- 1 -
В путешествия мы часто отправляемся спонтанно, по сигналу мимолетного импульса, как птица подхваченная внезапным порывом ветра инстинктивно расправляет крылья и взмывает вверх с облюбованной ветки, чтобы насладиться свободой полета. Места, поманившие нас к себе через заросли тропических лесов, вереницы дорог и толщи культурного слоя говорили с нами на языке, способном взволновать любого путешественника - загадками.
В день поездки бдительный внутренний часовой пробудил меня за 5 минут до будильника - верный признак вновь зовущих в дорогу приключений. Наскоро позавтракав и побросав в багажник полезные в подобных вылазках вещи вроде спичек, налобного фонарика, ножа-карабина и увесистого кухонного топорика в поясном чехле, придающего уверенности в незнакомых местах, я пригласил Олю поудобнее устраиваться за моей спиной и вывел байк на просторы Карнатаки.
Национальный хайвей 66, протянувшийся вдоль западного побережья Индостана от Мумбая до южной оконечности материка, мыса Каньякумари, представляет собой гигантскую муравьиную тропу, запруженную встречными потоками живых существ в прибрежных городах и относительно свободную на небольших расстояниях между ними.
Добравшись по трассе до насквозь пропитанного рыбным духом городка Бхаткал, мы свернули с побережья вглубь материка. Под колесами запетляла затейливой змейкой живописная дорога вдоль реки Шаровати, пробирающаяся на Восток меж густо поросших тропической зеленью отрогов Западных Гхатов. Сразу же почувствовав необычную притягательность обступившего нас леса, мы наслаждались неожиданными вкраплениями желтых и красных крон в сочную зелень благородных лиственных деревьев. Казалось будто никогда не касающаяся вечнозеленых лесов осень украдкой приложила здесь свою кисть. Рука человека, напротив, здесь почти не прослеживалась, за исключением обширных плантаций пальм катеху, самой востребованной и прибыльной сельскохозяйственной культуры в регионе. Ее оранжевые плоды, имеют одурманивающее свойство, и потому весьма популярны в Азии. Совсем как мандарины на новогодней елке, они празднично смотрелись под темно-зелеными кронами.
Внезапно Оля попросила остановить мопед. В восторге от своей находки она подбежала к возвышающемуся у дороги дереву и не колеблясь одним ловким движением оборвала с него кусочек обвившей его лианы. Вернувшись к байку она победным голосом объявила, что это монстера и теперь она едет с нами - таковы уж привычки записных натуралистов.
Еще в самом начале пути по серпантину мы обнаружили отсутствие мобильной сети. Это означало, что добираться до намеченных нами мест теперь придется лишь со слов местных жителей. Я боялся пропустить нужный поворот, но вскоре уткнулся в ярко-желтую табличку с фотографией и надписью на английском, гласившей, что до места оставалось всего 2 км.
Съезд с дороги на проселок оказался настолько крутым и каменистым, что мы решили припарковать мопед и идти пешком. Грунтовка, спускавшаяся по склону холма в долину была совершенно пуста, если не считать почти незримо присутствующих в лесу боязливых лангуров, то и дело с шумом перепрыгивающих с ветки на ветку по мере нашего к ним приближения.
Расположившаяся внизу деревенька встретила нас лишь ворчанием пса, растянувшегося в тени соломенного навеса. В итоге, сменив недоверие на гостеприимность, четвероногий проводник любезно взялся указывать путь к местной достопримечательности.
В наполнившем долину до краев расплавленном воске тягучего полуденного зноя, деревенька казалась зачарованной, будто застывшей в объятиях векового беспробудного сна. Мерное убаюкивающее журчание ручья под мостом, уютно струящийся дымок на дальнем краю поля, деловитое кудахтанье наседок на дворе безлюдного жилища и наш неторопливый проводник в собачьей шкуре, уверенно прокладывающий нам путь по лесной дороге, все это, казалось, происходило вне времени и более всего напоминало одну из причудливых фантазий Андерсена или братьев Грим.
