Из ежедневных телефонных переговоров с Виктором Тамара была, в принципе, в курсе происходивших на острове событий. Пока женщина разбирала свои вещи, Веденеев дополнил ее знания деталями беседы с Ерофеичем.
- Он точно так и сказал: «мы – не от мира сего, и мир сей – не наш»? – Занимаясь своим делом и, не смотря на Виктора, спросила Тамара. Она достала из сумки ноутбук, подошла к столу, предплечьем согнутой в локте руки, орудуя им, как бульдозер - ковшом, сдвинула все находящиеся здесь предметы в сторону.
Веденеев наблюдал за ней, ловя себя на мысли о том, что бесцеремонность Тамары, с которой она вторглась в его личное пространство, не вызывает у него раздражения. Это непременно случилось бы, будь на ее месте кто-то другой. – По-моему, именно так. Но поручиться – не могу.
- А в комнате у него – портрет Льва Николаевича? – Поставив на освободившуюся половину стола ноутбук, задала еще один вопрос женщина.
- Точно. – Подтвердил Виктор.
- А на плече наколоты пчелы? – Продолжила опрос Тамара.
- Точно так. – Веденеев подошел к столу, вытащил из образовавшегося нагромождения предметов альбом с рисунками, извлек из него и положил на Тамарину половину стола эскиз татуировки.
- Симпатичные пчелки. – Произнесла женщина, бросив взгляд на карандашный набросок. – В прошлый раз по телефону ты сказал, что посетитель старика, с которым вы столкнулись у него дома, называл его «префект». Это точно? Ты не мог ошибиться? Может все-таки не «префект», а «перфект».
Этим вопросом Тамара заставила Виктора задуматься.
- Не знаю. – Через паузу проговорил Веденеев. – А это что-то меняет? – Спросил он в свою очередь.
- Меняет, меняет. – Тамара повернулась к Веденееву и нежно посмотрела в его глаза. – Ставит на свои места.
Выбившиеся из прически волосинки щекотнули кожу лица Веденеева, по телу проскочили мурашки.
В мозгу роились вопросы: «Что меняет?», «Почему меняет?», «Что ставит на места», «На какие места?». Но, глядя в глаза женщины, Веденеев не мог решить, на что реагировать, то ли на эти смысловые непонятки, то ли на нежный призывный взгляд женщины.
Но Тамара прервала визуальный контакт, посмотрев на стол, и взяла с него раритетную книженцию. – Это та, которую вы у ребят выменяли? – Она повертела фолиант, осмотрев его со всех сторон. – Скажи ка, дядя, а не слышал ли ты от этого вашего Ерофеича формулировки «Ткание световых одежд»?
- Кажется, нет. Да, ты, Тамара, не замай. Валерка догадался все наши беседы записать на диктофон. Сама послушаешь. – Бросил Виктор.
Тамара улыбнулась на формулировку «не замай», применив которую, вольно или невольно, Веденеев делал отсылку к ее фамилии.
- Я-то, как раз, Замай. И тебя замаю, даже не сомневайся. – Заверила Виктора женщина, и по его реакции (он нацепил на лицо выражение «Упс») поняла, что злого умысла в действиях Веденеева не было.
В дверь постучали.
- Come on! – Громогласно выдал разрешение Виктор.
Дверь моментально отреагировала, и в ее пролете нарисовались Рябоконь и «Бугор».
Виктор и Тамара развернулись лицом к входу и почти синхронно, опершись мягкими местами о столешницу, сложили на груди руки.
- Тамара, ты, как всегда обворожительна. Вот это Пушкинское «днем свет божий затмевает, ночью землю освещает» - про тебя.
- Это грубая и неприкрытая лесть. – Строгим обескураживающим голосом произнесла женщина, и добавила, но уже другим голосом – маслянисто елейным. – Обожаю. Ты, Валера не останавливайся, продолжай, говори.
- Иссяк. – Рябоконь развел руками.
- Быстро, жаль. – Выразила разочарование женщина. – Всегда у вас, у мужиков, так. Нам женщинам хочется - у-у-у-у-у…, а у вас – вжик, и иссяк.
- Это ты о чем? – Соорудив на лице гримасу изумления, спросил «Конь».
- О простом женском счастье. А ты про что подумал? – Выстрелила Тамара ему в ответ.
- Брейк. – Вмешался в их словесную перестрелку Виктор. – Валер, скинь запись беседы с Ерофеичем Томе на мобильник.
- Если умеешь. – Ввернула женщина.
Рябоконь набрал воздуха, чтобы выдать ей что-нибудь в ответ, но, то ли не нашел, что сказать, то ли передумал продолжать поединок. – Вить, короче. Я на экскурсию. – Сказал Валерий, доставая телефон. – На трупики погляжу. Встретимся на ужине. Ок?
