типа: штангой по голове), ни попытки Н. Караченцова «оживить» этот образ ни к чему не приводят. Сюжет фильма достаточно четко делится по сериям. Первая и вторая связаны идеей, о которой уже говорилось выше. Третья же серия, точнее, гангстерские эпизоды этой серии, складывающиеся в отдельный фильм, кажутся лишними. Единственное возможное объяснение такому «гангстерскому боевику внутри школьной сказки» — это если рассматривать его как неудачную попытку компенсации. Авторы не стали экранизировать вторую часть дилогии Е. Велтистова — «Рэсси - неуловимый друг», а создали ее суррогат. Сравнение здесь явно не в пользу фильма. Если бы Рэсси в фильме проявил бы хоть половину возможностей Рэсси из книги, третьей серии просто бы не существовало. Гангстеры были бы разбиты еще до их нападения.
Авторские идеи третьей серии, такие как: наука в недостойных руках (обман доверчивого Элика), потребительское отношение к искусству (саркастическая песенка: «Давайте будем нести искусство людям»), крушение надежд на пороки человеческой натуры («У каждого человека есть своя кнопка. Тем более у робота»), названы, намечены пунктиром, да и достаточно сложны для детского фильма, тем более для одного.
Единственная удача «западной» линии — это главарь Стамп в исполнении В. Басова. Он играет именно в той условной манере, в которой выдержан фильм. Когда гангстеры показывают свое «профессиональное» неумение искренне улыбаться, он бросает им фразу, которую вполне можно расценить как авторскую мысль: «Для сказки вы не годитесь». Органичность Басова, его чувство жанра детского сказочного телефильма не раз подтверждалось — в «Приключениях Буратино», «Про Красную Шапочку», «Волшебном голосе Джельсомино». А «Приключения Электроника» продолжают этот ряд уже в новом жанре — в жанре сказочной фантастики.
...Человек и робот... Человек и Разум Вселенной... Человек и Будущее... В этих, как и в других темах научной фантастики, на первом месте стоит Человек. Его взгляд на Будущее, его Контакт с Разумом Вселенной, его взаимоотношения с роботом — таков предмет исследования. Ибо научная фантастика, как и всякое искусство, прежде всего — человековедение. И «Приключения Электроника» — очередное тому подтверждение
Первая публикация - в журн. "Детская литература" № 11 1980