Первым человеком воплоти, которого мы встретили в финале нашего торжественного и странноватого шествия через деревню, был юноша, представившийся Винаяком, сыном фермера. Он подтвердил, что мы на верном пути, и направился с нами по тропинке вдоль отвесной стенки холма расспрашивая меня о том о сем.
Впереди показалась каменная лестница круто взбирающаяся вверх вглубь горной расщелины. Холм вдоль которого мы шли, оголял здесь свое скалистое основание, подтачиваемый струйками воды, стекающей откуда-то сверху небольшим потоком.
На середине лестницы ведущей вдоль русла водопада, была оборудована импровизированная купальня, мимо которой в такую жару было невозможно пройти равнодушным. Встав под струю прохладного горного потока я моментально вернулся в реальность из фентезийного андерсеновского оцепенения.
Оставив Винаяка за стиркой белья мы с Олей одолели оставшиеся ступени, отделявшие нас от цели нашего похода.
Древнее святилище Шивы по всем канонам расположилось в пещерообразном углублении в скале, таким образом, что божество с алтаря имело великолепный вид на ниспадающий водопад. Храм был небольшим, но благодаря столь необычному расположению и впечатляющим, пропитанным древностью элементам каменного зодчества, вызывал не только любопытство, но и некоторый трепет.
Пока служитель храма, высокий и жилистый старец в изящно повязанном темно-малиновом дхоти набирал для двух прихожан воду из родника в небольшой алтарной, мы с Олей внимательно разглядывали искусно вытесанные из камня изваяния Ганеши и Парвати, сына и супруги Шивы. Казалось, что в крохотной комнате с узким дверным проемом, наподобие дольмена, сам воздух был сгустившимся и наэлектризованным, как в грозовом облаке. Закончив с прихожанами священник напоил ключевой водой и нас, а затем провел огненную службу для божеств от нашего имени. Сам он, несмотря на приклонный возраст, весь светился жизненной силой, пронизывающей все его энергичные, но лаконичные и продуманные движения.
Ободренные и очищенные лицезрением божеств не меньше, чем омовением под водопадом, мы присели на каменную ограду, чтобы полюбоваться видом на соседнюю долину и краем глаза понаблюдать за священником, продолжающим свои ритуалы уже снаружи. В глубине души росло чувство наполненности и желания приоткрыть эту завесу тем, кто сможет оценить подобный опыт.
- 2 -
Мое первое знакомство с районом Западных Гатов, расположенным в северной части штата Карнатака произошло 15 лет назад, когда старенький пассажирский автобус издавая надрывный рев на подъёмах, скрипя ржавыми рессорами на выбоинах дороги, скрежеща передачей, лязгая разболтанным громоздким корпусом и пронзительно визжа тормозными колодками на крутых поворотах, казалось, вопреки всему доставил нас по выматывающему серпантину с морского побережья в горы, к каньону второго по высоте водопада в Индии, Джог Фолз. В ту пору подножье 300 метрового водопад было в свободном доступе для всех желающих и брызги распыленной в воздухе воды насквозь промачивали одежду посетителей еще задолго до того как они, истошно вопя от полноты чувств, оказывались непосредственно под его струями.
Много воды из Джог фолз утекло с тех пор, а мы все продолжали открывать для себя новые объекты для исследования в этой местности, изобилующей как природными красотами, так и восхитительными в своем запустении памятники культурного наследия.
