XVIII век, Россия: Северный Урал и просторы Поволжья. Купец М.Ф. Гайдурицкий, успешный предприниматель, тяготиться вмешательством в свои дела матушки. И имеет своим намереньем более разбогатеть. Пускаясь от своего положения «во все тяжкие», от случайного знакомого узнает о возможности обогатиться через сиротку. Герои, обитатели тех краев, оказались впутанными в историю с поиском сокровищ, серию убийств и сокрытого таинства.
-----
На торговый обоз наших героев напали волки. Не обошлось без потерь. Возница, спасший барина от погибели, весьма плох. Его отхаживает повитуха, дочь молится за болезного. Хозяин огорчен произошедшим. Послали за лекарем и стряпчим. Барин строит планы на будущее.
Его мечты прерывает матушка. Их встреча не приносит им радости.
-----
Максим Фёдорович достал из шкафа граненый стакан, налил берёзовки(1). Выпил залпом, занюхал хлебом. Сложно было описать, что испытывал он при общении с матерью. Стукнуло ему сорок лет, а все метался он, ища и ожидая неведомого. Ничем не мог он насытиться, ни остановиться. Душа его кидалась из крайности в крайность. То пил он нещадно и шалил мордобоем в доме терпимости. То в монастырь молиться ехал. То неделями колесил по селам незнаемо зачем. Про себя звал мать - Она. И каким-то звериным своим чутьем понимал, считает Она его слабым и нерешительным. Никогда не мог он Ей услужить. Разве было ему понять, он в родительских руках - игрушка. Не знал и не догадывался, какие еще коварные планы были изобретены ради удовлетворения ненасытной, властолюбивой натуры.
Скитаясь по деревенькам , свела барина судьба с попом - расстригой(2) Осипом, по кличке "Чё-дашь". Лишился он своего сана за вольные речи и крамольное толкование Евангелия. Памятуя прошлую свою сытую жизнь, любил распопка поговорить и покушать. От скуки, подобрав Осипа на дороге, привез его барин на двор старосты в Мошки.
Подпоив побирушку, сели обедать. Оказалось, расстрига был нраву беспокойного. То соглашался, то кричал. Вскакивал с места, лез целоваться, а в другую минуту оскорблял. Громко рыгал.
Расстрига был тельца тщедушного, роста высокого, с костлявыми руками до колен. Голова сверху приплюснута. Широкие скулы на лице его особенно выделялись. Больше портили его два близко посаженных "рыбьих" глаза да рыжая борода.
Покачиваясь на табурете, помахивая зонтиком укропа, выловленного из миски с солеными огурцами, разглагольствовал:
- Знаешь ли ты барин, мой дорогой, что такое человек? – «Чё-дашь» замер на мгновенье. Стул под ним перестал скакать. Не услышав от харчующихся ни слова продолжил:
- Это такое животное, что не способно ни к учебе, ни к просвещению. За всю свою жизнь ничему духовному оно не учиться. Только тянет лямку свою, словно осел. С рождения оно уже зловонно - больно. Ничто его не беспокоит, кроме себя, самолюбца(3). Только и знает это животное, что мучиться и каяться! Само себе помочь не может, слепо верит в своего Бога и заповеди Его. Влачит нищее существование, потому что так надо, так велит ему Единый. И не видит оно разницы между нищенством и воздержанием, веря в Пришествие, Искупление, Добродетель. И где все эти человеки, скажи? Я тебе скажу - в клоаке земной, в грязи! И выбраться им нельзя. Только мы, носители мысли -Сверхчеловеки, можем отринуть все!.. Вскрыть этот пошлый нарыв, гной больного воображения - Веру. Взять все, что нам надобно без границ и предрассудков! Сжечь прошлое дотла! И возвести новое, на крови и костях старого - вот принуждение нашего Времени. А тем, кто цепляется за веру - нужно помочь сдохнуть, ибо они слабы и недостойны своего звания Человеков!
Закончив свою помпезную речь, Осип порвал укроп в клочки. Они попадали на стол, в винную лужу. Сказав так – застыл, олух, торжественно скрестив руки на груди. Растянувшиеся от времени, сальные обшлага выцветшей рясы, покоились на неопрятном столе, оголив тощие волосатые руки.
Староста, постукал о край тарелки расписную деревянную ложку, отряхивая от «свойской»(4) лапши. Нехотя отложил прибор, повернулся к красноречивому гостю и со всего маха ударил расстригу правое в ухо. Недовольно заметил:
- Молчи, балаболка! Бога не трож. Не велю. – И снова принялся за трапезу.
Осип слетел с табуретки в угол. Кряхтя поднялся, не с первого раза. Утирая кровавые сопли грязным рукавом, упрекал:
- Правильно, бей несчастного! Сострадание ноне дорого.
Нетвердо подошел к старосте, хлопнул по спине и торжественно произнес:
- Смело, товарищ(5)! Да здравствует дорогой хозяин!
Барин заговорил:
- Так ты говоришь Бога нет? А кто есть?
Расстрига встал и задрав голову тыкнул перстом вверх:
- Великое Ничто!
Староста поднялся, взял Осипа за шкирку, поволок, швырнул "кульком" через порог сеней. Тот было метнулся обратно (не тут-то было) и уперся в крепкий хозяйский кулак.
Не гордый, отряхнулся и торопливо посеменил на улицу. Заглядывая в окно светелки, заорал:
- Дураки! Я о свободе вашей радею!
Расстроившись, осел на завалинке. Жалобно поскулив, притих, млея от дармового обеда.
Примирившись, неделю в пьянстве и распутстве колесили барин и распопка по селам. Случилось, "благодетель", за четыре деньги купил у многодетной семьи девку - хороша была. От истошной безысходности, виновато, выпихнула родня из дома невинное дитё - в лапы зверям.
Позабавились вдоволь и за ненадобностью, бросили у пруда страстотерпицу(6), швырнув на кровавый подол полушку(7).
На другой день, тамошний водовоз нашел ее утопленной. На берегу лежал аккуратно сложенный девичий сарафан, на нем крестик и злосчастная полушка - "на смерть".
(Продолжение следует)
-----
1. Берёзовка (березовица) – древнерусский напиток, известный со времен скифов. Готовился из бродящего в тепле березового сока.
2. Расстрига - служитель культа, лишенный своего сана постановлением церковных властей.
3.Самолюбец - самолюбивый человек.
4. "Свойская" – домашняя лапша. изделие из пшеничной муки, в виде узких тонких полосок теста.
5. Товарищ – люди, объединенные общим занятием, бытом или делом.
6. Страстотерпица – мученица, страдалица.
7. Полушка – полденьги, четверть копейки.