- Нет. – Вместо Веденеева ответила Тамара. – Мы поступим так. Виктор идет с вами на вашу мужскую забаву, трупиков, как ты сказал, поглядеть. Ну, потому что, если он останется, то будет меня отвлекать. Ведь, будешь? – Она посмотрела на Веденеева.
- Буду. - Охотно согласился тот.
- А тогда я не смогу до конца разобраться с этим вашим Ерофеичем. А мне очень интересно понять, с чем, вернее, с кем мы имеем дело. Я, собственно говоря, конечно, уже имею соответствующую версию на сей счет, и надеюсь, что запись ее подтвердит. На ужине расскажу. Он, кстати, когда? – Женщина вопросительно посмотрела на Виктора. - Что сегодня, я догадалась. – Поспешила вставить Тамара, предугадав желание Рябоконя съязвить. - Я имею в виду «во сколько»?
- В семь. Я имею в виду в девятнадцать. – Подсказал Рябоконь.
- Так что, чешите, давайте, по холодку. Как говорится, делу – время, потехе – час. – Тамара посмотрела на Виктора и, понизив голос до шепота, прибавила. – Лучше – два. – А потом, еще тише, так чтобы слышать мог только Веденеев. – И «вжиком» ты не отделаешься. Даже не надейся.
- Подожди, Валер, а как же с данными георазведки? Тебе же надо их расшифровать.
- Не, ну, ты, Вить, как здрасьте. Ну, ты что ж думаешь, я их чего, на счетах что ли считаю? – Возмутился Рябоконь невежеством Веденеева. – Программу я запустил. Полчаса – час, и будет все готово.
- В таком случае, принятое Тамарой решение не лишено свойства целесообразности. – Выслушав пояснения приятеля, заявил Виктор.
- Ну, так чего, в свете реализации принятого решения и в целях скорейшего достижения означенных выше целей,… - Затрибунным тоном, клацая указательным пальцем по клавиатуре своего мобильника, пробубнил Валерий, а, повысив голос, сменив тон на нетерпеливо раздражительный, а стиль изложения мыслей на просторечный, закончил фразу. – …Может, похуярим уже?
– Отправил. – Рябоконь оторвал взор от гаджета и посмотрел на женщину. - Лови.
Телефон Тамары тренькнул. Она достала его из заднего кармана джинсов и включила, полоснув по экрану большим пальцем. – Поймала.
- Засим, разрешите откланяться. – Валерий нацепил на лицо подобострастную лакейскую улыбку.
- Ишь ты! Откланяться. Хочешь легко отделаться. Бей челом и, так и быть, вали подобру-поздорову. – Тамара, не отрывая взгляда от мобильника, разрешающе махнула рукой.
…
Глава администрации ЗАТО (закрытого административного территориального образования), дама к сорока, по случаю одетая по-походному, в спортивный костюм, взяла на себя внимание начальника райотдела.
Веденеев и Рябоконь шли в арьергарде колонны, продолжая негромко обсуждать события дня.
Время от времени до них долетали отдельные фразы, которыми обменивались между собой члены следственно оперативной группы, из которых можно было сделать заключение, что, в большинстве своем, люди обменивались друг с другом своим опытом выездов на подобного рода мероприятия.
- Похоже, добрались. – Сморщив нос, произнес один из полицейских, когда в кронах леса впереди появились просветы, свидетельствовавшие, что группа приближается к поляне.
- А что воняет-то так, будто он здесь уже неделю тухнет? – Удивился криминалист.
- Это запах привады. – Пояснил егерь. – Теленок дохлый.
- Ну, и как в такой вони работать? – Возмутился криминалист.
- Понимает, что здесь на месте происшествия он – главная фигура. – Шепотом пояснил Виктору «Конь». – Решил повыделываться, ну, как кобенятся исполнители главной роли на съемках фильма. Но, Бугор – руководитель опытный, думаю, сейчас урезонит «звезду».
- Работать будешь, как положено, тщательно и быстро. – Тоном, не терпящим возражений, заявил начальник райотдела. – А рот открывать будешь только по делу. – Добавил Бугор. – А ты. – Игорь Данилыч строго посмотрел на егеря. – Ты хватай свою тухлятину и при ее куда-нибудь в сторону, метров на двести, чтобы не воняла здесь.
- Так там бочка двухсотлитровая, да еще и цепью к пню прикована, чтобы медведь не мог ее уволочь. – Развел руками егерь, мол, никак не получится.
- А мне насрать, как ты будешь это делать. – Зло рыкнул Бугор. – А то, я тебя закую в кандалы. Прям здесь. Еще до суда.
Слово «суд», видимо, сильно ударило по сознанию егеря. Возражать он перестал.
Вереница людей вышла на опушку.
- Что ему грозит? – Посмотрел на приятеля Веденеев.
Рябоконь задумался, по всей видимости, вспоминая правовую норму. – Халатность, повлекшая за собой смерть. До пяти, кажется. Вон, смотри, лабаз. – Рябоконь распознал засидку и указал рукой в ее направлении.