Теперь, много лет спустя, прокладывая свой путь в сторону Джог Фолз по другой дороге, ведущей вдоль левого берега реки Шаровати, я размышлял о том, как могла выглядеть эта местность на рубеже 14-15 веков, во время правления клана Салува, одного из многочисленных вассалов Виджаянагарского царства. Надо отметить, что некоторое представление на сей счет у меня уже имелось. В нескольких километрах вверх по реке от бывшей исторической столицы королевства , Герусоппы, во время возведения дамбы ГЭС, был обнаружен архитектурный ансамбль джайнского святилища, скрытый до времени буйной тропической зеленью. Храм или бассади на местном диалекте, простояв запущенным в джунглях по меньшей мере несколько столетий был по археологическим меркам практически в идеальном состоянии. В темные времена отсутствия смартфонов с картами гугл, я вряд ли узнал бы об этой находке, если бы не мой жгучий интерес к древностям и многоопытность водителя, везшего мою экскурсионную группу на Джог Фолз.
Впервые с пристрастием осмотрев достопримечательность и поразившись хитроумности сооружения, простоявшего в целости и сохранности века под тяжестью собственной конструкции, я обратился за подробностями к группе археологов, курирующих на общественных началах проект восстановления памятника. По их словам, храм Чатурмукха (Четырехликий) был воздвигнут яркой исторической личностью, оставшейся в памяти потомков под прозвищем Перечная Королева. Так правительницу лесных дравидских племен окрестили португальцы, пытавшиеся контролировать торговлю специями в этом регионе. Для авторов около исторических сочинительств нет ничего ценнее подобных этому нарицательных имен, поскольку к ним можно привязать любые события в прошлом, факты в настоящем и открытия в будущем как к якорю, цепляющемуся за спутанные водоросли человеческой памяти.
Как бы там ни было, лично мне нравилось обращаться в своих мыслях к образу королевы-воительницы, эдакой амазонки, бросившей вызов колонизаторам, заполонившим западное побережье Индостана. Проезжая вдоль раскинувшихся по обеим сторонам дороги нескончаемым арековым плантациям, на которых вторым ярусом, овивая стволы пальм взбирались вверх побеги черного перца, а меж стволов росли невысокие, но раскидистые деревья мускатного ореха, было очевидно, что Королеве Чанабхайрадеви было за что побороться. Плодородные берега реки давали ценный экспортный продукт, а ее воды использовались для транспортировки грузов прямо к приморским торговым портам, таким как Мальпе, Баткал, Хоннавар, Мирджан и прочим для отправки в Европу и Средний восток.
Разглядывая во все глаза бывшие монаршие владения мы и не заметили, как дорога постепенно сходя на нет превратилась грунтовку, а затем и вовсе в лесную тропу, продвигаться по котрой на мопеде было не так-то просто. Проехав таким манером около 3 километров мы выбрались на поляну, оборудованную несколькими цементными скамьями. Чуть поодаль, давая возможность глазу восхититься размерами и мощью ствола, напоминающего анатомическое хитросплетение мышц на теле гиганта, возвышался раскидистый баньян. На противоположном конце поляны под навесом небольшого алтаря воцарился другой лесной страж с мечем в руке. Чтобы умилостивить его, я достал из багажника спички и зажег одну из двух, лежащих перед ним палочек благовония.
Поскольку площадка походила на многие ранее виденные нами места для парковки и отдыха, обычно находящиеся вблизи достопримечательности, мы решили не испытывать судьбу на крутых спусках лесной дороги и прогуляться до места назначения пешком. Пристегнув мопед цепью к бетонной скамье, а кухонный тесак к поясу, пока Оля прятала наши шлемы в стволе гигантского баньяна, я подумал, что небольшая прогулка по лесу послужит нам лишь на пользу.
- 3 -
Шел четвертый час дня, когда джунгли, замеревшие под натиском дневного зноя, начали постепенно просыпаться, потягиваясь трепещущими листьями ротанговых пальм и позевывая протяжными и гулкими возгласами пугливых лангуров. Дорога, ведущая вдоль гребня холма то открывала перед нами тенистые, магические врата леса, то выпроваживала на опаленные солнцем пустыри, откуда открывался сценический вид на соседние возвышенности.
