В современном мире, когда все – есть текст, авторы не умеют его правильно подать. И мы – не исключение, но стараемся для вас писать интересный материал простым языком. Нет, здесь речь пойдет не о рекламе, а о нашем языке. Иностранные заимствования настолько глубоко проникли в наш русский язык, что даже почти вытеснил некоторые слова. Но были своего рода борцы за чистоту русского языка от иностранного тяжеловесного полотна.
Кто?
И одна из них - Элеонора Гальперина (под псевдонимом Нора Галь) – непревзойденный литературный критик и переводчик. Благодаря ей по-русски заговорил «Маленький принц» Антуана де Сент-Экзюпери, «Посторонний» Альбера Камю, «Поющие в терновнике» Колина Маккалоу и множество рассказов Рея Брэдбери и Эдгара По.
При переводе зарубежной литературы в русский язык попадает словесный мусор, которым человек ежедневно пользуется. «Но ведь это вошло в язык!». Такая отговорка не редкость, а сложные слова иностранного происхождения так и продолжают наполнять наш родной язык.
С Элеонорой Яковлевной по этому поводу спорили многие переводчики, редакторы и авторы. В своей книге «Слово живое и мертвое», которую мы рекомендуем к прочтению, она пишет: «Немало таких словесных уродцев уже «вошло», непоправимо «вошло» в язык - не выгонишь!». И она права. Канцелярит с каждым днем затмевает русскую речь своими тяжеловесными формами, множеством запятых, причастных и деепричастных оборотов. Уже не ощущается того иностранного звучания, которое первое время резало слух.
Мы не утверждаем, что иностранные языки ужасны и на слух некрасивы. Перевод иностранной литературы на русский язык всегда искажает оригинал, и без этого никак. Но когда ленивый переводчик словосочетание «orthodox people» переносит в русский язык, как «ортодоксальные люди», читатель никак не поймет, что это «православные люди». Если он, конечно, не знает английского.
Советы профессионала
В книге Нора Галь отмечает несколько признаков канцелярита, которые стоит взять на карандаш не только авторам и редакторам, но и нам, чтобы наша устная речь была грамотнее:
- Замена глагола причастным и деепричастным оборотом, которые лишают предложение жизни, движения. Эти тяжеловесные «шипящие» конструкции сковывают его, словно длинные цепи, которые дают иллюзию «свободы» и звучности, но не пускают дальше своей длины, своих «рамок». Например, лучшей заменой словосочетанию «листья, шумящие от ветра» станет «листья шумят от ветра». Глагол добавляет динамичности предложению, будто наделяет его жизнью.
- Нагромождение существительных в косвенных падежах. Или же вообще в одном падеже – родительном. «Нет однообразности дней страдания действительности» - бессмысленный набор слов в одительном падеже. Что к чему относится – непонятно. Но если наделить эти слова общей целью, связать их между собой, то получится некое словосочетание о серой страдальческой реальной жизни. Навряд ли читатель или собеседник с первого раза это поймет.
- Обилие иностранных слов, которые вполне можно заменить русскими. То же слово «ситуация», которое нам уже не режет слух и кажется чем-то само собой разумеющимся еще в прошлом столетии резало слух.
- Вытеснение активных оборотов пассивными. Для понимания приведем пример: его поставили в известность (пассивный оборот). Можно ократить это официозное словосочетание до лаконичного «он узнал» (активный оборот).
- Нагромождение придаточных предложений. Что лучше: «Мальчик, оторый взял ручку, которая не писала, чернила которой засохли, оторые были черными» или «мальчик взял черную ручку, которая не писала»?
- Это просто казенный язык, который быт лирических героев книг превращает в собрание генеральных директоров. Навряд ли в реальной жизни ребенок скажет маме: «Я нанесу визит дяде Саше». Он просто скажет, что навестит его или сходит к нему.
Убрать все иностранные слова?
Нет, в этом деле, как и в любом другом, не стоит доводить до абсурда. Проблема в том, что при переводе на русский язык, особенно с английского, нерадивые переводчики пытаются вместе со смыслом перенести и грамматический строй предложения. Поэтому у нас в языке появляются бесконечно-вечные деепричастные и причастные обороты.
Иностранные слова нужны, иначе каким словом мы называли бы компьютер, экономику, философию и так далее, ведь все они отнюдь не русского происхождения. Владимир Набоков предлагал называть кроссворд крестословицей. Возможно, он сейчас и компьютер назвал бы какой-нибудь игрокартинкой. Тут нафантазировать можно много, но красоты языку это не прибавит.
Внимания требуют слова, которые заменяют русские. Так, в речи молодых людей директор в русском языке становится боссом, а симпатичный девочке человек - крашем (to crash – разбивать, крушить). Это напоминает одно старое видео, где женщина пытается совмещать русский с английским, и выглядит это ужасно и смешно (ссылка в источниках). Наверное, общество стремится к такому «профессиональному» лексикону.
Есть люди, которые просто хотят казаться умнее за счет употребления таких слов. Допустим, человек говорит: «Почтение к высокому рангу леди Кэтрин, благоговение перед личностью патронессы и вместе с тем высокое мнение о собственной персоне, авторитете священнослужителя и правах главы церковного прихода сделали из него человека, в характере которого своеобразно сочетались высокомерие и угодничество, самодовольство и униженность». Сразу кажется – человек профессионал, вон какими словами говорит. В наших головах сидит стереотип, что, чем больше человек эрудирован, тем он умнее. Но ум – это сумма эрудированности и мышления, а не большое количество умных слов.
И да, приведенная выше цитата – фрагмент книги Джейн Остин «Гордость и предубеждение», которую, возможно, стоило перевести на более простой язык. Но это уже тема другой статьи.
Источники:
- Нора Галь «Слово живое и мертвое»
- Джейн Остин «Гордость и предубеждение»
- https://www.youtube.com/watch?v=Kqd7k5F-YBI – видео с той женщиной
Подписывайтесь на канал, ставьте лайки, комментируйте, читайте другие наши материалы.
#фотон #общество #политика #язык #литература #грамматика