Оглядев самодельную огневую точку, Виктор увидел как возле дерева, на котором она была оборудована, возникла человеческая фигура. Фигура призывно помахала рукой.
Труп горе-охотника в изодранном в лохмотья камуфляже лежал прямо под лабазом, зияя рваной раной на шее и пустотой выгрызенных зверями внутренностей. Глава администрации, только взглянув на это страшное зрелище, схватилась руками за рот и отошла в сторону. Бугор принялся раздавать распоряжения.
Рябоконь осмотрелся и подошел к стволу сосны. Он подозвал Виктора жестом. – Смотри. – Сказал Валерий, указывая рукой на сочащиеся смолой сколы коры, из которых иглами высовывались наружу почти белые щепки, вырванные из древесной плоти медвежьими когтями. – Шандец.
Веденеев поднял из травы, изрядно примятой у комля, брусок с торчащим из него длиннющим саморезом, и примерил его к тому месту на стволе, откуда он, предположительно, был вырван.
- Можешь себе представить эту машину, карабкающуюся вверх по сосне? – Рябоконя самого, аж передернуло, когда он нарисовал себе эту картину. - Не понимаю, почему он не стрелял. – «Конь» вопросительно посмотрел на Бугра и кивнул в сторону лежащего чуть поодаль карабина охотника.
- Перчатки возьми. – Разрешил начальник райотдела, показав рукой на кейс криминалиста.
Валерий подошел к саквояжу и извлек из него пару свернутых в один комочек синих резиновых перчаток. Криминалист сопроводил бесцеремонные действия Рябоконя взглядом, не скрывая своего недовольства, однако, ни словом, ни делом не воспрепятствовал Валерию, имея в виду, что разрешение дал начальник.
Натянув перчатки, «Конь» отсоединил магазин и развернул его горлом к Виктору.
Патроны и в длину, и в диаметре были чуть не в полтора раза больше, чем патроны АК-74.
- Почти, как у зенитки. – Оценил их размер Валерий. – Попади хоть раз, и у медведицы не было бы шансов. Не понимаю. Сколько раз он стрелял? – Спросил Рябоконь и принялся крутить головой по сторонам в поисках егеря.
Ответа на его вопрос не последовало. Егерь не мог его услышать. Расковав-таки бочку с привадой, он, стараясь пореже вдыхать пропитанный вонью воздух, кряхтя и обливаясь потом, толкал сейчас смердящий сосуд в сторону дальнего края поляны.
Начальник райотдела подошел к главе администрации, на которой не было лица, наверное, хотел что-то сказать, но передумал. Данилыч остановил проходившего мимо охотника, положив руку ему на плечо.
- А второй жмурик где прилег? – Спросил он мужчину.
- Не берегу озера. Вот так идите. – Охотник показал направление. – Выйдете на тропу, по ней налево, не промахнетесь. Дойдете до кромки леса. Труп лежит прямо на ней в двадцати метрах левее тропинки.
Бугор убрал руку с плеча охотника и двинулся в указанном направлении. Проходя мимо главы администрации, он тронул ее под локоть. – Пойдем Лиза, не царское дело – на трупы смотреть.
Глава в знак согласия кивнула.
- Валера. – Позвал Данилыч и движением головы предложил покинуть место происшествия.
- Ты бы поостерегся, начальник. – Остановившись и повернув голову, через плечо буркнул охотник. – С раненым зверем шутки плохи.
- Где ты вчера был со своими советами? – Огрызнулся Бугор. Вопрос был, само собой, риторическим и ответа не требовал. Но охотник этого то ли не понял, то ли понял поздно, когда уже ответил. – На юбилее у свата.
- Володя, иди ка сюда. – Подозвал начальник райотдела одного из своих подчиненных.
Полицейский, видимо, предположил, что Бугор намерен дать ему какие-то новые дополнительные инструкции, поэтому, подходя, нацепил на лицо выражение исключительной внимательности, но ошибся.
- Дай ка пукалку. – Произнес Данилыч, и, не дожидаясь реакции полицейского, протянул руку и снял с его плеча короткоствольную модификацию «Калашникова».
Шли вчетвером: Бугор, глава администрации, Веденеев и Рябоконь. Шли, преимущественно, молча. Все ведь люди живые, и вид изодранного в клочья и наполовину изглоданного тела на всех произвел гнетущее впечатление. Валерий и Бугор за долгие годы службы в полиции выработали привычку камуфлировать и подавлять в себе это чувство банальными и довольно грубыми шутками и другими проявлениями юмора, который принято называть солдафонским. Со стороны это, конечно же, выглядело, как проявление крайней формы цинизма. Поэтому, в присутствии главы администрации, шутить на эту тему они воздержались, а реагировать по-другому, в общем-то, и не умели.