Примерно через пол часа ходьбы нам с Олей внезапно пришли сообщения о том, что появилась сеть, отсутствующая, до той поры даже в населенных пунктах. Ее появление показалось тем более неожиданным и странным посреди глухих джунглей. Онлайн карты успели показать, что мы прошли всего четверть пути до места назначения, а затем сеть вновь исчезла. На офлайн картах в этой местности не было отмечено ничего кроме леса, отсутствовала даже тропа, по которой мы шли.
Оставив мопед и отправившись пешком, мы ожидал лишь легкую прогулку в пределах 1-2 км. По обновленным данным, нам предстоял 1,5 часовой поход, не менее часа на осмотр достопримечательности, а затем еще обратная дорога после захода солнца при свете фонариков по незнакомой, безлюдной, местности, кишащей дикими животными.
Положение усугубляло еще одно обстоятельство. Из провизии у нас имелась лишь изрядно початая литровая бутылка питьевой воды. Признаюсь, что обычно рассудительность и взвешенность в таких ситуациях вовсе не мой конек, но, на сей раз, я был внутренне готов обуздать жажду приключений в пользу здравого смысла. Не тут то было! Оля решительно выступила за продолжение похода, вопреки всем очевидным соображениям безопасности. Что ж, авантюризм похлеще ковида - штука заразительная.
На склоне дня, когда тени придают оттенок загадочности естественной красоте горного пейзажа, холм, на котором, без сомнения, должен был находиться заброшенный форт, эффектно вздымался посреди раскинувшейся внизу долины. Словно таинственный не отмеченный на картах остров, он представал средь морских просторов изумленным взорам отважных мореплавателей. Ради одного зрелища стоило проделать столь нелегкий путь, но теперь, находясь в поле притяжения этого магнетического места, невозможно было и думать о том, чтобы остановиться на достигнутом. Ноги сами понесли нас вперед, подчиняясь законам неведомого притяжения.
Разглядев среди листвы у подножья склона, черепичную крышу, я уверился в том, что поблизости есть вода. Росшие на спуске приземистые деревья кешью предложили нам лишь пару сморщенных плодов, терпких и вяжущих рот, как незрелая хурма.
Долина, в которой расположилась крохотная деревенька из 3 домов, казалась затерянным миром из романа Жуля Верна. Я был готов ко встрече с туземцами в масках, шкурах диких животных, с копьями, падающих ниц перед белокожими божествами из древней как сам их мир легенды.
Под пронзительный лай деревенских собак, я наполнил пластиковую бутылку водой, поступающей в большой резервуар из трубы водопровода возле дома с черепичной крышей. Хозяйка недоверчиво наблюдала за мной из-за забора, но все же в ответ на мой вопрос, бойко сообщила место расположения Котте. Так местные называли заброшенный форт.
Пока я набирал воду, Оля стоически отбивалась от местных недружелюбных собак и к моему возвращению была уже порядком вымотанной. Тем временем, я пытался убедить нас обоих, что мы уже на финишной прямой и ничто не сможет помешать нам осуществить задуманное.
