Где-то в середине пятидесятых годов к нам в гости из Воронежа на Урал приехал мамин брат, подполковник. Однажды вечером мы засиделись за разговорами. Моему старшему брату скоро нужно было в армию идти, и дядя давал ему советы. Вдруг брат спросил:
- Скажите, дядя Саша (так звали маминого брата), только правду, мне это очень важно знать. Вы много воевали: и на Халхин – Голе, и с финнами, и с немцами, и с Японией. Правду скажите: есть Бог на свете или нет?
Мы замолчали и уставились на дядю Сашу. Он задумчиво посмотрел на маму, а потом улыбнулся и говорит:
- А помнишь, Клавдия, как много лет назад, мы вот также детворой сидели за столом, ужинали и заспорили: есть Бог на свете или нет? Больше всех горячился Фёдор. Вдруг словно молния сверкнула. Глядим, а на дощечке, которой кувшин с молоком был накрыт, появилась икона Божьей матери с младенцем. Мы вначале все испугались, а потом по очереди в руки стали брать икону. От неё как-то свет исходил, хотя ведь дощечка была самая обыкновенная. Мы все притихли. Мать строго сказала, чтоб об этом никому не говорил, мало ли что.
Вдруг слышим шум на улице. Выбегаем, там уже вся деревня собралась, и на небо глядит. Смотрим: месяц на небе кроваво-красный, а с двух сторон два огненных кольца стало медленно входить в другое и осталось одно кольцо, а в нём месяц. Немного погодя месяц начал бледнеть, а затем скрылся за тучку.
На улице было холодно, снег лежал чуть ли не по колено, а мы все раздетые повыскакивали, замёрзли, но домой идти не хотели. Неожиданно раздался чей-то тревожный голос: «Это к перемене власти». А вскоре слух разнёсся, что царя скинули, а там - война гражданская.
- Ну а что стало с иконой? – спросил брат.
- Когда на фронт уходили, - сказал дядя, - мать этой иконой всех благословляла- и вот, сам видишь, живы и здоровы. А в какие только переплёты мы не попадали! Идёшь, бывало, в атаку, пули свищут, рядом товарищи как снопы валятся, а ты словно заговорённый. А возьми Фёдора: когда под Харьковом из окружения выходили под бомбёжкой, машины на руках выносили, жив остался. Виделись мы недавно, на ХТЗ работает. Да что мы, мужики! Возьми Любку, Сергея дочку: в самое пекло угодила, под Сталинград попала, медсестрой была, столько она раненных спасла – вынесла на своих плечах. После войны один её отыскал, поженились, дети уже у них, я её у Фёдора встречал.
- Да, - тихо сказал дядя Саша, - велика материнская молитва. Одно скажу тебе племянник: не с нами пришло, не с нами уйдёт. Теперь думай сам: есть Бог на свете или нет. Жаль, умерла мать и не знаем, кому она икону передала.
Они ещё долго-долго сидели, разговаривали, вспоминали родных и близких, и под их тихий разговор я и уснула.