Виктору казалось, что ужасный смрад разлагающейся плоти преследует их. По его прикидкам запах уже должен был исчезнуть. И он, конечно, стал значительно слабее, но не пропал вовсе и продолжал неприятно беспокоить.
- Что это? - Думал Веденеев. - То ли запах распространяется так далеко, или одежда уже успела пропитаться этой вонью? А, может быть, это – какой-то фантомный сбой сознания?
Шорох и другие шумовые признаки близкого присутствия зверя все услышали одновременно, одновременно повернули головы и вперили испуганные взгляды в густые непроглядные кусты в направлении источника звука. Бугор скинул с плеча автомат, движением большого пальца руки снял его с предохранителя и дослал патрон в патронник. Глава администрации инстинктивно отступила за спину вооруженному мужчине. Сунул руку под мышку и Валерий.
…
В качестве рабочего места Тамара выбрала себе диван. Скрестив по-турецки ноги, она уютно расположилась в его углу с ноутбуком на коленях, на который для удобства перекинула аудиофайл со своего мобильника. Сначала историк целиком прослушала застольную беседу приятелей с Ерофеичем, а затем переслушала ее отдельные куски.
Свернув функцию проигрывателя, Тамара активизировала «Яндекс», и забила в поле поиска слово «Монсегюр». Поисковик отозвался страницей с перечнем соответствующих запросу сайтов. Историк пробежала его газами: «Монсегюр – Википедия», «Тайна замка Монсегюр, «Монсегюр – смотрите картинки», «Монсегюр: последнее пристанище святого Грааля», «Тайны цивилизации. Катары и тайна замка Монсегюр. Осада Монсегюр. Костер Монсегюр».
Тамара перешла на сайт «Монсегюр: последнее пристанище святого Грааля» и углубилась в чтение:
«Долгая и полная мистических загадок история замка началась еще в XVI веке, когда на горе Кассино, считавшейся священным местом еще с дохристианских времен, святым Бенедиктом в 1529 году был основан монастырь. Кассино была не очень высокой и скорее походила на сопку, но склоны ее отличались крутизной — именно на таких горах в старину и закладывались неприступные замки. Недаром на классическом французском диалекте Монсегюр звучит как Мон-сюр — Надежная гора.
850 лет тому назад в замке Монсегюр разыгрался один из самых драматических эпизодов европейской истории. Инквизиция Святейшего престола и армия французского короля Людовика IX почти год вели осаду замка. Но им так и не удалось справиться с двумястами еретиками-катарами, засевшими в нем. Защитники замка могли покаяться и уйти с миром, но вместо этого предпочли добровольно взойти на костер, тем самым они сохранили в чистоте свою загадочную веру»…
…
Судя по медленно, но неуклонно нарастающему шуршанию, зверь приближался. Бугор, с трудом побеждая в себе желание, свалить куда подальше, поднял автомат на уровень груди. Елизавета Ильинична Трофимова, напрочь позабыв о своем высоком статусе Главы администрации, превратилась в маленькую, насмерть перепуганную женщину. Она вжала голову в плечи и даже не пыталась выглянуть из-за спины начальника райотдела.
Рябоконь извлек из-под мышки свой наградной пистолет «Макарова», привел его в боевое положение и держал направленным в кусты. Веденеев не нашел ничего лучшего, как вооружится ножом, который вытащил из закрепленных к поясному ремню кожаных ножен.
Страх обуял всех без исключения. Он был и внутри, и чувствовался снаружи, исходящим от соседей. Казалось, отдельные страхи входили друг с другом в резонанс, умножаясь и нарастая по мере приближения зверя, превращаясь в леденящий душу ужас.
Ожидая увидеть крупную разъяренную медведицу-людоеда, мужчины сканировали взглядами кусты на уровне человеческого роста, но силуэт зверя образовался значительно ниже.
И это не была медведица.
На дорогу, припадая на заднюю лапу, вышел пес. Черный взлохмаченный старый пес. Та самая собака, которую Рябоконь и Веденеев видели на КПП в день своего приезда на остров.
Первым из состояния шока вышел Рябоконь. Он убрал пистолет в подмышечную кобуру и окинул взглядом Бугра и Веденеева.
- Ну, ты, блин - Маугли! – Посмотрев на нож в руках приятеля, воскликнул «Конь». – И, что, с этим стальным клыком ты собирался от медведя отбиваться? Шандец!
Виктор тоже посмотрел на нож, представил, как глупо выглядит и улыбнулся.
- А что, раньше, говорят, на медведя с рогатиной ходили. – Эта глупость была единственным, что пришло ему в голову, но именно она послужила спусковым крючком для разрядки напряжения.
Первым хохотнул Валерий. Зараженный смехом приятеля, прыснул Виктор. Наконец, зараза перекинулась и на Бугра. Выйдя из оцепенения, расхохотался и начальник райотдела. Трясясь со смеху, он щелкнул предохранителем, переведя его до упора вверх, и передвинул оружие за спину.