За деревенской околицей дорога огибала сторожку лесника. В случае Индии в небольшой хижине оказалось 4 служащих: офицер департамента лесного хозяйства и 3 рейнджера. В других обстоятельствах на ум могла бы прийти шутка о 4 мушкетерах, но я лишь смог выдавить из себя приветствие и некоторое подобие усталой улыбки. В процессе короткого диалога на лице офицера, подернутом казенной отстраненностью, отразилось некоторое количества любопытства, подобающее случаю. В то время как представитель власти собирался с мыслями по поводу нашего незваного визита, один из рейнджеров принес нам воду в металлическом кувшине и пригласил присесть на бетонную скамью возле сторожки. Пока мы с благодарностью в глазах принимали угощение, офицер успел собраться с мыслями и спросил, есть ли у нас разрешение на осмотр форта. В этот момент вся наша авантюра показалась мне настолько самонадеянной, что на какое-то время я с досады потерял дар речи. И лишь усилием воли заставив себя вновь включиться в игру веселого и находчивого Мюнхаузена, ответил, что обычно для прогулки в лес нам не требовалось никаких разрешений. Вероятно наш потрепанный, измочаленный вид вкупе с неплохо разыгрываемой наивностью смягчили строгий формалитет. Тем не менее представитель власти не мог отказать себе в удовольствии постращать нас на дорожку, заявив, что вся ответственность в случае инцидента будет возложена на нас. Внутренне уже ощущая, что путь открыт, но продолжая разыгрывать неподдельное беспокой мы поинтересовались причинами возможного инцидента. Тут, не удержавшись, к диалогу подключились и рейнджеры, накидав нам за пол минуты приличный список представителей хищной фауны региона, при встрече с которыми болтавшийся у меня на поясе тесак вряд ли послужил бы надежной защитой. С озадаченными лицами мы стали потихонечку откланиваться и уже через минуту, вновь обретя веру в успех нашего похода, продвигались по затянувшейся финишной прямой.
- 4 -
Мудрецы говорят: то, что ты ищешь, ищет тебя. Добавлю к этому ощущение нарастающего притяжения перед моментом встречи с неизведанным, когда кажется, будто мир так же пристально вглядывается в тебя, как и ты в него.
Несмотря на усталость человека, проведшего весь день в разъездах и походах, искатель во мне ликовал и лишь обретал силы. Я сознавал, что с каждой минутой свет, наполнявший лес изнутри, неумолимо таял, и с каждым шагом, проделанным в сторону форта, мы с Олей уходили все дальше и дальше от точки возврата.
Стена, вросшая в скалу, неожиданно, словно подкарауливая за углом, показалась из-за поворота дороги. Почерневшие от времени плиты из бурого песчаника были искусно подогнаны и уложены под характерным для фортификации углом. Верхний ряд бастиона венчали затейливые зубцы в форме маковок, меж которыми, в бойницах, врастали в камень причудливые деревья. Их корни оплывали по стене, словно воск от прогоревших свечей.
Пройдя к противоположной стороне бастиона, мы обнаружили широкий проем, по сторонам которого имелись высеченные в камне барельефы, напоминавшие скорее вход в храм, нежели ворота цитадели. Зрелище более всего напоминало знаменитый комплекс Ангкорват в Камбодже, правда в миниатюре.
Справа от входа в форт примостилось хлебное дерево с крупными, размером с увесистую тыкву, пупырчатыми плодами, растущими прямо из ствола, как раз на высоте моего роста. С раннего утра не имея во рту ни маковой росинки, я, не раздумывая, наугад отсек похожий на драконье яйцо фрукт. Тесак хищно впился в упругую мякоть прямо на пороге входного портала, послужившего, в полевых условиях, разделочным столом. Разрезанный поперек плод истекал белой жидкостью, по свойствам и консистенции напоминавшей клей ПВА. Попробовав употребить мякоть в пищу, мы добились лишь того, что склеили себе губы безвкусной резиноподобной массой. Дальнейший осмотр развалин пришлось продолжить натощак.
Внутренний дворик, и без того не отличавшийся просторностью, по всему периметру был завален утраченными фрагментами конструкций перемешавшимися с культурным слоем. Узкая тропинка, вдоль склона холма, вела к лестнице на второй уровень сооружения. Поднявшись по ней и пройдя через проем в невысокой полуразрушенной внутренней стене, мы вновь оказались стиснутыми со всех сторон нависающими джунглями. Форт заманивал нас все дальше в свое обветшавшее нутро.
Как далеко в своих похождениях забирались вы? Случалось ли вам ощущать себя в ловушке собственного любопытства, когда логика, рассудительность, рациональность начисто отрезаны адреналиновой стеной, а ваш внутренний Индиана Джонс лишь сильнее налегает на рукоять мачете, кроша дебри сомнений в поисках древнего идола миропознания.
