Есть на севере Дальнего Востока небольшой посёлок, названия которого я приводить здесь не буду – потому что его проблемы типичные для такого рода мест обитания людей от Чукотки до Архангельска. Скажу только, что там тысячами тонн ежегодно добывается ценнейшая лососевая рыба. А с рыбодобывающими и рыбообрабатывающими предприятиями на его территории заключены контракты с бизнесменами из Японии, Голландии, Штатов…
Так вот все «фирмачи» в один голос говорят, что будь такое место у них в стране, здесь бы стояли особняки местных жителей, спроектированные лучшими мировыми архитекторами. А улицы были вымощены если не золотом, то самым прочным и высококачественным бетоном — который гораздо прочнее и долговечнее асфальта.
То есть вы уже догадались, что на улицах посёлка круглый год непролазная грязь, а дома больше похожи на бараки-времянки. А население давным-давно уже сбежало на постоянное место жительства в краевой центр. Оставив квартиры только как временную базу для работы в путину. А это с апреля по октябрь. Сезонники. Вахтовики. Давно уже не хозяева этой бывшей своей земли.
Философия временщика
Россия — страна северная и холодная. Стоимость комфортного проживания в ней выше общемировой раза в три, в четыре. Одно только возведение капитальных стен что для жилищ, что для производственных цехов съедает львиную долю капиталовложений. А эти здания ещё ведь нужно отапливать! Поэтому Россия НИКОГДА не догонит Запад по производительности труда. Потому что в неё включают также и затраты на поддержание инфраструктуры.
В советский период была чёткая установка на освоение глухих мест Сибири, Севера и Дальнего Востока. Правители того периода понимали простую вещь: неосвоенная территория всегда будет лакомым куском для тех, кто зарится на природные богатства, находящиеся на них. И всё равно людей не хватало. А уж сейчас… сформировалась целая когорта «управленцев», нацеленных на то, чтобы выкачивать с территорий природные ресурсы, ничего не вкладывая взамен. У них свой божок – «эффективность».
И ради этого они сформировали такое уродливое явление, как вахтовый метод работы. Возникший сначала только в нефтянке, он потом быстро перешёл в остальные производственные сферы. Работников для вахт нанимают с давным-давно освоенных регионов России, где зачастую на местах работы нет. Вообще никакой. Вот и подрываются главы семейств на такой своеобразный «отхожий промысел», каковой имел место в царской России в конце позапрошлого-в начале прошлого века. В итоге чаще всего страдают семьи, из которых такой добытчик/добытчица часто рано или поздно уходят.
Но эффективным манагерам плевать. Сэкономленные на развитии отдалённых регионов огромные деньги они вкладывают в обустройство своих семеек далеко за рубежами страны. С более комфортным климатом.
Когда финансовая необходимость превращается в образ жизни
Экономическая практика показывает, что наивысшую производительность труда человек показывает, когда в его доме всё благополучно. Когда есть куда после трудового дня «заползти в берлогу», где у него прочный семейный тыл и он защищён со всех сторон.
А какой, пардон, душевный комфорт может быть у человека, который отработал смену в условиях крайнего Севера с его очень нехорошим климатом, а отдыхать заполз в вагончик-времянку, где такие же, как он, развесили ворох пропахших потом роб и разбросали пахучие носки?
Плюс в мужской атмосфере, насыщенной парами тестостерона, и агрессия с поножовщиной может случиться, и «неуставные взаимоотношения», когда этакие «альфа-самцы» начнут при поддержке прикормленных клевретов устанавливать некую свою иерархию.
Но даже там, где быт более или менее налажен, у людей происходит подспудная внутренняя деформация личности. И после месяца-двух работы в таких условиях этакого вынужденного мужского монастыря мужик возвращается домой – и что он часто видит? Иногда загулявшую во время его отсутствия жену. Часто – отбившихся от рук детей, которые смотрят на папку, как на чужого мужика, ибо отвыкли. А часто ещё и «сдают» отцу загулявшую мамку.
А иногда возникают «шведские семьи» — когда мужа и жену объединяют не только совместные дети, но и совместно нажитая собственность — которую делить не хочется, а рыльце у обоих в пушку… и возникает этакий «общественно-семейный договор»: «Ты погуливаешь — от тебя не убудет. Я погуливаю — у меня не сотрётся… а хотя чего уж там? Давай замутим с такими-то нашими знакомыми? Они это уже давно практикуют. Главное — честно, никто никого не обманывает».
Это не мои фантазии. Я реально знаю такую семью. Но ведь даже если семейные ценности сохраняются, как поневоле чувствует себя мужчина, возвратившийся домой после отлучки в месяц, а то и два? Надо бы крышу поправить, но на момент возвращения зарядили холодные октябрьские дожди — это если дом частный. (А так чаще всего и бывает, ибо основной удар безработицы у нас приходится на сельскую местность, где работы нет от слова совсем.) Или в огороде жена одна мучилась, выкапывая корнеплоды и спуская их на хранение в погреб. Да и чувство чуждости родного очага после долго отсутствия долго не проходит.
Депрессивные регионы
У вахтового метода работы есть ещё один минус, который, без преувеличения, подтачивает целостность государства и вызывает социальное и межэтническое напряжение.
Не секрет, что большинство районов с полезными ископаемыми находятся в местах компактного проживания коренных народов. И среди них зреет возмущение поистине колониальной политикой Центра как политической силы и жлобов-предпринимателей как силы экономической. Потому что мало того, что в развитие территорий они вкладываться не хотят, так ещё и экологический ущерб от хозяйственной деятельности иногда становится совершенно неприемлемым.
А там, где туземному населению выплачиваются какие-то компенсации, достаются они часто совершенно нецивилизованной местной верхушке. А простые охотники-промысловики или тундровые оленеводы так и остаются в том же положении, что и век назад.
При таком положении дел приезжающие на временное место работы вахтовики, с которыми у местного населения и ассоциируется Россия, в глазах этого местного населения выглядят едва ли не как оккупанты. Хотя что рязанский русак, что местный ханты или манси оба являются по существу жертвами такой вот системы.
Один – оторванный от дома и семьи, а второй – оказавшийся на обочине цивилизации.