Не присоединилась к общему веселью только глава администрации. Не сдвинувшись с места ни на сантиметр, она бегала взглядом по мужчинам, не понимая того, что происходит, и почему они хохочут.
- Раз собака здесь, медведя, уж точно, рядом нет. – Продолжая давиться со смеху, произнес Рябоконь специально для нее.
Если его пояснение и дошло до сознания женщины, то внешне это никак не проявилось.
…
Труп второй жертвы разъяренной медведицы, был изглодан не меньше тела горе-охотника. Он обнаружился в лесу неподалеку от песчаного пляжа, того самого, где несколько дней назад Веденеев занимался дайвингом, а Рябоконь бросал спиннинг. Тело жертвы, ставшее медведице кормом, лежало на спине у мощного корня, из которого росли две сосны. Охранял его еще один из местных охотников.
- Кто, не знаешь? – Спросил у него Бугор, приблизившись.
- Не, не знаю. Но, точно, не местный. Может, кто-то из отдыхающих. – Предположил мужчина.
- Это вряд ли. – Данилыч присел на корточки перед трупом. – Администрация утверждает, что никто не пропадал.
Охотник пожал плечами, давая понять, что других версий у него нет.
Валерий подошел ближе, настолько, что смог увидеть левую руку трупа, которая до этого, скрытая за телом, была ему не видна. Рябоконь уперся взглядом в кисть руки трупа, где на безымянном пальце не хватало одной фаланги.
Начальник райотдела ощупал один за другим все карманы на одежде покойника, но не нашел ровным счетом ничего.
В памяти Рябоконя всплыли картинки того, как «Вовчик» душил его своими хохмами, обильно приправленными отборной и эксклюзивной нецензурщиной, как загадывал щуке желания, как изловчился подбросить в кейс с рыболовными принадлежностями жучок.
- Перехитрил. – Произнес Валерий вслух. – И себя, похоже, тоже.
Бугор поднял на Рябоконя удивленный взгляд. – Знаешь его, что ли?
- Видел. – Подтвердил «Конь» предположение начальника райотдела и поведал вкратце обстоятельства встречи с «Вовчиком».
- Уже что-то. – Выслушав рассказ, резюмировал Бугор. – Дождешься следственно оперативную группу. – Повернув голову в сторону сидящего неподалеку на стволе упавшего от старости дерева охотника, распорядился начальник отдела. – И свободен.
Пойдем, Лиза. – Обратился он уже к главе администрации, лицо которой продолжало оставаться бледным, как мел. – А я тебя предупреждал. Нефиг тебе здесь делать. Не царское это дело, да и не бабье.
- Тормози, Данилыч. – Произнес Рябоконь. Он стоял метрах в пяти от трупа и натягивал на руки синие резиновые перчатки, выкидывать которые в лесу, посчитал неправильным и поэтому прихватил с собой. – Посмотри ка, что я нашел. – Валерий нагнулся и выудил из высокой полумертвой травы черный смартфон. – Какая приятная неожиданность.
Начальник райотдела оставил главу администрации и направился к Рябоконю.
Валерий, тем временем, принялся изучать содержимое телефона. Восемь не принятых звонков с засекреченного номера – это все, что сохранилось в списке вызовов. Три файла содержала галерея фотографий и один – видеоархив.
Пока Рябоконь исследовал найденный гаджет, Бугор достал свой телефон.
- Вениамин, - обратился начальник райотдела к абоненту – как дела? ...
Валерий просмотрел одну за другой фотографии. Все были выполнены в приблизительно одно и то же время с интервалом в несколько минут и запечатлели любопытную троицу. Мужчины находились, судя по всему, на пристани и что-то загружали в лодку. Просмотрел Рябоконь и трехминутный видеоролик. Он был еще менее содержательным: просто, озеро, на котором ничего не происходит. Перейдя в меню «настройки», Рябоконь убедился, что телефон подключен к интернету. Подумав немного, он на всякий случай отправил обнаруженные файлы на свой мобильник и вернул телефон на место его обнаружения, в траву.
Выслушав доклад криминалиста, Бугор выдал ему дополнительное «ЦУ». - Ладно, Веня, давай там заканчивай и дуй сюда. Мы здесь мобильник нашли. У сторожа спросишь, он покажет, где. Изымите его как положено. И не затягивай, я тебя прошу. Все. Встретимся в пансионате.
…
Тамара приветливо помахала рукой, обозначив себя вошедшим в обеденный зал Веденееву и Рябоконю. Валерий держал в руке несколько листов бумаги. Это была дешифровка данных георазведки, которую мужчины захватили по пути в столовую.
Расправившись со своей порцией блюд из ухи, тушеной капусты с жареной рыбой и пирожка с лесными грибами, Тамара допивала уже брусничный морс, когда Веденеев и Рябоконь к ней присоединились.