Я понимал, что мы забрались чертовски далеко, но именно ради этих впечатлений и была проделана вся наша авантюра. То было проникновение в царство забвения и упадка былого величия, где господствовала ныне Королева лесных мистерий, дщерь холмов, чьи волосы струились водами горных ручьев, голос звучал переливами птичьих трелей, поступь шелестела в зарослях сухой листвой, а длань указывала путь к захороненным в джунглях реликвиям.
Медленно, словно в трансе продвигаясь по узкой тропинке средь всепоглощающего леса, мы с Олей осмотрели прямоугольный колодец шириной в 5 и глубиной в пару десятков метров, несколько фундаментов бывшей инфраструктуры, 2-3 углубления в земле, выложенных изнутри каменной кладкой, предположительно купален, а затем вышли через проход за внешнюю стену форта, которая тянулась в чащу в обоих от нас направлениях. Ощущение недосказанности и некоторого разочарования, похоже, возникло у нас обоих. Так бывает после просмотра фильма или прочтения книги смысл которых от тебя ускользнул или заведомо отсутствовал.
Тропинка еле различимой нитью вновь вела на подъем, однако, это мог быть путь ведущий к соседней деревни, или вокруг внешней стены, ведь территория цитадели осталась позади. Несмотря на овладевающую телом усталость и растущее с приближением сумерек беспокойство, я договорился с Олей, что, на сколько возможно быстро, поднимусь вверх по тропе на расстояние голосового контакта, и, если не обнаружу ничего стоящего, мы сразу двинемся в обратный путь. Не успел я пройти и 100 метров, как наткнулся на "визитную карточку" неизвестного ваятеля, приваленную к дереву на крутом подъеме. Фрагмент каменного барельефа в добрую сотню килограмм недвусмысленно свидетельствовал о неком сооружении, находящемся в шаговой доступности вверх по склону. Недолго думая, я ринулся вниз, чтобы сообщить Оле о моей находке.
- fin -
Любые мифы, которые вы принимаете близко к сердцу непременно сбываются, ибо грань между реальным и вымышленным отнюдь не всегда так прочна и надежна, как это может показаться на первый взгляд. Для древних мистиков или современных разработчиков виртуальной реальности, так же как для поэтов и писателей всех времен, эта граница вполне проходима при наличии хорошего воображения. Так Салман Рушди, в романе "Дети Полуночи" удивительно схоже вообразил то, что предстало нам воочую посреди расступившегося леса Западных Гхатов.
Два небольших святилища, словно вскрытые и разоренные саркофаги королевской четы, находились на вершине похожего на зиккурат пригорка, на который мы с Олей из последних сил вскарабкались по тропинке меж разбросанных вокруг фрагментов древнего сооружения.
Да, то был, если можно так выразиться, отпечаток стопы иной цивилизации, оставленный в камне, и поэтому не желавший быстро стираться с поверхности земли. Очевидно стало и то, что следы развития нашего общества лежат на совсем иных путях и дорогах.
Пока мы с пристрастием осматривали руины, лес обращался к нам при помощи многозначительных позывных. Среди прочих, были звуки, сродни авто сигнализации, поисковому маячку, и даже некому подобию механического сигнала тревоги, резко нарастающему интенсивному стрекотанию, так же внезапно возникающему, как и сходящему на нет.
Подспудно мы ощущали, что вторглись на чужую территорию и до наступления сумерек должны ее покинуть.
Храмы были лишены своих божеств. Судя по развороченным плитам пола и глубоким ямам, зияющим перед бывшими алтарями, в помещениях орудовали кладоискатели, что лишь усиливало сходство с усыпальницами сильных мира сего. Барельефы, украшавшие обветшавший фасад сооружений, изображали диковинных животных и человекообразных существ, которые могли населять с одинаковой вероятностью, как местные джунгли, так и миры, существующие лишь в воображении скульптора.