- Как ты вычислила стол приписки? – Поинтересовался Виктор.
- У стюардессы спросила. – Тамара кивнула в сторону той самой пышногрудой официантки, которая вышла победительницей в «частушка-батл».
- Блин. – Недовольно буркнул Веденеев, окинув взглядом стол. - Чего-то мне уже эти четверги порядком поднадоели.
- Ыгы. – Согласился с приятелем Рябоконь, просматривая данные расшифровки. – Скоро светиться будем от фосфора. Мяса хочется. Да, что там мяса, я бы уже, пожалуй, был бы рад и серой, некрасивой и вредной для здоровья, бумажной сосиске вместо рыбы. И почему я не удивлен?
Последняя произнесенная «Конем» фраза, явно, относилась к тому, что Валерий обнаружил в данных расшифровки.
И. – Подтолкнул Виктор приятеля. – Как там ты говоришь обычно: «Сказал «А», не будь «Б». Что ты там нашел такого удивительно неудивительного.
- Полость, размером чуть меньше футбольного поля. Такая ровная, что я бы предположил, что она рукотворная. – Валерий двинул по столу листок с изображением подземных пустот в направлении Виктора. – Не в том смысле, что специально выкопанная, а, скорее, искусственно подправленная пещера естественного происхождения.
Из рук Веденеева листок перекочевал к Тамаре.
- Вот тебе и Ерофеич. Сомневаюсь, что бы он не знал о ее существовании. – Валерий наполнил свою тарелку подстывшей ухой.
- А вы спрашивали? – Поинтересовалась историк, рассматривая листок.
- А что толку спрашивать? – Вопросом на вопрос отреагировал Рябоконь. – Ну, соврал бы чего-нибудь.
- Думаю, что не стал бы он врать. – Возразила Тамара. – Сказал бы правду.
- Это еще почему? – Выразил сомнение Валерий.
- Все, что вы мне о нем рассказали, навело меня на мысль, что Ерофеич ваш исповедует такую транскрипцию христианства, которую принято называть катаризмом. А когда я прослушала вашу с ним беседу, все сомнения в этом вообще отпали. А катары, они вообще не врут. Для них это грех, ужасный грех. Когда катарам выпадал выбор: соврать ради того чтобы остаться в живых, они предпочитали умереть. Вот насколько любая ложь претит их миропониманию. – Тамара сделала паузу, давая мужчинам возможность что-нибудь сказать.
- Тебе повторить Валеркину присказку про «А» и «Б»? – Улыбнувшись, спросил женщину Виктор. – Давай, Тома, без этих мхатовских пауз, рассказывай, кто такие катары и обоснуй, почему наш Ерофеич он и есть. Слухаем.
- Ну, слухайте. Катары – христиане. Источником их веры являются Евангелия, но не только те, которые канонизированы официальной церковью, но и апокрифы. Но прочитывают они эти Евангелия по-своему.
Фундаментом размежевания катаризма и ортодоксального христианства является диаметрально противоположный перевод одного и того же места из латиноязычной версии нового завета, а конкретно пролога Евангелия от Иоанна. «Все через Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть», «В Нем была жизнь, и жизнь была свет…» - таков синодальный перевод.
«Все чрез Него начало быть, а без Него ничто начало быть». «Все, что в Нем, было жизнью, и жизнь была свет…». – Так перевели тот же фрагмент Святого писания катары.
- Блин. – Раздраженно воскликнул Валерий. – Достала эта рыба на первое и на второе. Хорошо, хоть компот не из нее. – Рябоконь излишне резко отодвинул от себя тарелку с недоеденной ухой. – Из того, что ты сейчас сказала, я не понял, ровным счетом, нифига. – Проговорил Рябоконь. Стало понятно, что он раздосадован не столько ухой, сколько своим непониманием. – Это – что-то, вроде: «казнить нельзя помиловать»?
Тамара подняла брови, удивившись столь странному сравнению, но секунду подумав, опустила их на место и согласилась. – Ну, типа того.
Термином «катары» общепринято называть ветвь христианства, распустившуюся и расцветшую в двенадцатом – тринадцатом веках в Европе. Сами они себя, кстати сказать, так не называли. По сути, «катары» - это пренебрежительная и уничижительная кличка сторонников этого христианского учения, которую к ним прилепила инквизиция. – Откинувшись на спинку стула и сложив на груди руки, рассказывала историк, пока мужчины без видимого аппетита поглощали свой корм.
- Известно, что называли они себя «добрыми христианами» или «добрыми людьми».
Веденеев оторвался от еды и наморщил лоб, ловя возникшую в мозгу ассоциацию. Проскочившая догадка заставила его поднять глаза. Он посмотрел на Тамару и переспросил. – Добрыми людьми?
- Да, Витя, именно так, добрыми людьми. И ты правильно морщишь свой мозг. – Подтвердила историк верность его догадки. – Потому как вероятнее всего, что фамилия вашего знакомого Ерофеича – Добролюдов, произошла от этого словосочетания. И это только первое, что связывает перфекта-Ерофеича с катарами. Обратите внимание, именно «перфекта», а не «префекта»! Это русскоязычная производная от английского «perfect», что значит «совершенный». Именно так, термином «совершенный» «добрые люди» называли своих наставников.
Но, средневековые Европейские катары не возникли из ничего. Я сказала, что они – ветвь христианства. Ну, так вот. Для простоты понимания, скажу теперь, что эта ветка выросла на суку, который идет практически от самого корня. И у сука этого есть название. И это название – гностицизм.
- То же кличка?
Тамара пропустила мимо ушей реплику Рябоконя и продолжила. - Общим для гностических систем является дуалистическое представление о злой силе (Демиурге), и высшем «добром» Боге, сострадающем человечеству.
Гностики, видимо считали, что Евангелия не являются единственным и всеобъемлющим источником миропонимания и наряду с ними для достижения истинного сокровенного знания пользовались некоторыми трудами дохристианских философов.
Зародившийся в пещерах Египта гностицизм просочился сквозь века и расцвел в средневековой Европе в форме катаризма.
Добрые христиане не признавали существующего церковного устройства с его культами святых, реликвий и изображений. Катары претендовали на то, что именно они являются единственной и аутентичной христианской Церковью, а римскую Церковь считали отклонением от учения Христа. Они называли ее, ни много – ни мало, «синагогой сатаны».
Источником священства у них был катарский епископ. От его рук происходило посвящение членов общины. Крещенные епископом верующие вели жизнь, посвященную Богу, и считали, что имеют власть отпускать грехи. Эта власть, как считалось, передается от одних «добрых людей» к другим. В текстах катаров она составляет суть «ордена святой Церкви». Катары считали, что их епископы передают друг другу эту традицию по прямой линии от апостолов.
Дома катаров были местами, где проходило обучение неофитов, желавших вести религиозную жизнь.
- Неофитов? – Переспросил Рябоконь.
- Ну, это типа кандидатов в члены партии. – Сокрушительно вздохнув, привела аналогию Тамара. – Учитывая ваше КПСС - ное прошлое, такое сравнение должно быть вам понятно.
Валерий кивнул, Тамара продолжила.
- В этих домах неофиты на протяжении двух или трех лет изучали первоисточники и свои религиозные обязанности, после чего приносили необходимые обеты, и епископ посвящал их путем наложения рук. Церемония крещения была публичной, и на ней обязательно присутствовали верующие.
К началу тринадцатого века добрые люди стали настолько популярны в Европе, что на некоторых территориях количество их одноверцев превысило число католиков. Они превратились в главный геморрой Римской католической церкви, и Папа Кеша третий объявил на них крестовый поход.
И засияли по Европе костры инквизиции. В одном городе за раз сожгли сто сорок человек, в другом – аж, четыреста.
Чудесным свидетельством о страшной Божьей каре назвал один аббат резню во время взятия Безье, где угробили около двадцати тысяч человек, включая женщин и детей.
История сохранила чудовищный по своей бесчеловечности фрагмент этой акции. Крестоносцы обратились к аббату с вопросом о том, как отличить правоверных, с их точки зрения, католиков от еретиков. Ответ аббата до сих пор заставляет кровь застывать в жилах: «Убивайте всех. Господь узнает своих».
Последним пристанищем гонимых инквизицией «добрых людей» стал замок Монсегюр. Но и там, после годичной осады, все закончилось большим братским костром.
В августе 1964 года спелеологи обнаружили подземный ход, идущий от подножия стены замка к ущелью, а в нем - скелеты с алебардами.
На пряжках и пуговицах была изображена пчела. Для «совершенных» она символизировала тайну оплодотворения без физического контакта. – Историк взяла со стола бокал и допила остатки ягодного морса.
Виктор открыл, было, рот, явно, намереваясь что-то спросить. Тамара опередила его, предугадав суть не прозвучавшего вопроса. - Я пыталась разобраться – почему, но, честно сказать, так и не поняла, почему пчела является символом непорочного зачатья. Была также найдена странная свинцовая пластина длиной 40 сантиметров, сложенная пятиугольником, который считался отличительным знаком апостолов «совершенных». Катары не признавали латинский крест и обожествляли пятиугольник — символ рассеивания, распыления материи, человеческого тела.
Так что, наколотые на плече Ерофеича пчелы на розе – это символы катар. Пчела, как я уже сказала, по одним источникам - символ бесконтактного оплодотворения; по другим - бессмертия, возрождения, трудолюбия, порядка и чистоты души. Роза; согласно легенде она росла в раю без шипов, но обрела их после грехопадения человека и служит как напоминание, это символ тайны и молчания.
Отличительной чертой катар, кстати, является суровый аскетизм и строгое вегетарианство. Они не употребляют в пищу не только мясо, но даже и рыбу.