Мне почему-то больше всего запомнилась змея, стремящаяся к некому шару с парнокопытным животным внутри, который я принял за символическое изображение нашей планеты.
Честно говоря, для полного сходства реальности с эпизодом из романа Рушди не хватало лишь появления из порталов полуразрушенных святилищ коварных лесных духов в образе прекрасных наяд. Чтобы этого вдруг взаправду не произошло в неумолимо надвигающихся на джунгли сумерках, нужно было немедленно отправляться восвояси.
Глубокие впечатления от увиденного ни сколь не отменяли навалившуюся в конце дня усталость. Мысль о том, чтобы добираться пешком до оставленного в нескольких километрах мопеда была просто невыносимой.
Добредя с горем пополам до сторожки рейнджеров, мы решили во что бы то ни стало уговорить их подбросить нас к байку. В помещении оказалось всего двое служак, что в отсутствии офицера давало неплохой шанс на подмогу. Рейнджеры встретили нас почти как родных и зазвали на рис с подливкой. Похоже, в их глазах мы прошли боевое крещение фортом. С быстротой и жадностью откровенно голодных людей мы принялись за угощение, одновременно отвечая на расспросы и внимая лесничим байкам про жизнь на краю цивилизации. Что ж, заручившись их согласием доставить нас к брошенному по дороге мопеду, можно было и послушать о всякой всячине. Не последнюю роль в успешном диалоге сыграло, как мне кажется, то обстоятельство, что городок Кумта, откуда мы приехали, оказался, по счастливой случайности, местом рождения одного из рейнджеров.
Поблагодарив хозяев за гостеприимство Оля и я вышли на улицу, давая понять разговорчивым лесничим, что нам пора в обратный путь.
Дорога через лес, прямо скажем, пролетела на одном дыхании благодаря виртуозной и отчаянной манере вождения наших провожатых. На виражах и уклонах сыпучей и обрывистой грунтовки оба рейнджера чувствовали себя весело и непринужденно как на детском аттракционе. К слову сказать, хлипкий мотоцикл подо мной и моим коренастым и широкоплечим водителем действительно выглядел словно игрушечный.
Бросая его вниз по крутому склону на нейтральной передаче, рейнджер, играючи, как на арене цирка, совершал головокружительный кульбит, удерживая мотоцикл в пределах узкой колеи, где сцепление с дорогой позволяло вписаться в поворот. Я заставил себя расслабиться ровно настолько, чтобы попросту не вывалиться из седла на очередных виражах, а остальное предоставить водитеою-ассу.
В мгновение ока, растянувшееся на несколько километров, мы оказались на парковке у нашего мопеда. Пока я снимал с него цепные оковы, а Оля, тем временем, забирала из-под баньяна наши шлемы, рейнджеры оставались на месте, чтобы удостовериться, что мы в состоянии двигаться дальше самостоятельно. Когда я уже был готов распрощаться с ними и завести мопед, выяснилось пренеприятное обстоятельство. Ключ зажигания, висевший на одном кольце с ключем от замка пристежки, оказался по моей милости в багажнике, который был уже захлопнут. Таким образом, ни открыть ни завести мопед не представлялось возможным. Тут то и пригодились долгие проводы. Дюжие рейнджеры так рьяно взялись за крышку багажника, что заднее колесо байка оторвалось от земли. Мне пришлось навалиться сзади, чтобы создать противовес. Вскоре защелка замка не выдержала, и багажник открылся как крышка консервной банки, потянутая за кольцо.
Радостные, но явно озадаченные встречей с престранными иностранцами, разгуливающими в глухомани без еды, воды, пропусков и средства передвижения, наши новые друзья дружно махали нам вслед. С другой стороны, какие же могут быть приключения на всем готовом?