- А ведь и, правда. – Подхватил эту мысль Валерий. – У Ерофеича в обоих случаях на столе ни того ни другого не было.
О катарах Тамара рассказывала долго и подробно, и за ужином в столовой, пока пышногрудая официантка их оттуда не попросила, и в номере за кофе, куда они ретировались сразу после того.
- На раскидистом древе религий на одном гностическом суку рядом с ветвью катар вырастали, время от времени, десятки других отростков. Они распускались, зацветали, а потом увядали. Но, как только увядали одни, так где-то на свет пробивались другие, демонстрируя внутреннюю силу и невероятную живучесть. – Говорила историк. Заложив ногу на ногу, она сидела в углу дивана с чашкой кофе. - Добрался гностицизм и до территории России. Секты «жидовствующих», «стригольников» и «толстовцев» были, вне всяких сомнений, последователями идей гностицизма.
Услышав название «толстовцы», Виктор перевел взгляд на дореволюционную книжку, которая теперь лежала на столе. Тамара поймала этот взгляд.
- Да, Витя, и этот пожелтевший от времени фолиант совершенно однозначно подтверждает, что и здесь на острове существовала колония приверженцев этой ветви христианства.
Тамара взяла со стола книгу и зачитала фрагмент, в котором автор описывал процедуру его крещения. Таинство происходило в подземелье в присутствии трех десятков единоверцев. Автор поведал, как в ходе процедуры крещения перфект вынул из алькова старинное Евангелие и возложил книгу ему на голову. К сожалению, неофит описал таинство не очень четко и подробно, больше внимания сосредоточив на собственных чувствах и ощущениях. Заканчивался фрагмент эпизодом, который Виктор узнал. Он попался Веденееву, когда тот, в очередной раз, перелистывая книгу, зачитывал наугад ее отдельные отрезки. Это был эпизод с дубком, который автор посадил в знак своей благодарности рядом с домом перфекта, где, собственно, и проходило крещение.
- Дубок, дубок, дубок. – В задумчивости произнес Виктор. – Ну, конечно, дубок. - Он вспомнил, как у калитки Ерофеича стоял поверх россыпи опавших желудей. - Сколько прошло? Тридцать лет в девятнадцатом, двадцатый и в двадцать первом - уже почти двадцать. Сто пятьдесят. – Подытожил Веденеев свои подсчеты. Слушая Тамару, он сидел на своем излюбленном месте, на подоконнике, и тоже держал в руках чашку с кофе. Виктор сделал движение головой снизу-вверх, мысленно осматривая тот дуб у калитки Ерофеича. – Очень похоже.
- Похоже на что? – Спросила Тамара. Смысл этих слов Веденеева был ей не понятен. Виктор объяснил, рассказав женщине о том, как они с Рябоконем какое-то время стояли у калитки Ерофеича в тени раскидистого дуба.
- Ну, да. – Взял слово Валерий. Он сидел на стуле и теперь, откинувшись на его спинку и опираясь ступнями в перекладину стола, балансировал на двух ножках, слегка раскачиваясь взад-вперед. – Похоже, что дуб тот же самый. И вообще все в цвет. Вот тока, судимость Ерофеича, да за убийство, в общую картину как-то не укладывается.
- Сейчас уложу. – Заверила историк.
- Да, ладно. – Не поверил Валерий.
- Зуб даю. – Хитро улыбаясь, Тамара соорудила соответствующий жест, щелкнув ногтем об зуб и черкнув себя большим пальцем по горлу. - Дуалистическая доктрина предполагает, что лишь душа человека создана Богом, а весь материальный мир, включая и людскую телесную оболочку – Демиургом или Дьяволом, если кому так больше нравится. И эта душа, которая заключена в человеческом теле есть душа заблудшая. Но пока она находится в телесной оболочке, у нее есть возможность выбраться к божественному свету, иными словами, спастись. Спасение это заключается в сознательном приходе к истине, а финальной чертой этого многотрудного пути является акт крещения. С крещением заканчивается смысл существования ради спасения души. Смыслом существования после спасения души является служение Богу в качестве проводника истины, наставника для непосвященных. Но этот этап не есть обязательный, он, так сказать, - факультативный. Хошь – неси истину в массы, хошь – нет. Дело выбора. Поэтому история сохранила примеры того, как после крещения люди совершали акт самоубийства. Подобного рода суицид у гностиков не считается грехом. Более того, умерщвление плоти являлось, и, видимо, до сих пор является обязанностью перфекта, если человек обращается к нему с такой просьбой. Так что, в этом конкретно случае, совершенное Ерофеичем убийство было актом надлежащего исполнения обязанностей перфекта. Он не вправе отказать человеку в такой мелочи, как прикончить самого себя. Тем более, что любые страдания, в том числе и связанные с содержанием в заключении, гностики рассматривают как божью благодать.